«Главными приоритетом для нас является сохранение жизни и здоровья детей и педагогов, поэтому предлагаю следующее решение: учебный год 1 сентября начать в дистанционном формате в 1-11 классах во всех школах, за исключением отдаленных сельских малокомплектных школ», — заявил министр образования Асхат Айтмагамбетов на заседании правительства.
Второй месяц летних каникул, похоже, окончательно снизил уровень возмущения родителей школьников по поводу дистанционного обучения, в режиме которого прошла в Казахстане четвертая четверть 2019-2020 учебного года. Между тем, предстоящий учебный год в Казахстане также стартует в дистанционном формате — об этом уже сообщил министр образования Асхат Айтмагамбетов.
Казалось бы, в профильном министерстве должна кипеть работа как по переподготовке учителей, так и по созданию некоей программы дистанционного обучения, потому что в четвертой четверти ее запускали «с колес» и «косяков» было предостаточно (и связано это было не только с широкополосным доступом в интернет в отдаленных населенных пунктах). Но кипит ли?
Посмотрим, как это происходит на самом деле.
Позиция страуса
Чтобы исключить обвинения в том, что мы тут чего-то не договариваем, дадим слово самому министру. Вот что он говорил на отчетной встрече в июне:
«Следующий учебный год мы должны быть более подготовлены, чем в этот раз. Первый вал мы выдержали, перешли к дистанционному обучению. Откровенно говоря, я понимаю, что это не то дистанционное обучение в идеале, которое мы хотим видеть. Как раз у нас есть время для того, чтобы так или иначе (будет переход на «дистанционку» в начале следующего года, не будет переход) система образования должна меняться. В хорошем смысле этого слова. И быть готовым к развитию разных событий. Мы увидели опыт Китая и других разных стран, которые смогли гораздо более эффективно сориентироваться. У нас есть достаточно времени, чтобы подготовиться».
После отчетной встречи Минобразования поймало тишину. По крайней мере, о подготовке, на которую, по словам министра, есть время, о разработке документов, о курсах для педагогов ничего не было слышно. И если бы не глава государства, поднявший вопрос о предстоящем учебном годе на заседании правительства РК, министерство так и продолжило бы режим молчания.
Причем, заметим, последнее публичное выступление министра ясности не внесло. Возможно, в недрах ведомства что-то и зреет, однако из выступления главы МОН ничего такого не следует. Да и сами педагоги говорят об обратном.
Дистанция до «дистанционки» — два шага
В частности, учителя говорят, что курсы по их переподготовке начнутся ближе к концу июля, и будет их такой мизер, что общей картины они не изменят.
Учитель истории из Семея Алексей Романов рассказал, что на переподготовку для работы в дистанционном режиме учителей отправят начиная с 20 июля:
«По крайней мере, такую информацию довели до нас: курсы стартуют 20 июля, обучаться на них будут только учителя начальных классов. Квота на этих курсах для учителей школ с русским языком обучения для Семея составляет всего 20 человек. Это 4-5 школ. С чем связано такое ограничение — мне не совсем понятно, обучение же будет в онлайн-режиме, почему бы количество слушателей не увеличить. Что будет с обучением оставшихся – непонятно, похоже, что ничего».
По мнению педагога с 20-летним стажем работы, чиновники от образования сегодня продолжают заниматься своим любимым делом — рисовать дутые цифры:
«Если говорить о цифрах, уровень успеваемости по итогам четвертой четверти остался на прежнем уровне, а в некоторых классах даже и повысился — но, на мой взгляд, за счет того, что ученики просто списывали друг у друга те задания, что им раздавались. Отличились 11-классники — они все сдали мне практически одну и ту же работу, написанную слово в слово, только фамилии меняли. А если говорить о реальном уровне знаний, ни о каком повышении не может быть и речи».
