Кто в лидерах по дезинформации? Исследование МИСК

Распространение ложной информации или, как сейчас принято говорить, фейков — не изобретение сегодняшнего дня. А тут еще и Интернет внес свои коррективы – информация любого характера распространяется гораздо быстрее, чем раньше.  Где правда, где ложь — разобраться бывает сложно. Особенно молодежи, «живущей в интернете».

В фокусе три страны

Недавно Молодежная информационная служба Казахстана (МИСК) презентовала доклад с результатами исследования: как влияет дезинформация на страны Центральной Азии: Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан. Его целью было провести экспертный и сравнительный обзор дезинформации в этих трех странах с фокусом на трех областях:

• влияние дезинформации на молодежь (14–35 лет);
• распространение дезинформации в сфере здравоохранения;
• влияние дезинформации, связанной с оружием массового уничтожения (ОМУ).

Задачами исследования МИСК ставила:

• • определить источники дезинформации,
  • выявление тем,
  • анализ особенностей восприятия информации молодым поколением,
  • изучение ключевых нарративов в сфере здравоохранения,
  • оценить влияние российской пропаганды по теме ОМУ.

«После начала войны России в Украине мы заметили кратное увеличение фейков в нашем информационном пространстве. Мы заметили массив дезинформации и увидели, что это сильно втягивает в политическое противостояние нашу целевую группу — молодых людей. И тогда мы провели исследование, которое называлось «Влияние дезинформации на общество Казахстана», — так начала презентацию исследования соучредитель МИСК Ирина Медникова.

По словам Медниковой, опыт оказался удачным. На основе первого исследования их организация в 2022 году составила программу тренингов по медиаграмотности и предупреждению дезинформации. На втором этапе в 2024  году было принято решение продолжить исследование, масштабировав его на регион. Провели его с с 1 апреля по 30 июня в трех странах — Казахстане, Кыргызстане и Узбекистане.

Основные выводы исследования 

В итоге исследования эксперты пришли к выводу, что дезинформация нацелена на четыре основных сферы: здоровье, экономический ущерб, социальное напряжение и политическая дестабилизация.

• • • В области здоровья зафиксирован самый большой объем дезинформации.
    • На втором месте экономический ущерб. Это мошеннические схемы, программы быстрого обогащения, ложные инвестиции и другие методы, направленные на отъем средств у населения.
    • На третьем месте социальное напряжение: дезинформация в эмоционально-заряженных сообщениях для того, чтобы настраивать социальные группы друг против друга, против государства и власти, каких-то других этносов и народов, других государств, чаще всего Китая и США.
    • И, наконец, политическая дезинформация. Больше всего ее оказалось в Кыргызстане.

Эксперты также выявили основные категории распространителей дезинформации.

На первой позиции оказались зарубежные проправительственные медиа, в частности российские.

В связи с общим прошлым и тесными связями в настоящем страны Центральной Азии давно находятся под российским информационным зонтиком. Но начиная с 2013 года усилились потоки дезинформации с российских телеканалов, нарративы которых связаны с дискредитацией «коллективного Запада» и Украины, а также с территориальными претензиями России к постсоветским странам.

Группы коммерческих интересов тоже не гнушаются распространением фейковой информации.

К таковым можно отнести продавцов фармацевтической продукции (альтернативные препараты, БАДы), практиков альтернативных методов лечения, организаторов мошеннических схем в области миграции, образования и финансовых вложений. В период пандемии COVID-19 некоторые представителей бизнеса также распространяли дезинформацию для дискредитации государственных мер социального изолирования, так как не хотели терпеть убытки.

Пользователей социальных сетей можно объединить в понятие «народная дезинформация».

Распространяемая ими информация может не иметь источников, а у распространителей четко выраженных интересов, Основными мотивами распространения могут быть желание быть в тренде, набрать лайки и комментарии, повысить посещаемость своих страниц, продвижение  своей идеологии и взглядов.

Инфлюэнсеры в социальных сетях — отдельная категория.

Это известные люди, звезды, блогеры, пользователи социальных сетей, имеющие наибольшее количество подписчиков и способных влиять на формирование мнения и поведения. Все они имеют примерно те же мотивы, что и любые пользователи соцсетей, но их отличает наличие большой аудитории.

Представители власти тоже не гнушаются распространением дезинформации.

