В Кыргызстане за два с небольшим месяца с начала текущего года произошел уже четвертый по счету случай домашнего насилия с летальным исходом.
Последний известный датирован, предположительно, 6 марта, когда бывший судья (судья, заметьте!) Октябрьского райсуда города Бишкека в угаре пьяного скандала зарезал жену, тяжело ранил ножом 9-летнего сына, а сам повесился. Уточняется, что женщина мертва, ребенок в крайне тяжелом состоянии госпитализирован в реанимацию городской детской клинической больницы.
Похоже, «високосность» нынешнего года наиболее остро проявилась именно в этой сфере, заявив о себе чередой жестоких преступлений против женщин со стороны их благоверных. Только за первую неделю января жертвами домашних агрессоров стали две молодые женщины из Нарына и Баткена, у каждой из них в сиротах осталось по несколько малолетних детей. А в феврале в реанимационном отделении Сокулукской районной больницы (Чуйская область) скончалась заживо сожженная мужем 42-летняя многодетная мать.
И это лишь факты, ставшие достоянием публики, а сколько их, скрытых от глаз широкой общественности…
Насилие в обществе настолько ментально оправдано, что в большинстве случаев переносится бесправными женщинами безропотно, особенно в регионах. Если даже кто-то из пострадавших и обращается в правоохранительные органы, то после давления и «взбучки» от родственников (мол, нельзя позорить главу семейства) отзывает свою жалобу. Нередко долготерпение заканчивается инвалидностью или трагедией – суицидом. Либо доведенная до отчаяния женщина сначала убивает детей, потом – себя.
Порой эти несчастные остаются живы, но бездушная государственная машина добивает их по второму кругу, пройдясь молотком неправедного правосудия по израненным телам и душам жертв. Как в случае с Айзат Чиртековой, шагнувшей от безысходности со своим 6-месячным младенцем в сентябре 2018 года в черную оконную бездну с четвертого этажа… Ее осудили на 12 колонии за «за попытку убийства сына».
Независимый адвокат Айзат Чиртековой, руководитель общественного фонда «Позитивный диалог» Мухайё Абдураупова поделилась с KZ.MEDIA своими рассуждениями об этой душераздирающей истории и проблемах, стоящих на пути искоренения такого социально-общественного зла, как семейное насилие.
Пятнадцать лет ада не в счет
Полтора года назад сообщения в прессе об этой трагедии сводились главным образом к тому, что 40-летняя мама трех малышей, неразумно выпрыгнувшая в окно многоэтажки в городе Оше вместе со своим грудным ребенком, была в состоянии алкогольного опьянения. Причем информация пестрела массой неточностей. А сама попытка самоубийства была преподнесена в СМИ таким образом, что у общественности сложилось стойкое мнение о молодой женщине, как о неисправимой алкоголичке: да что таких жалеть-то!
При падении с высоты Айзат с сыном получили тяжелые увечья, но оба выжили, перенеся несколько сложнейших операций. И оба теперь инвалиды.
Из материалов уголовного дела, заведенного на нее уже спустя месяц после случившегося, следует, что ее прямо из больницы увезли в СИЗО-53. Суд избрал меру пресечения в виде ареста по обвинению в попытке убить ребенка. О ней же, доведенной до зомбированного состояния из-за парализующего животного страха, говорили всего лишь как об орудии преступления.
За всё это время женщина не получала никакой психологической и иной помощи, не были проведены соответствующие законным стандартам психолого-психиатрические экспертизы по многолетним фактам насилия и, как следствие, попытке самоубийства, благо, неудавшейся.
Однако это не помешало Ошскому городскому суду по уголовным делам уже через три недели вынести приговор, осудив ее на целых 12 лет лишения свободы. Ошский же областной суд, состоявшийся позже по апелляционному ходатайству адвоката, выступившего с требованием провести психолого-психиатрическую экспертизу на соответствующем уровне, оставил приговор в силе (согласно новому законодательству от января 2019 года, срок заключения составляет 11 лет).
При этом Чиртекова так и не прошла надлежащего судебно-медицинского обследования на предмет выявления у нее телесных повреждений, нанесенных мужем, и не была определена в стационар по поводу галлюцинаций и «раздающихся в голове голосов».