Романов утверждает, что для контроля усвоения учащимися материала – главного показателя – из министерства в режиме «дистанционки» была спущена странная директива: заставлять детей сдавать отчеты по заданиям в определенные временные сроки нельзя, пусть они выполняют их тогда, когда смогут. И получилось, что часть учащихся вообще никаких заданий не выполняла, а требовать учителя не могут — министр запретил. С СОР (суммативным оцениванием за раздел) и СОЧ (суммативным оцениванием за четверть) тоже все далеко не однозначно.
«Когда СОР сдавалось в школе, на него отводилось 20 минут, но обычно весь урок выделялся. То есть и при «дистанционке» время, казалось, должно быть ограничено, но нам сказали, что этого делать нельзя. Учителя брали на себя смелость все-таки выставлять определенные временные рамки, потому что это контрольная работа. Я, например, давал почти 12 часов, то есть весь день. Но и в это время укладывались не все, ответы тянулись в течение 2-3 дней, мне приходилось писать об этом классным руководителям, такая вот канитель. О каком качестве тут можно говорить? Но в МОН, как я уже сказал, пойдут «правильные» цифры, что и дальше позволит министру отчитываться, как здорово у нас работает дистанционное обучение», — объясняет Романов.
Не спасут положения, считает наш собеседник, и телевизионные уроки, на которые делали ставку в министерстве. Об их эффективности говорить трудно, учитывая форму видеоурока.
«Вот он, видеоурок: учитель что-то рассказывает, потом задает вопрос и через минуту озвучивает ответ в форме: «Правильно, ребята…» Откуда он знает, правильно ответили ученики или нет, ответили ли они вообще? Это не более чем иллюстрационная часть обычного урока, когда учитель использует видеофрагменты, какие-то презентации, говоря научно, «визуализация знаний». Использовать видеоуроки можно исключительно как дополнительный материал. Так что если в новом учебном году мы вынуждены будем продолжить дистанционное обучение (а все к тому идет), необходимы полноценные онлайн-уроки, чтобы учитель мог изложить материал, как считает должным, опросить нескольких учащихся, видеть, как усваивается материал», — считает Романов.
Надо напомнить, что именно от онлайн-обучения в четвертой четверти прошедшего учебного года в Казахстане сочли нужным отказаться в силу неразвитости интернета: мол, существующие платформы для видео-конференц-связи не выдерживают нагрузки. В связи с этим Романов полагает, что необходимо создание полноценной образовательной интернет-платформы — своей собственной, казахстанской, предназначенной только для школ. Платформы для «дистанционки», которые называли в МОН – «Дарын», «Билимлэнд», «Кунделик» – немногим отличаются от общения по WhatsApp, потому что ученик и учитель друг друга не видят.
Далее, необходимы электронные учебники. Опыт, по словам Романова, есть:
«Создавались у нас по отдельным предметам ранее цифровые образовательные ресурсы (ЦОР), где были тексты, видео, задания по темам. ЦОРы были размещены в интернете на отдельном сайте, сейчас он уже не открывается. Но коль у нас «дистанционка» продолжится, опыт можно было бы возродить, разработать такие учебники и по школам их распространить, либо поместить на «облаке», откуда каждый желающий мог бы их скачать».
«Вот два шага – и «дистанционка» приобретет совсем другой облик, когда можно будет ставить вопрос об уровне усвоения новых знаний», — резюмирует Романов.
Услышит ли МОН?
Президент общественного фонда «Центр социальных инклюзивных программ» Салтанат Мурзалинова-Яковлева во многом согласна со школьным учителем.
И она также скептически относится к телевизионным урокам:
«Ну, например, сняли энное количество уроков, предполагается, что ребенок их посмотрел, поставим «плюсик» — таков критерий успешности в министерстве. А для ребенка критерий успешности заключается в том, что он понял, усвоил эту тему. И тут критерии успешности не совпадают. Ну прошли видеоуроки. Как там в министерстве поняли, что ребенок эту тему усвоил и умеет применять полученные знания? Таким образом видеоуроки – это профанация. Мне кажется, ребенок никогда не сможет смотреть на учителя в телевизоре, воспринимать его как учителя. Высокомотивированные дети посмотрят. Но их единицы. И когда отчитываются, что дети достигли того-то – это дети-звезды, а надо смотреть на соотношение к общему количеству».
