Россия системно использует школьное образование как инструмент влияния на постсоветском пространстве. Через новые учебники, совместные «гуманитарные инициативы» и поставки «помощи» в соседние страны Москва стремится унифицировать трактовку исторических событий, подменяя национальные нарративы своими имперскими интерпретациями.
Беларусь, Украина, Молдова, Грузия и Казахстан стали частью этого процесса, где история превращается не в науку, а в политику.
Беларусь
Россия и Беларусь объявили о создании «единых учебников истории» для школ и вузов. Как заявил российский посол Борис Грызлов, цель проекта — устранить «разночтения» в трактовке событий истории СССР и Российской империи. Фактически речь идет о согласовании исторической памяти, где Беларусь должна воспринимать прошлое с «единой точки зрения» с Россией.
Ожидается, что в таких учебниках появятся интерпретации, оправдывающие разделы Речи Посполитой, умаляющие роль Кастуся Калиновского и называющие Великое княжество Литовское «литовской оккупацией».
Однако вокруг этих «единых учебников» царит путаница. Несмотря на заявления чиновников и ректоров, в Министерстве образования Беларуси о них ничего не знают. Ни в профильных методических центрах, ни в Академии управления, ни даже в Могилевском университете, на который ссылались журналисты, учебника в наличии нет. Предполагается, что пока речь идет лишь о методическом пособии для учителей, созданном при участии российских коллег.
Тем не менее, сам факт обсуждения таких инициатив показывает стремление Москвы закрепить свое влияние в гуманитарной сфере Беларуси.
Параллельно в белорусских школах уже внедрен новый предмет — «История Беларуси в контексте всемирной истории», пришедший на смену курсам «История Беларуси» и «Всемирная история». Формально этот предмет создавался для более целостного восприятия исторического процесса, но на практике, по отзывам учителей, он стал сложнее и идеологически однобоким.
Материал подается тяжелым академическим языком, отсутствуют привычные учебные пособия и сборники тестов, а вторая часть учебника, охватывающая новейшую историю, до сих пор не опубликована.
Главные изменения касаются идеологической составляющей.
История подается так, будто Беларусь всегда была частью России. Польша и Литва изображаются как чуждые и враждебные силы, а православие — как единственный «консолидирующий элемент» белорусского народа. Периоды польского влияния называются «полонизацией». Восстания XIX века, включая восстание Калиновского, описаны нейтрально-негативно, а Белорусская Народная Республика 1918 года упоминается вскользь, без признания ее значения для белорусской государственности.
Таким образом, Россия постепенно формирует в Беларуси удобную для себя историческую парадигму, где подчеркивается «общность судеб» двух народов и нивелируются элементы белорусской независимости.
Новый курс истории служит инструментом идеологического сближения, а не научного анализа. В условиях, когда белорусские власти сами подыгрывают этому процессу, школьные учебники превращаются не в средство образования, а в инструмент политического влияния, направленный на укрепление представления о Беларуси как о «младшем брате» России.
Украина
На временно оккупированных территориях Украины Россия внедряет собственные учебники истории, содержание которых направлено на оправдание войны и подрыв украинской идентичности.
Новые пособия для старших классов уже используются в школах Донецкой, Луганской, Запорожской и Херсонской областей. В них украинская независимость представлена как «историческое недоразумение», а современная Украина — как «ультранационалистическое государство, где преследуется инакомыслие». Российских солдат авторам удалось превратить в «национальных героев», а вторжение 2022 года — в «вынужденную меру для защиты России».
По словам уполномоченного Верховной Рады по правам человека Дмитрия Лубинца, Кремль вышел «на новый уровень милитаризации образования» и использует школу как средство пропаганды войны среди детей.
Соавтором нового учебника стал помощник президента РФ Владимир Мединский — идеолог государственной пропаганды и один из авторов мифа о «воссоединении исторических земель».
Лубинец подчеркивает, что такие действия России нарушают международные конвенции о правах ребенка и об образовании, превращая школьную систему в элемент направленный на уничтожение украинской идентичности.
Помимо общефедеральных учебников, Россия создает и региональные пособия для младших классов. В оккупированном Донецке презентовали учебник «История Донбасса и Новороссии», который должен «дополнять» российскую программу. Авторы утверждают, что судьба этих территорий «единая с Россией», а само существование Украины представляют как временное отклонение. Эти книги предназначены для учеников 5–7 классов и используются как «региональный компонент» российской исторической линии, внедряемой под эгидой Российского военно-исторического общества.