«Моя подзащитная с первых дней своей замужней жизни систематически подвергалась насилию, следствие проведено некачественно, и, соответственно, решение суда незаконно и несправедливо, — рассказала глава ОО “Позитивный диалог” Мухайё Абдураупова, безвозмездно защищающая Айзат Чиртекову. – Следствие не умеет расследовать дела по домашнему насилию, оно считает, что факты доведения до самоубийства и домашнего насилия могут являться систематическими лишь тогда, если эта систематичность в обязательном порядке документально зарегистрирована в органах милиции. Хотя в жизни этой измученной семейной тиранией женщины экстренных вызовов было много, они не в счет, поскольку у нее нет ни одного задокументированного заявления в правоохранительные органы».
К слову, автоматизированная информационная система «Единый реестр преступлений и проступков» (ЕРПП), которая подразумевает обязательные прием и регистрацию органами правопорядка заявлений по фактам насилия, вступила в действие с 1 января 2019 года — в рамках судебно-правовой реформы в КР. Хотя изменения в уголовное законодательство вносились еще в 2016 году, но поправки вступили в силу лишь спустя почти три года.
Случилось же это практически по следам резонансного убийства в мае 2018 года юной кыргызской девушки Бурулай, зверски убитой в отделении милиции (под носом у блюстителей порядка!) извергом-насильником за ее отказ выходить за него замуж.
Создателем и держателем данной электронной базы данных, в которую вносятся сведения о начале досудебного производства, процессуальных действиях или дела о проступках, заявителях и участниках уголовного судопроизводства, является Генеральная прокуратура республики.
По словам Абдурауповой, абсолютное правовое невежество заключается в том, что следствие после трагического случая с ее подзащитной велось исключительно по факту попытки убийства матерью сына, да еще с отягчающей формулировкой «в состоянии алкогольного опьянения».
Многолетние страдания от систематического насилия в семье и, как итог, попытка самоубийства несчастной женщины, в продолжение 15 лет томящейся в аду семейной деспотии, остались без внимания следственных органов.
Информационный «вброс» с посвящением в мифические «пьяные» подробности жизни фигуранта дела частенько используется со стороны правоохранительных структур для создания определенного мнения среди населения о личности «суицидников». Правда же, очень удобная для следствия и свершения неправосудного приговора версия?
Следует отметить, что при судебно-химическом исследовании крови Чиртековой, взятой на анализ через четыре часа после операции в день попытки суицида (6 сентября 2018-го), в ней было обнаружено всего 0,64% этилового спирта. Тот факт, что женщина, прежде чем сделать роковой прыжок, сознательно выпила одну маленькую баночку пива (чтобы притупить предстоящую физическую боль — в качестве некой анестезии), не интересовал ни врачей, ни следствие. Зато он стал фигурировать в уголовном деле как симптом «регулярного выпивания»…
Синдром жертвы
Домашнее насилие стало постоянным спутником Айзат с тех пор, как она вышла замуж за Нургазы Асылбекова из небольшого городка Кара-Балта под Бишкеком. Она привычно боялась его беспричинных пьяных скандалов, но продолжала терпеть мучения из-за детей: ей некуда было идти, кроме двух родных сестер в Оше, но у тех свои семьи и свои проблемы.
О том, что Айзат подвергается насилию со стороны мужа, знали все – даже на базаре, где она торговала хлебом.
Бил он ее сильно и жестоко, тем, что в руки попадется, даже велосипедом, душил, сломал ребро, втыкал нож в ягодицу, резал ноги и руки лезвием, наносил ожоги электрическим током (страшные шрамы от «кромсания» бритвой и глубоких ожогов на фотоснимках отчетливо видны и сейчас).
Однако вызовы милиции не давали желаемого эффекта (ЕРПП тогда еще не было) – после проведенной в «казенном» заведении ночи Нургазы мстил жене с еще большим остервенением…
Айзат благодарна своей свекрови за то, что она постоянно помогает с детьми, за то, что разнимала, когда муж зверски избивал ее. Свекровь была рядом с малышами, пока шло следствие, смотрит за ними и сейчас, когда невестка надолго определена в тюрьму.
В самый последний случай ее жестокого избиения мужем (9 августа 2018 года), предшествовавший принятию рокового решения об уходе из жизни, от неминуемой насильственной смерти ее спасли именно свекровь с золовкой. Если б они не оказали первой помощи и силой не удерживали пьяного дебошира до приезда одной из сестер Айзат, она могла погибнуть от жестокой кровопотери.