В качестве альтернативы в Центре был разработан проект, который, по словам автора, является работоспособным как в офлайн, так и в онлайн-режимах:
«Изначально образование интересовало нас только как сфера, куда надо включить детей с особыми потребностями. Попутно мы начали понимать, что речь идет о том, как работать с нормотипичными детьми. И наш проект – это гибридная технология. Когда грянул карантин, у нас процесс включения особенных детей в среду «нормиков» уже шел полным ходом. С «дистанционкой» все наши наработки нивелировались: ценность же была в живом контакте. Получалось как? «Нормик» изучает математику не потому, что она ему сильно уж так нужна, а потому что при этом он объясняет эту математику ребенку особенному, и для него важно, чтобы тот понял. В этом и секрет: через пользу другому начинаешь осваивать сам. Тогда мы пошли по проблемно ориентированному методу, создавая модель, которая жизнеспособна и в офлайн, и в онлайн».
В основе модели лежит вариативность.
«Есть маршрутный лист, по которому учащийся двигается. Допустим, математика, определенная тема, и в папочке 10 материалов разного уровня. Как это помогает нормальным детям? Не получилось решить задачи из продвинутого уровня? Он сам посмотрит начальный, средний уровень – есть вариативность. Это помогает и педагогу – подсказать ученику, какой видеоролик посмотреть прежде, какой вслед за ним, и родителям особенных детей в плане подбора уровня».
Особо важным в своей модели автор считает наличие механизма оценивания, где можно задавать критерии с помощью системы, а не тупо тесты сдавать:
«Отчего преподаватели в четвертой в степени взвыли? От того, что им присылают очень много работ, и они не успевают их разобрать. К тому же, у учеников не всегда присутствует академическая честность, когда они друг у друга списывают. А когда есть встроенный функционал оценивания, педагог задает только критерии – это управляемый, но искусственный интеллект. Мы выбрали для размещение своего проекта Microsoft Teams – это платформа для образования. Грузия перешла полностью на эту платформу, я видела, как подключались и учились, у платформы очень мощный функционал».
Но даже если будет очень мощное проникновение интернета во все уголки Казахстана, дети не смогут самостоятельно работать с этой технологией, считает президент фонда, надо учить учителей не тупо вещать, а вместе с ребенком «серфить» по интернету, создавать проекты, делать презентации и защищать их.
«Этому детей должен учить взрослый. Я говорю: так давайте их обучать, осталось меньше двух месяцев до начала учебного года. А у нас все в отпуск уходят… Я недавно наткнулась на пост известного нашего юриста Виталия Воронова о том, что есть наше среднее образование – и по всему выходит, что это не развитие, не динамика, а физическое пребывание в школе. Получается, что «дистанционка» это отметает, и нужно менять все законы. Будем мы их менять или нет — все равно нужно говорить о динамике, но для этого ее надо получить. Всемирный Банк говорит, что по последним данным казахстанские дети по уровню знаний откатились на полгода назад. Получается, старые технологии не работают».
«Мы представили свой проект вицу-министру образования и науки Рустему Бигари, который отвечает за цифровизацию, ему идея понравилась. Будем надеяться, что в нынешних условиях у МОН не получится нас не услышать», — заключает Мурзалинова-Яковлева.
В Казахстане, по последним данным, 3,5 миллиона учащихся школ, колледжей и вузов. Добавьте сюда их родителей, а также самих учителей и преподавателей, которых также волнует вопрос, что будет с обучением в новом году.
Минобразования просто не имеет права игнорировать интерес значительной части казахстанского общества и молчать о своих планах, если они там имеются.
Портал KZ.MEDIA, в свою очередь, готов предоставить информационную площадку для освещения этих планов.