В Луганске аналогичные пособия распространяются под контролем оккупационных администраций. Как отметил глава Луганской областной военной администрации Алексей Харченко, в школах увеличено количество часов по «региональной истории», чтобы закрепить у детей ложные представления о «Новороссии» и «освободительной миссии» России.
По сути, учебники становятся инструментом идеологического перевоспитания, направленного на формирование у подрастающего поколения лояльности к оккупантам и отрицания украинской государственности.
Таким образом, Россия системно использует образование как оружие войны. Переписывая историю и внедряя идеологические учебники, она стремится уничтожить украинскую национальную память и подменить ее имперским нарративом. Подобная политика — часть широкой программы насильственной интеграции оккупированных территорий в российское культурное и информационное пространство.
Молдова
В Молдове тема школьных учебников превратилась в поле информационного и политического давления, где Москва активно продвигает свои нарративы.
В Приднестровье де-факто лидер региона Вадим Красносельский публично пообещал «не допустить» преподавания истории по новым румынским учебникам для 12-го класса, объявив их «искажающими события».
Параллельно он проталкивает локальные запреты и даже инициативу штрафовать за употребление термина «Транснистрия» (латинизированное историко-географическое название Приднестровья – восточной части Молдовы за Днестром, используемое в международной практике для обозначения региона под российским влиянием), подменяя научную дискуссию административными мерами и закрепляя «правильный» язык и интерпретации.
Инструментальная роль отведена и «мягкой силе». Представительство Россотрудничества («Русский дом») организует поставки «современных российских учебников» и методичек в приднестровские школы, передавая тысячи экземпляров, включая издание «Истории Отечества» образца 2023 года.
В эти книги добавлен раздел «Современная Россия» — с перечнем «достижений», героизацией аннексии Крыма как «праздника воссоединения» и калькой пропагандистских объяснений полномасштабного вторжения в Украину («неонацисты», «не оставили выбора», «референдумы» в оккупированных регионах). Так Москва формирует учебный канон в регионе, контролируя рамку разговора о новейшей истории.
Одновременно Москва пытается влиять на дискуссию вокруг молдавских учебников в правобережье. Новый курс «История румын и всеобщая история» для 12-го класса вызвал острые споры: от обвинений в «очернении советского периода» до заявлений о недостаточном освещении Холокоста и попытках смягчить роль режима Антонеску.
Еврейская община Молдовы потребовала изъять учебник и доработать его с учетом замечаний Яд Вашем и Института имени Эли Визеля; министр образования пообещал международную экспертизу. На этом фоне пророссийские акторы (включая посольство РФ и социалистов) используют риторику о «реабилитации нацизма», чтобы делегитимировать европейский подход к исторической памяти и представить реформу как «ревизионизм».
В итоге формируется двойной контур влияния. На левом берегу Днестра Россия напрямую завозит учебники и методички, административно блокируя альтернативные версии истории; на правом — разыгрывает кризисы доверия и навешивает ярлыки, чтобы ослабить институциональные реформы, международный аудит и европейские стандарты преподавания.
И там, и там цель одинакова: закрепить в школе «удобную» картину прошлого — с героизацией имперских сюжетов, эвфемизмами в отношении репрессий и войн, а также вытеснением молдавского многонационального опыта.
Школьный учебник становится не учебным пособием, а ключевым инструментом внешнеполитического влияния.
Грузия
В самопровозглашенной Южной Осетии, в ее Ленингорском/Ахалгорском районе, который населен, премущественно, этническими грузинами, власти объявили, что с нового учебного года грузинские школы перейдут на «новые» учебники истории — изданные на грузинском языке, но внутри самой республики.
Поводом назвали то, что завозимые из Тбилиси пособия «изображают Россию агрессором и оккупантом» и содержат параграфы вроде «Оккупированные территории Грузии Россией» и «Война августа 2008 года», нередко с карикатурами на Владимира Путина.
Решение сопровождается политической аргументацией: от опасений «раздвоенной памяти» у детей до прямых просьб экс-президента Эдуарда Кокойты к российскому Минобрнауки помочь создать «правильные» учебники на грузинском языке. Фактически это означает замещение национального контента учебниками, адаптированными под осетино-российский официоз.
