Пытки в местах лишения свободы в Казахстане — тема не новая. С новой силой она зазвучала после Кантара-2022, когда число заявлений о пытках над задержанными участниками январских событий превысило все мыслимые пределы. Неповоротливая правоохранительная система вынуждена была реагировать заведением уголовных дел в отношении своих же сотрудников. Однако приговоры в большей части случаев оказывались довольно мягкие.
Отчет о пытках в период 2024–2025 годов, подготовленный казахстанскими правозащитниками в сотрудничестве с международными коллегами по просьбе спецдокладчика ООН по вопросу о пытках, стал еще одним документом, свидетельствующем, что проблема никуда не делать и до сих пор существует.
«В Казахстане продолжаются случаи жестокого обращения и пыток в отношении задержанных и заключенных. В стране до сих пор не создан независимый орган для расследования пыток, как того требуют международные стандарты.
_
Хотя часть полномочий была передана генеральной прокуратуре, заявления, связанные с жестоким обращением, продолжает расследоваться полицией – структурами, сотрудники которых зачастую сами являются фигурантами этих дел.
_
Обвинительных приговоров по статье «Пытки» крайне мало и это не отражает реального масштаба проблемы, поскольку большинство дел о пытках прекращается на стадии доследственной проверки или за недоказанностью», — говорится, в частности, в документе.
Между тем этот отчет был резко принят в штыки Уполномоченным по правам человека в РК Артуром Ластаевым.
В своем ответе, размещенном на портале электронного правительства, омбудсмен дал резкую отповедь своим коллегам-оппонентам из неправительственного лагеря. Мол, они в своем докладе «усиленно пытаются исказить текущую действительность». А на самом деле у нас все не так плохо: количество регистрации фактов пыток снижается (с 850 фактов в 2019 году до 193 в 2024), а количество осужденных за это растет (47 человек за 2023 год).
«Жаль, что Специальный докладчик ООН по пыткам получит этот необъективный доклад, а наш партнер Евросоюз еще и за все это заплатит.
_
Все НПО в стране имеют доступ к диалогу как с госорганами, так и с Уполномоченным. Согласно международной практике, только подготовленные в партнерстве документы могут иметь вес и признание.
_
В данном же случае доклад готовился односторонне, без стремления объективно оценить ситуацию и выстроить партнерство. Такие документы не должны получать доверие», — написал Ластаев.
Авторы отчета омбудсмену ответили, что направленный спецдокладчику ООН документ не является докладом. Это всего лишь «данные и мнения, собранные в рамках стандартной процедуры взаимодействия Специальных процедур ООН с государствами и заинтересованными сторонами». И для его подготовки не использовалось финансирование ЕС или другого донора.
Ведущий эксперт Казахстанского международного бюро по правам человека (участвовавшего в подготовке документа) Евгений Жовтис, которого мы попросили дать оценку столь странной реакции омбудсмена, считает, что она продиктована развернувшейся в стране «охотой на иноагентов», которые якобы спят и видят, как посильнее дискредитировать Казахстан.
Выступили не вовремя
— Евгений Александрович, давайте сперва по поводу этого документа, который так не понравился омбудсмену. Это доклад или не доклад? И в чем тут принципиальная разница?
— Есть несколько форм коммуникации между правозащитными организациями и структурами организации ООН.
Одна форма — доклады, которые называются теневыми или альтернативными. Предоставляются они правозащитниками в ООН тогда, когда страна отчитывается о выполнении своих обязательств по какому-либо из договоров.
Помимо докладов, есть еще такая официальная форма обращения, как сообщение. Если правозащитная организация усматривает нарушение прав человека в той или иной области, она обращается в компетентный специализированный институт ООН. И на основании этого документа спецпроцедура ООН начинает коммуницировать уже с государством, проясняя, что там было нарушено и каким образом.
И третья форма общения — информация. Спецпроцедура ООН делает запрос, составляет перечень вопросов, которые она направляет и правозащитным организациям, и государству.
В данном случае ряд НПО, по просьбе спецдокладчика ООН по вопросам пыток, направили свою информацию о том, как они видят ситуацию с пытками и другими видами жестокого обращения в Казахстане. А принципиальная разница в том, что это делается не за деньги Евросоюза, как указывает Уполномоченный по правам человека, а на постоянной основе.
— Омбудсмен в своем обращении отмечает, что обычно возглавляемая им структура не реагирует на подобную критику. Но в данном случае не смог сдержаться. Как вы думаете, с чем это связано?
— Я вам честно скажу, для меня эта реакция была весьма неожиданной, я очень сильно удивился. В правительстве (имеется в виду исполнительная власть) за соблюдение международных обязательств отвечает министерство иностранных дел, а также отдельные ведомства, которые занимаются какой-то темой. Например, право на свободу от пыток и другого жестокого обращения — в ведомстве министерства внутренних дел и генеральной прокуратуры.
То есть я бы еще понял, если бы это была бы реакция этих органов, если бы они посчитали, что либо были приведены неправильные данные, либо высказаны оценки и мнения, с которыми они не согласны. Я могу вам сказать, что такое несогласие встречается достаточно часто, и это нормальная часть дискуссии между организациями и людьми с разными взглядами.
