Пандемия коронавируса может превратиться для Казахстана из внешнего шока в механизм внутренней нестабильности. И трансформировать экономические риски в социальные и политические. Так в общем виде выглядят выводы «Доклада об экономике Казахстана», опубликованного Всемирным банком 22 июля.
*Алармизм означает тревожное или даже паническое состояние человека или общества, которое сказывается на оценке перспективы развития и положения дел в будущем. В нормальной жизни алармизм характерен для общественных организаций и групп, которые изначально создаются для борьбы с глобальными проблемами — например экологического характера или потеплением на планете, вызванным деятельностью человека. Для международных организаций класса Всемирного банка алармизм (по крайне мере в публичной сфере) крайне не характерен. Тот факт, что он появился в регулярных докладах, означает только одно — проблемы действительно вышли на новый уровень. Другими словами, тревожные ожидания стали «новой нормой».
Это регулярный доклад, который публикуется каждые полгода. Но на этот раз обычный полугодовой обзор, в котором анализируются последние экономические события, среднесрочные перспективы развития и макроэкономическая политика, стал по-настоящему алармистским* документом. В нем ставится под сомнение вся социальная фабрика Казахстана.
Шок для «народной экономики»
По мнению авторов доклада, экономические последствия COVID-19 стали крупнейшим шоком для экономики Казахстана за последние почти два десятилетия. Они принципиально отличаются от последствий двух предыдущих шоков — 2009-го и 2015-го годов.
В предыдущих кризисах главным фактором стало падение цен на нефть, которое привело к сокращению совокупного спроса и сильно ударило по финансовому сектору. На этот раз жертвой шокового удара, по мнению Всемирного банка, стало совокупное предложение, так как необходимые меры изоляции ограничили привели к сокращению предложения товаров и услуг — просто потому, что не смогли найти своих покупателей.
В отличие от спроса, факторы предложения гораздо сложнее восстановить мерами фискальных и монетарных мер стимулирования, тем более если эти меры будут предприниматься в условиях затяжной пандемии и длительного спада в мировой экономике.
Удар по предложению, помимо экономического, имеет социальное измерение. Дело в том, отмечают эксперты ВБ, что сектора экономики страны, ориентированные на добычу и экспорт природных ресурсов, гораздо менее подвержены воздействию COVID-19. И они имеют больше шансов на быстрое восстановление.
Основной удар принял на себя малый и средний бизнес, которые ориентирован на предложение товаров и услуг конечным потребителям и которому гораздо сложнее найти себе место в новых условиях экономики «социального дистанцирования». Но этот сектор является основным с точки зрения абсорбирования рабочей силы, поступающей в города с известным ускорением, которое определяется демографическими факторами.
Прогнозы ВБ:
#Снижение ВВП на 3% в 2020 г. и незначительное восстановление на 2,5% в 2021 году.
#Дефицит счета текущих операций увеличится до 5% ВВП в 2020 году, в значительной степени из-за ухудшения условий торговли и сокращения объемов экспорта нефти.
#Затянувшийся кризис может привести к росту бедности и увеличить неравенство. Предварительные оценки показывают, что уровень бедности может возрасти с прогнозируемых 8,3% до 12,7%, что соответствует более 800 тысячам людей, живущих в бедности.
В докладе ВБ, к сожалению, нет никаких упоминаний о том, что запуск любого самостоятельного бизнеса в современном Казахстане весьма далек от атмосферы классического стартапа, но куда более близок к договорному процессу времен позднего средневековья, когда для открытия любой лавки или цеха нужно было договориться со всеми без исключения заинтересованными ведомствами и лицами.
Таким образом, нынешний кризис может привести к еще большему разделению двух экономик — сырьевой и «народной». В условиях, когда потребительские расходы и инвестиции, связанные с добычей полезных ископаемых, являются важным драйвером ВВП, на него вынуждена будет ориентироваться любая власть, а не только казахстанская, представители которой, как известно, имеют как правило личный интерес в развитии сырьевых секторов экономики страны.
Неравенство и потеря человеческого капитала
Результатом этого расхождения может стать рост бедности и социального неравенства в Казахстане. По предварительным оценкам авторов доклада, уровень бедности может возрасти в 2020 году с прогнозируемых 8,3% до 12,7%, что соответствует более 800 тысячам людей, живущих в бедности.
Все эти люди окажутся заложниками ловушки, созданной современной системы образования. Социальное неравенство находит свое выражение и в разных возможностях получения образования — как финансовых, так и структурных. Даже без учета влияния глобальной пандемии COVID-19, система образования в Казахстане столкнулась с трендом ее ухудшения. По результатам международных тестов PISA, проведенных в 2018 году, успеваемость учащихся в Казахстане снизилась с уровня 2012 года и была на 100 баллов PISA ниже среднего значения по высокоразвитым странам из «клуба» ОЭСР.
В переводе на обычный человеческий язык это означает, что среднестатистический учащийся в Казахстане отстает от своего сверстника в высокоразвитых странах на два с половиной года обучения в школе. Очевидно, что при такой средней температуре по школьной системе и ее угрожающей динамике, обеспеченные родители будут всеми силами искать альтернативные возможности для обучения своих чад. Что приведет к стремительному ухудшению системы образования в обычных школах, которые все еще доступны обычным гражданам.
Уже сейчас результаты около двух третей учащихся, протестированных в рамках PISA, оказались ниже порога функциональной грамотности. Переход в этой ситуации на удаленное обучение с использованием онлайн-платформ и телевидения грозит серьезным ухудшением общей ситуации с человеческим капиталом в республике.
Рецепты выздоровления
Эксперты Всемирного банка считают, что изменить ситуацию в стране может перераспределение ресурсов из некоторых государственных программ в пользу мер по повышению доступа к образованию и здравоохранению.
Другими словами, экономика должна развернуться к человеку. Для этого ей также необходимо опираться на большее использование ресурсов частного сектора, который сможет лучше адаптироваться в сложных условиях и реагировать на новые возможности.
Эти, безусловно, правильные рекомендации выглядят чрезвычайно абстрактно с учетом реально существующей политической системы, которая ориентирована на создание и поддержку монополии на все — начиная с политической активности и заканчивая продажей самого необходимого.
Такая монополия носит квазигосударственный характер — в том смысле, что она выступает в роли таковой, но по факту ориентирована на выжимание ренты для узкой элитной группы. И, независимо от провозглашаемых лозунгов, эта система будет работать на интересы этой группы — до самого последнего момента ее существования.