Несмотря на то, что в регионе представители власти как источники дезинформации были отмечены лишь экспертами в Кыргызстане, фактчекинговые ресурсы нередко разоблачают попытки манипулирования информацией и некоторых чиновников в Казахстане. Кроме того, в регионе нередки информационные нападки и манипуляции со стороны официальных представителей власти России, касающиеся либо общего прошлого, либо с угрозами о скором будущем.

Отдельно выводы по странам с конкретными примерами представили спикеры от каждой страны.

КАЗАХСТАН

Султанбек Кайым, аджанкт-ассистент-профессор Narxoz University, начал свою часть презентации с того, что Казахстан находится под влиянием российских пропагандистских и дезинформационных нарративов:

«Эксперты подчеркивают, что внешнеинформационные атаки в свете геополитической напряженности и положения Казахстана играют очень большую роль. В стране независимые медиа работают, но их роль пытаются ограничить».

Спикер отметил, что ограничение медийного плюрализма мешает развитию критического мышления и восприятия наследия множеством нарративов. В качестве примера он привел закон о правилах аккредитации журналистов, который мешает журналистам получать доступ к правительственным заседаниям и брать интервью напрямую у министров и депутатов.  

«Это не только ограничивает медийный плюрализм, но и не позволяет получать достоверную, проверенную информацию. И населению приходится зачастую обращаться к конспирологическим теориям, теориям заговора, чтобы находить альтернативное, негосударственное освещение», — сказал Султанбек Кайым.

Исследование, по его словам, показало, что большинство людей в качестве источников информации ориентируются на блогеров и инфлюенсеров. На это влияют два фактора — эмоциональное заражение и сенсационность. Если для традиционной журналистики важна институциональная верификация информации, стандарты журналистики, то для блогеров и инфлюенсеров из соцсетей «важна сенсационность, количество охватов, лайки, увеличение аудитории и так далее».

Интересно, что только в Казахстане, если говорить о «экспертности в соцсетях», Facebook является наиболее доверительной социальной сетью. Объясняется это, по словам Кайыма, тем, что там присутствуют представители госорганов:

«Они не могут в большинстве случаев позволить себе давать дезинформацию, потому что это быстро подхватывается, быстро критикуется, и они очень осторожно подходят к различным сообщениям. Дальше по степени доверия в Казахстане идут Instagram, TikTok и Telegram».

Эксперты, принимавшие участие в исследовании, отмечают, что «информационное поле слишком перенасыщено, это создает когнитивную нагрузку на мозг человека, и в этих случаях человек из-за усталости может не анализировать какие-либо интерпретации, а больше подается к эмоционально заряженным сообщениям, либо просто развлекательному контенту».

Кстати, на вопрос, кто, собственно, распространяет дезинформацию, ответ большинства был: «со стороны казахстанских властей, со стороны Российской Федерации». Эксперты также отметили информационные продукты, которые формируются не на территории Казахстана, но влияют на общественное мнение в Казахстане.

Отдельно Султанбек Кайым остановился на дезинформации в здравоохранении. По его словам, в Казахстане выявили невысокое доверие к официальной государственной медицине, что создает социальные проблемы для государства.

«Когда мы внедряли такие системы, как ОСМС, либо прививочные кампании, именно из-за дезинформационных нарративов они становятся неуспешными. Допустим, во время COVID у нас была одна из больших проблем, что люди не хотели вакцинироваться, потому что было много теорий заговоров: что это чипирование, влияние западных или китайских вакцин. И также здесь особую роль сыграла коррупционогенность системы, потому что некоторые покупали сертификаты вакцин, затем информация передавалась другим, и все считали, что справки ничего не решают, их можно купить и вакцина в данном случае не важна», — напомнил спикер факты из казахстанской действительности.

Еще в ходе исследования был выявлен дезинформационный нарратив, связанный с биологически активными добавками. Люди в Казахстане предпочитают «попить витаминки», а не обратиться к врачу:

«У нас не обращаются к врачу, и это снижает медицинскую грамотность нашего населения. Оно создает еще больше проблем для государственной политики. У нас также распространены альтернативные методы лечения, обращение к различным знахарям, еще различные блогеры распространяют дезинформацию в сфере медицины».

Султанбек Кайым подчеркнул, что «отсутствие механизмов коммуникации государственных органов большая проблема в этой сфере, потому что во время COVIDа мы увидели, насколько сильно была нагрузка на систему здравоохранения в стране. Государственные коммуникации были очень слабыми, населению приходилось искать нарративы вне».