Душегуб в очередной раз располосовал руки и ноги жены лезвием, разнообразив пытки ударами электрическим током.
Находящуюся в шоковом состоянии женщину вместе с грудным малышом родственница забрала к себе в Ош…
Нургазы продолжал доставать ее: требовал по телефону деньги, пугал, шантажировал и угрожал убийством. И 6 сентября 2018 года, уставший от перенапряжения мозг женщины не выдержал: сестрам позвонили соседи с ужасным сообщением, что Айзат с сыном спрыгнула с 4 этажа. Кроме сотрясения мозга и рваных ран, у нее был тяжелый перелом правого бедра, серьезно пострадал и малыш.
В настоящее время осужденная Айзат Чиртекова исполняет наказание в единственной в стране женской колонии, дислоцированной недалеко от столицы, находясь в заключении с октября 2018 года. Детей она не видит, довольствуясь редкими телефонными общениями с ними. Две старшие дочки – школьницы, а младшенькому сыну, пережившему с мамой прыжок с высоты, — сейчас уже два года. Учитывая, что основной добытчицей и кормилицей в доме раньше была именно Айзат, а не ее муж-пьяница, остается только догадываться, каково сегодня приходится пожилой свекрови-опекуну справляться с навалившимся на нее грузом проблем.
Кто виноват и что делать?
Если бы следствие велось в соответствии с нормами законодательства, с учетом полной картины свидетельских показаний и полноценных данных судебно-медицинской и психолого-психиатрической экспертиз (и не только после падения Айзат с ребенком из окна, но и по следам травм, нанесенных ей мужем Нургазы Асылбековым во время совместного с ним проживания в Кара-Балте), скорее всего, Айзат сейчас находилась бы дома, рядом со своими детьми, считает адвокат.
Эти виды экспертиз проводились дважды, и во втором случае даже было описание травм и порезов, полученных женщиной во время насилия над ней. Но суд не захотел учитывать данный фактор, а следствие – установить его, сославшись на пресловутый срок давности. По законодательству ее тоже не должны были бы сажать, пока грудному младенцу не исполнится три года. Однако здесь – «особый случай», с применением тяжкой статьи, не подпадающей под исключения…
К материалам уголовного дела были приложены исключительно результаты экспертизы, касающиеся травм пострадавшей после падения с высоты, алкогольного опьянения, вменяемости. Но при этом не учтены систематические и бесчеловечные факты насилия мужа над женой, тяжелые роды и кесарево сечение, когда ребенок родился 7-месячным после очередного дикого избиения матери отцом.
Хотя жертва и ее родственники (даже свекровь с золовкой) с самого начала заявляли об имеющем место насилии со стороны мужа Айзат и просили следствие о тщательном расследовании данных фактов.
Наша собеседница пояснила, что в рамках уголовного производства следователем не были как следует допрошены соседи, друзья и работодатели Айзат Чиртековой по месту ее проживания до трагического ЧП (в г. Кара-Балта), не сделаны запросы в местную больницу для получения подтверждающих документов о фактах насилия, куда она часто обращалась после побоев.
А это прямо указывает на то, что вопросы права на жизнь, права на свободу от насилия со стороны ее супруга не были расследованы оперативниками должным образом. Отсюда вывод: судебно-медицинская и психолого-психиатрическая экспертизы А. Чиртековой не соответствуют стандартам документирования пыток, насилия и другого вида жестокого обращения по принципам Стамбульского протокола, утвержденного Кыргызстаном в 2014 году.
Главная проблема потерпевших от домашнего насилия и проигранных судебных процессов по делам, касающимся защиты женщин от насилия в семье, по мнению юристов ОО «Позитивный диалог» и «Открытая линия», в том, что для обвиняемых (которые на самом деле являются потерпевшими как в случае с Айзат), предусмотрена государственная защита, но они зачастую не имеют представления о шагах, которые нужно предпринять для защиты, и сами не могут отстаивать свои права и законные интересы.
Речь о том, что, как правило, на самом важном первом этапе расследования дела ведут государственные защитники, не учитывающие множества нюансов — психолого-психиатрическое состояние подопечных, стресс, правовую безграмотность, социальную ущемленность. То ли из-за «конвейерности» работы, то ли в связи с отсутствием опыта работы с такого рода делами, в которых, прежде всего, важно учитывать психологическое состояние потерпевшей и всю ситуацию, которая привела к попытке суицида, в том числе многолетнее насилие над ней, эти не особо компетентные специалисты на первых порах допускают массу ошибок.