Но меня удивило, что эта реакция — резкая, нервная — исходила от национального учреждения по правам человека. Это учреждение – не исполнительная власть, у него нет необходимости защищать государство.
Вообще, когда мы смотрим отчеты или доклады государства в рамках Комитета по правам человека ООН или иных договорных процедур, национальное учреждение по правам человека обычно больше кооперируется с гражданским обществом, а не с государством.
— Тогда чем же все-таки могла быть продиктована такая реакция?
— Думаю, эта реакция может быть связана с грядущим в конце июня докладом государства в Комитет по правам человека ООН по выполнению обязательств в области соблюдения прав человека. В нем обязательно будет рассматриваться соблюдение статьи 7 Международного пакта о гражданских и политических правах, касающегося защиты от пыток. Может быть, это повлияло на такую резкую реакцию: мол, нам скоро отчитываться, а тут такая критика.
Но еще это может быть связано с будированием вопроса об иностранных агентах, о тех, кто на западные деньги, выполняя какие-то заказы, пытается дискредитировать страну. И вот это абсолютно неверная позиция. Такие сообщения правозащитные организации никогда не готовили на чьи-либо деньги, они никак не связаны ни с грантами, ни с проектами.
Если вы посмотрите, то на протяжении 30 лет существования Бюро (по правам человека), или более 20 лет, как существует Коалиция против пыток, мы аккуратно все время указываем на различные проблемы, некоторые из которых повторяются. Если бы проблемы решались, мы бы об этом не писали.
Шаг вперед, два шага назад
— Омбудсмен в числе прочего ставит вам в вину то, что вы не учитываете изменения и из года в год пишете об одном и том же. Но если есть изменения, их же нельзя не заметить?
— А мы замечаем. Так мы, например, перестали писать про смертную казнь. Почему? Потому что ее отменили. Напротив, мы поздравили Казахстан, что он, наконец, вошел в состав государств, где не применяется ни на практике, ни в законодательстве смертная казнь.
Далее, мы говорим о том, что Казахстан ратифицировал Конвенцию против пыток. У нас есть специальная статья в уголовном праве по пыткам, определение в которой уже ближе к определению, данному в Конвенции.
В Казахстане введена система посещений мест содержания под стражей, работают общественные наблюдательные комиссии. С принятием в 2014 году нового Уголовного кодекса произошла гуманизация уголовной политики, которая привела к сокращению численности тюремного населения в три раза.
И, что немаловажно, действительно увеличилось количество возбуждаемых и доведенных до суда уголовных дел по пыткам. Рост есть, и он очевиден.
— Так это же не критика, а скорее комплименты…
— Не совсем, потому что одновременно с положительными моментами есть большое количество нерешенных проблем. Так, пенитенциарная система до сих пор находится в ведении министерства внутренних дел. Был небольшой период, когда ее переводили в Минюст, но с 2011 года вернули в МВД.
И старые советского времени тюрьмы, и милитаризованная система с большим количеством ограничений, и оставляющее желать лучшего медицинское обслуживание — все это проблемы.
Сюда же следует отнести и неэффективную систему расследования фактов пыток, поэтому-то и передали ее сейчас полностью в Генеральную прокуратуру в надежде, так сказать, что она будет более эффективной.
Да и рост количества уголовных дел по пыткам в последнее время связан с январскими событиями 2022 года. Если мы вспомним, там было более 10 тысяч задержанных, и многие подвергались разного рода унижающему обращению, пыткам, жестокости при дознании и так далее. Конечно, власть вынуждена была среагировать, и поэтому количество возросло.
Но с нашей точки зрения это был единичный всплеск, недостаточный для того, чтобы разрешить проблему с пытками. Это не связано, с нашей точки зрения, с системными изменениями. Об этих системных изменениях мы и пытаемся сказать.
А возвращаясь к реакции омбудсмена, она скорее связана с «политикой», нежели с правозащитной деятельностью. И вот это достаточно печальный факт.
— А причем тут политика?
— Давление на правозащитников — это характеристика не только Казахстана, это в целом ряде стран наблюдается. И генеральный секретарь ООН в своих докладах на Генеральной ассамблее организации периодически указывает страны, в которых власть так действует.
Но Казахстан там еще никогда не упоминался. Потому что у нас, наоборот, очень терпимо относились к таким коммуникациям, шли консультации, власти хорошо знали, что именно мы скажем на международной арене. А сегодня впервые, я так думаю, Казахстан попадет в этот доклад.
И у меня большое недоумение: а зачем это надо? Что это дает, какова цель?
На уровне страны нас пытаются дискредитировать давно. А на международном уровне это просто демонстрация того, чего Казахстан раньше не делал. Зачем это сейчас нужно, мне трудно судить.
БОЛЬШЕ оперативных и важных НОВОСТЕЙ в нашем Telegram-канале:
https://t.me/respublikaKZmediaNEWS
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»
В Казахстане почти нет независимой прессы. Власти сделали все возможное, чтобы заткнуть рты журналистам, осмеливающимся их критиковать. В таких условиях редакции могут рассчитывать только на поддержку читателей.
«Республика» никогда не зависела ни от власти, ни от олигархов. Для нас нет запретных тем. УЗНАТЬ БОЛЬШЕ О НАС можно здесь.
Поддержать нас можно разными способами — они есть на этой странице.