Он также объяснил так называемую политику пробного шара, к которой иногда прибегают власти:

«Когда мы говорили про дезинформацию со стороны властей, некоторые эксперты отметили политику пробного шара, то есть когда некоторые чиновники через скрытые каналы, которые якобы имеют свой источник информации в государственных структурах, запускают какую-то информацию для того, чтобы проверить реакцию общественности на данное явление. И когда мы говорим про политическую дезинформацию со стороны государственных представителей, мы имеем в виду именно это».

А еще эксперты не только в Казахстане, но и во всем мире отмечают такое явление, как инфодемия. Это когда из-за нехватки официальной информации приходится ориентироваться на различные альтернативные интерпретации происходящего, причем искать их в условиях высокой тревожности и даже паники.  

В завершении презентации блока по теме здравоохранения эксперт рассказал, что исследование выявило наличие в Казахстане проблем с сексуальным образованием, из-за чего молодым людям приходится обращаться к сайтам с не проверенной информацией, где они легко попадают в ловушки дезинформационных нарративов.

В целом эксперты отметили невысокий уровень критического мышления у молодежи. Несмотря на то, что доступ к образованию в Казахстане довольно высокий. В итоге, по словам Кайыма, «высшее образование в Казахстане, стало не фактором, когда человек совершенствует свои знания, а каким-то символическим элементом, который нужно получить, но при этом он никак не повысит ни знания, ни критическое мышление». И это, по его словам, очень сильно влияет на воспроизведение дезинформации со стороны молодежи.

Кроме того, существует разница не только между русскоязычными и казахоязычными представителями молодого населения, но и между сельской частью населения и городской частью населения. Это также может быть связано с образовательным неравенством и доступом к информации, отметил спикер.

Темы дезинформации, конечно, этим не ограничиваются. У молодежи растет потребность в информации о том, «как достичь  успеха» и повысить свой социальный статус. Но поскольку доступной и проверенной информации нет, многие становятся жертвами обмана, берут кредиты, какие-то недостоверные курсы. Это все говорит о том, что в обществе и в государстве не обеспечены на достаточном уровне возможности социального роста. 

В целом многие эксперты отмечают низкий уровень коллективного критического мышления, что, скорее всего, объясняется наследием прошлого:  

«Когда мы анализировали данные интервью, мы обнаружили, что есть советский фрейм, то есть советское наследие, когда население было подвержено пропаганде, не фильтровало информацию,  да и альтернативных источников информации просто не было. И эта неспособность работать с пропагандистскими нарративами, с дезинформацией, с фейковыми новостями  передалась молодому поколению. То есть мы унаследовали эту неспособность».

 КЫРГЫЗСТАН

Исследование, касающееся Кыргызстана презентовала доктор философии (PhD) по социологии, руководитель исследовательских программ МИСК Айгуль Беймишева.

По ее словам, главное, что выявила работа экспертов в Кыргызстане, это усиление дискриминации женщин и ограничение свободы СМИ, которое может привести и уже приводит к снижению медиаграмотности населения:

«Если говорить в целом о средствах массовой информации, то обнаружилось некое противостояние местных медиа и зарубежных. Однозначно было обнаружено противостояние профессиональной журналистики и контент-мейкинга в социальных сетях, когда для молодежи больше значимости обладают представители блогинга, блогеров и активистов в социальных сетях. Обнаружились упоминания о все нарастающем репрессивном законодательстве. В Кыргызстане очень сильны защита информационного суверенитета и конкурентность в национальном языке».

Блогеры, журналисты, люди со смартфонами — все они становятся источниками якобы правдивой информации для молодежи. Однако именно медиа на кыргызском языке обладают более высоким кредитом доверия со стороны населения. Он намного выше, чем к русскоязычным медиа.

Что касается здравоохранения, то, по словам профессора, налицо низкий уровень доверия к официальной медицине:

«Как и в Казахстане, мы наблюдаем резкий спад доверия к вакцинам, и это приводит к не очень хорошим последствиям. Кыргызстан зафиксировал с начала года больше 5 тысяч случаев фиксирования кори. Очень популярной оказалась нетрадиционная медицина, когда кыргызские ребята не идут в поликлиники, потому что там нет нормальных врачей, а идут к всевозможным знахарям».