В другой частично признанной республике, отколовшейся от Грузии, Абхазии, роль фильтра выполняет Минобразования в связке с МИД: обучение в Гальском районе (его население тоже составляют, в подавляющем большинстве, этнические грузины) допускается на грузинском языке, но только по программам, утвержденным абхазским ведомством. Любые альтернативные пособия маркируются как «несоответствующие» и блокируются, несмотря на призывы ОБСЕ учитывать права нацменьшинств.
Параллельно распространяются учебники с пересборкой ключевых сюжетов: от «даты» возникновения грузинской государственности до трактовок новейшей истории. Так образовательная политика закрепляет нарратив, где признание Москвой «независимости» в 2008-м становится естественной развязкой, а российское присутствие — нормой безопасности и государственности.
За пределами анклавов конфликт вокруг карт и терминов выливается в уличные акции: активисты в Тбилиси рвали русские учебники, где Абхазия и Южная Осетия обозначены «независимыми государствами», а Крым — «российским».
Этот треугольник — политическое кураторство Москвы, административные запреты в сепаратистских регионах и контрреакция в самой Грузии — показывает, как школьный учебник превращается в инструмент внешней политики. Через язык, карты и ключевые даты формируется единая для Абхазии и Южной Осетии «версия прошлого», которая легитимирует статус-кво после войны 2008 года и закрепляет российскую роль не как стороны конфликта, а как «защитника» — уже на уровне школьного сознания.
Казахстан
Пакет «новых» учебников по истории для старших классов, написанный советником президента РФ Владимиром Мединским и ректором МГИМО Анатолием Торкуновым, задает идеологическую рамку, которая может транслироваться и за пределы России.
В книгах, которые критики называют «переложением речей Путина», война против Украины описывается как «СВО, сплотившая общество», аннексия украинских территорий легитимизируется картами «обновленной» России, а ответственность СССР за репрессии и преступления сводится к «карательным мерам против предателей».
Отдельные пассажи искажают события в постсоветских странах (Украина — «так называемая независимая», «под влиянием» МВФ и Сороса), тогда как путинское десятилетие рисуется как эпоха «единения» и «преемственности».
Именно такие конструкции становятся методологической базой для идеи «единого курса по общей истории» для стран СНГ. Российские чиновники и дипломаты продвигают тезис о «серьезных искажениях Великой отечественной войны» в учебниках соседей и предлагают «сверку часов».
Для Казахстана это означает внешнюю попытку задать тон в трактовке колонизации степи, политики империи и СССР, коллективизации и голода (Ашаршылык), русификации и репрессий.
Реакция в стране уже прозвучала: общественные деятели и историки (Дос Кушим, Бейбит Койшыбаев) называют проект попыткой вернуть статус «старшего брата» и предупреждают, что писать «общую историю» вместе с бывшей метрополией — значит выхолостить собственную оптику и опыт.
Параллельно Москва работает «мягкой силой»: сетью академических мероприятий и площадок. Институт международных исследований МГИМО проводит в Казахский национальный университет имени аль-Фараби круглые столы про «общую историю и дискурс деколонизации», где деколониальные исследования объявляются навязанными «западными фондами», а Центральная Азия — «национальными окраинами», в которые Россия «инвестировала».
Для Казахстана вывод прагматичен. Суверенитет в гуманитарной политике — это не только язык и алфавит, но и право на собственный нарратив, основанный на источниках, международной экспертизе и плюрализме школ. «Сверка часов» возможна лишь в формате горизонтального диалога равных, а не в виде «единого курса» под чужую идеологическую раму.
От Минска до Алматы Россия стремится управлять не только настоящим, но и прошлым. Учебники становятся продолжением внешней политики, а Кремль системно работает над созданием выгодного России видения истории.
Женя Снежкина, Диана Петриашвили «Медиасеть»
БОЛЬШЕ оперативных и важных НОВОСТЕЙ в нашем Telegram-канале:
https://t.me/respublikaKZmediaNEWS
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»
В Казахстане почти нет независимой прессы. Власти сделали все возможное, чтобы заткнуть рты журналистам, осмеливающимся их критиковать. В таких условиях редакции могут рассчитывать только на поддержку читателей.
«Республика» никогда не зависела ни от власти, ни от олигархов. Для нас нет запретных тем. УЗНАТЬ БОЛЬШЕ О НАС можно здесь.
Поддержать нас можно разными способами — они есть на этой странице.