Что греха таить — из-за нежелания углубляться в предмет исследования они порой не защищают, а даже откровенно вредят своим клиенткам. А на частных или независимых адвокатов у женщин, оказавшихся в сложных жизненных обстоятельствах, как правило денег нет.
К тому же профессиональных адвокатов судьи не жалуют, потому что они «глубоко копают» и настаивают на исправлении допущенных до них процессуальных ошибок.
Возможно, в скором времени ситуация с профессионализмом адвокатуры улучшится – сейчас в стране идет рассмотрение закона об НПО.
В целом надо признать, что бесплатная юридическая помощь не всегда бывает такой детальной, из-за чего появляются пробелы, влияющие как на поворот уголовного дела, определение статьи, так и на вынесение приговора и сроков.
«Пока еще мы не обращались в Верховный суд с требованиями по нашему делу (взять, хотя бы, чересчур суровый приговор), но непременно обратимся, — продолжает юрист Абдураупова. – Как только заведут дело на домашнего агрессора, у нас сразу же появится аргумент для судей в Верховном суде. — Таких женщин, как моя подзащитная, с многолетним стажем физического, психологического и экономического насилия, которые равноценны пыткам, в стране сотни, тысячи. Государство должно разбираться в истинных причинах попыток суицида матерей с детьми индивидуально, а не пытаться бездушно засудить (читай – добивать!) их после перенесенной трагедии.
Полагаю также, что халатное отношение при проведении расследования представляет собой нарушение прав моей доверительницы, предусмотренное статьями 1, 2 и 5 Конвенции о ликвидации всех форм дискриминации в отношении женщин, и обязательств властей по обеспечению эффективной защиты женщин от всех форм дискриминации, расследованию и наказанию актов гендерного насилия, обязательства воздерживаться от стереотипов».
По ее мнению, если в Кара-Балте, где проживает Нургазы Асылбеков, всё-таки стартует долгожданное возбуждение уголовного дела против него за насилие и доведение им до попытки самоубийства жены (по жалобе другого адвоката, работающего по параллельному производству), то для защиты это бы стало ценным доказательством вины домашнего тирана.
Собеседница KZ.MEDIA также отмечает, что на начальном этапе расследования следователь грамотно вывел в отдельное производство уголовное дело в отношении Асылбекова по фактам насилия над супругой. Но затем по какой-то причине прекратил его. В апелляции адвокат Абдураупова указала на все нарушения и недоработки следственной работы, попросив отменить приговор, направить дело в суд первой инстанции для пересмотра. К слову, такого понятия, как «вернуть на доследование», сейчас нет – с января минувшего года законом «рекомендовано» либо оправдать, либо — осудить.
***
Общепризнанный удручающий факт: в Кыргызстане каждая четвертая женщина страдает от домашнего насилия. По результатам исследования Ассоциации кризисных центров, большая их часть – 83 процента! – неминуемо пережила в своей жизни психологическое, физическое или же сексуальное насилие в семье.
Согласно данным статистики, число зарегистрированных фактов семейного насилия последние 10 лет растет. При этом тираны в большинстве своем продолжают отделываться лишь административным порицанием — штрафом, предупреждением или общественными работами. И только в шести процентах случаев насилия могут возбуждаться уголовные дела, хотя, одной из важнейших приоритетных задач правосудия является наказание правонарушителей, преступивших законы страны, и защита прав пострадавших, в том числе и от насилия в отношении женщин, от преступного посягательства. Но анализ кейсов, проведенных ОО «Открытая линия», представляет доказательства, что при отправлении правосудия права и законные интересы женщин, пострадавших от насилия, подвергаются грубейшим нарушениям.
Масштабы насилия над женщинами (и детьми тоже) в стране настолько умопомрачительны, что напоминают сводки потерь с поля боевых действий. Премьер-министр Мухаммедкалый Абылгазиев даже был вынужден назвать это явление («пещерное» по сути) «трагедией для общества», пообещав усилить работу по защите прав и интересов женщин и детей (подробнее об этом можно прочитать здесь). Судя же по происходящему, от идеи до практики может пройти еще не один долгий месяц. Хорошо бы, чтобы они более не измерялись человеческими жизнями…