Источником дезинформации в области здоровья являются соцсети, особенно Telegram.  

Интересный факт: если ранее существовало мнение, что самолечением занимаются только взрослые, то сейчас и молодежь тоже стала обращаться к альтернативным традиционной медицине способам.

Что касается гендерного аспекта, то спикер привела пример, как в Кыргызстане получило широкое распространение видео якобы из казахстанской сети о том, что венерические заболевания передаются только женщинами.

«Бредовая идея, но раз она распространяется, то наверняка найдутся люди, которые поймают в ней какую-то искорку правдивости и начнут доверять таким дезинформационным паттернам», — высказала свое предположение Айгуль Беймишева.

Причем в Кыргызстане, по ее словам, процессы перехода от дезинформации к реальным конфликтам проходят очень быстро  — нет необходимости сильно раскачивать толпу, для того, чтобы появился какой-то конфликт.

«Именно с этой точки зрения появились такие нарративы, что есть контекст свой-чужой в кыргызстанском сегменте, а свой — это местный, свой — это кыргыз, свой — это положительный. Но если есть кто-то со стороны, будь то таджик, будь то пограничные регионы, будь то пакистанец, индус или представитель какой-то другой национальности, это не отождествляется как клетка национальности, это сразу появляется контекст чужого. И вот на этом фоне очень много уже реальных и возможных конфликтов», — отметила Айгуль Беймишева.

Паттерны, связанные с российской пропагандой, также молниеносно распространяются через социальные сети и мессенджеры и активно действуют на молодежь. Традиционные же методы распространения вроде телевидения в молодежной среде не так актуальны.

Что касается связи возраста и реагирования на фейки, то, по мнению экспертов, старшее поколение  более подвержено дезинформации в силу своего советского опыта, более традиционного взгляда на медиа и отсутствия навыков правильного фактчекинга. Значительную роль играет массированное присутствие российской пропаганды.

УЗБЕКИСТАН

Свою часть презентации доктор философии, специалист в области СМИ и коммуникаций Рашид Габдулхаков  начал с сообщения о том, что «в Узбекистане существуют старые шаблоны» и «это влияет на уязвимость населения к дезинформации вкупе с отсутствием медиаграмотности».

Социальная сеть Telegram в Узбекистане — одна из ведущих площадок, и она активно пропагандируется государством:

«Все чиновники должны быть в Telegram, все услуги преподносятся через Telegram, и Telegram становится монополией».

Информация из Telуgram быстро попадает в общество и там молниеносно распространеятся.

«Я сам вырос в узбекской махалле и часто наблюдаю этакое сосуществование потребления информации онлайн и распространение слухов вживую. Человек, у которого есть доступ к интернету или к телефону, выходит вечером в махаллю и говорит, а слышали, я вот прочитал в интернете, и начинает распространять. И тот факт, что человек прочитал что-то в интернете, дает такое наслоение доверия. А, это же в интернете, это не зомбоящик, а это значит правда».

Отличие Узбекистана от Казахстана и Кыргызстана в том, что трудовые мигранты продолжают присылать деньги из России, а вместе с деньгами «возвращают в Узбекистан доверие к российским СМИ». Возвращаясь в Узбекистан, трудовые мигранты говорят соотечественникам:

«Я же смотрел Соловьева, я же видел в Москве говорят вот так, значит это правда. А что ты мне здесь вещаешь?» И люди начинают тоже верить, что человек привез информацию из Москвы, значит это правда».

Что касается социальных норм, то в Узбекистане к главным можно отнести гендерное неравенство. Так, официально говорят, что 70% населения имеют доступ к интернету, «но если копнуть, это в основном мужчины с доступом к мобильному интернету».

«А если посмотреть на реальный доступ к компьютеру, на котором можно работать или получать образование, цифры намного меньше. К сожалению, отсутствуют систематические исследования. Когда-то, по-моему, в 2018-19 годах, UNICEF приводил цифры, что 60% девушек и девочек в Узбекистане никогда не пользовались интернетом. То есть цифра, что 70 или 80% — пользователи интернета, это абсолютная пустышка».

Распространение дезинформации в фармацевтике в Узбекистане тоже большая проблема:

«Люди подсаживаются на различного рода бады, какая-то анархия царит в рекламе таблеток и разных лекарственных препаратов. Люди верят частным каналам. Считается, что частные каналы более открыты, а государственные каналы — это новости из рая. Если ты хочешь чувствовать себя хорошо, ты включаешь телевизор и смотришь официальные новости».

В целом в обществе наблюдается низкий уровень доверия к медицине. Частные клиники не все могут их себе позволить, а  из-за бюрократии в официальных медицинских учреждениях люди вынуждены искать какие-то альтернативные методы. Люди обращаются к целителям, эзотерикам, к рынку бадов. Медицина и дезинформация в итоге получаются неразделимы.

«И здесь, опять же, разные факторы играют свою роль. Люди полагаются на знакомых и друзей. Опять же  слухи: а вот я слышал, что в такой-то махалле проживает замечательный целитель, который вылечит вас от рака».

Кто в Узбекистане больше подвержен дезинформации — молодежь или старшее поколение? Тут мнения экспертов разделились:

«Молодых людей считают лентяями. Люди не понимают, почему ты можешь сидеть и скролить, а «не занимаешься делом». Старшее поколение говорит: «Вот мы, когда были молодыми, работали на заводах!» Таким образом идет столкновение поколений. Кто-то говорит, что это не связано с возрастом, потому что молодежь, наоборот, имеет разные источники информации и как раз-таки занимается фактчекингом».

Из трех исследуемых стран, именно в Узбекистане религиозная сфера имеет ключевую роль. Но религия сейчас сильно контролируется государством, и какие-то вещи, которые доносятся до людей, могут ввести их в заблуждение.  

Вопроса об оружии массового уничтожения, как и в соседних странах, в Узбекистане нет в информационных повестках:

«Люди помнят что-то из Советского Союза, когда была холодная война, мы прятались под парты, либо им на ум сразу приходят США, Хиросима Нагасаки. Понимания того, что происходит сегодня, нет. И на самом деле это глобальная беда. Экспертов не осталось, или их очень мало, можно посчитать, на пальцах одной руки», — сказал в завершение Рашид Габдулхаков.

Сравнение трендов

Подводя итоги презентации, Ирина Медникова предложила сравнить тренды в трех странах.

По ее словам, обнаружены четыре слоя когнитивных фреймов, на которые опираются дезинформационные нарративы – мифологический, религиозный, советское наследие и фрейм недоверия.

Мифологический фрейм базируется на вере в счастливый случай и на вере в традицию. Люди до меня много лет, может быть, тысячи лет делали вот так, следовательно, и я делаю так. Это уже некий мифологизированный шаблон действий, который люди особо критически не осмысливают.

Религиозный фрейм опирается на строгие моральные дихотомии — допустимое и запрещённое. И это становится основой для того, чтобы оценивать идеи, поведение других людей, ну и, соответственно, быть к этим идеям и людям предвзятыми.

Фрейм советского наследия наиболее развернутый и делится внутри ещё на четыре поднарратива.

• • • В первую очередь это устройство  бывшего советского управления республиками Центарльной Азии, где Москва —  более развитый центр, а мы — отстающая периферия.
    • Второе — это аргументы холодной войны, которые сейчас трансформируются в коллективный образ западного врага, который иногда портретируется прямо как НАТО. Сохраняется образ советского качества, начиная от мороженого и заканчивая системой образования.
    • Третий — нарратив о моральной иерархии среди народов мира. Русский народ, являющийся преемником советской системы, обладает большей степенью морального превосходства над другими народами. Соответственно, другие народы должны подчиняться. А у преемника советской системы появляется необходимость защищать свои старые традиционные ценности.

Фрейм недоверия — это такой общий фрейм недоверия к своей власти, к системе, в которой мы живем, в целом к миру, который позиционирует общество как жертв, которые подвергаются каким-то рискам, и не только со стороны своего правительства, но и какого-то мирового правительства. Есть какая-то скрытая повестка, и мы, бедные жертвы, терпим какие-то риски в этой связи.

…Таковы первые выводы из исследования о влиянии дезинформации на страны Центральной Азии: Казахстан, Кыргызстан, Узбекистан. Полный отчет о проделанной работе будет представлен в конце этого года. Судя по дискуссии после презентации, это исследование может стать отправной точкой для более глубоких исследований с уже более узкой тематикой.

ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»! 

_

Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594  или карты 4400 4302 1819 1887. И другие способы смотрите на этой странице.