Судебное разбирательство по делу подполковника Нацгвардии РК закрыли от общественности. Айтчан Аубакиров обвиняется в превышении должностных полномочий 6 января 2022 года, в результате чего погибли Ерлан Жагипаров и Ауез Капсаланов — их расстреляли в спину.
Судья в своем решении основывается на защите госсекретов и секретной информации. Сторона потерпевших категорически несогласна — само уголовное дело не засекречено, да и большая часть процесса проходила открыто — какой смысл закрывать его под конец?
Мы освещаем этот судебный процесс с самого начала и видим смысл этого решения только в том, что бы скрыть от общества показания ключевых свидетелей по делу. Их допрос еще предстоит, но проходить он будет уже в закрытом режиме. То есть общество о том, что они расскажут, уже не узнает. А это может означать, что в их показаниях есть нечто очень важное.
Чьи показания от нас скрывают?
Напомним, что известный археолог-любитель Ерлан Жагипаров и 35-летний Ауез Капсаланов 6 января 2022 года были задержаны сотрудниками спецподразделения КНБ на площади Республики в Алматы.
Их передали военнослужащим под командованием Айтчана Аубакирова, которые находились там же на одной из баррикад. Позже непосредственный начальник Аубакирова распорядился освободить задержанных. Однако по ним открыли огонь — причем стреляли в спины.
В теле Жагипарова обнаружены два патрона, благодаря которым удалось установить, что они выпущены из автомата Аубакирова. Сам обвиняемый не докладывал руководству, что открывал огонь. На суде он сказал, что стрелял по силуэтам и в сторону машины, которая пошла на таран их баррикады.
Из материалов дела следует, что капитан Сагындыков снял наручники с Ауеза Капсаланова, но не успел полностью освободить руки Ерлана Жагипарова, так как они испугались дальнейших избиений и побежали.
Вот этот самый капитан Сагындыков и является одним из ключевых свидетелей, которого предстояло допросить. Но общественность не узнает о его показаниях.
Почему «закрыли» судебный процесс?
16 января 2025 года судья Айдар Секенов в начале судебного заседания зачитал свое постановление.
«В материалах уголовного дела имеются подлежащие исследованию письменные доказательства, документы, содержащие секретную информацию и охраняемые законом тайну, которые разрешаются использовать только для служебного пользования», — читал судья, запинаясь и перечисляя статьи уголовного законодательства, на которые ссылается.
То есть следующее судебное разбирательство будет проходить в закрытом режиме. Причем постановление это обжалованию не подлежит.
«Не согласные с этим участники процесса имеют право указать это в апелляционной жалобе», — заключил судья.
Примечательно, что прошлое заседание было перенесено на неделю в связи с болезнью прокурора Елжана Кобея. Возможно, именно тогда и принималось решение, что делать с процессом, получившим большой общественный резонанс, дальше. Впрочем, это лишь предположение наблюдателей.
Ходатайство о закрытии судебного заседания было подано сотрудницей полиции, которая якобы проводила полиграфическое исследование.
Почему якобы? Потому что адвокат Сауле Кобжанова, представляющая интересы семьи Жагипаровых сказала:
«Она мне лично говорила, что она не проводила полиграфического исследования. Но, допустим, если она боится, кто ей может угрожать? Мы или прокурор? Либо вы, журналисты, либо та сторона? Я нахожусь в полном недоумении, и мы категорически возражаем против принятого постановления».
В своем ходатайстве о том, что желает давать показания без СМИ, свидетельница написала:«боюсь за свою жизнь и здоровье и свою семью».
«Категорически возражаем против постановления суда. Мы считаем, что никаких оснований для закрытия судебного разбирательства не имеется, поскольку уголовное дело не засекречено, секретных документов в деле не имеется. Если имеются документы для служебного пользования, то суд мог исследовать их без журналистов.
Такая ситуация, к примеру, была по делу Кудебаева, когда суд просил журналистов просто удаляться именно на момент исследования таких документов и допроса именно таких свидетелей», — напомнила адвокат.
По мнению Сауле Кобжановой, как раз тогда, когда «мы движемся к концу разбирательства, когда допрошено 90% свидетелей, и из-за единственного лица, свидетеля сотрудника полиции, который уже находится на пенсии», закрывать дело от общества неправильно.
Теперь мы не узнаем, какие показания даст и «тайный свидетель». Такой тоже есть в этом деле.
«Новый Казахстан — закрытый Казахстан»
Отметим, что изначально досудебное расследование велось по статье об убийстве двух и более лиц, и буквально перед отправкой в суд было переквалифицировано на превышение должностных полномочий.
Как рассказал в интервью «Республике» брат погибшего Нурлан Жагипаров, дело за эти три года приостанавливали несколько раз, и приходилось добиваться его возобновления.
Интервью с Нурланом Жагипаровым смотрите по этой ссылке:
Адвокат подсудимого Айтчана Аубакирова Ерлан Избанов в интервью «Республике»заявил, что на скамье подсудимых должны сидеть «более высокопоставленные лица, которые дали команду открывать огонь».
Наш коллега Данияр Молдабеков после последнего открытого судебного заседания вспомнил недавние слова президента Касым-Жомарта Токаева: «Вокруг январских событий в Казахстане по-прежнему витают домыслы, а некоторые лица манипулируют эмоциями граждан».
«Интересно, почему [витают домыслы]? Не связано ли это с тем, что ключевые суды в закрытом режиме проходят?» — написал Данияр Молдабеков в своем t-канале, резюмировав: «Новый Казахстан — закрытый Казахстан».
Памяти Ерлана Жагипарова
7 января 2025 года, в День памяти Ерлана Жагипарова, глава ОФ «Охотники за петроглифами» Ольга Гумирова выставила в Facebook фотографии с ним из экспедиций. Она написала, что Ерлан очень любил фотографироваться на память: «Мы подшучивали над его, как нам казалось, слабостью… Его нет, а фото остались. На добрую память».
1 из 5
Там же есть видео: друзья в день памяти Ерлана разожгли костер.
Ольга Гумирова рассказала, каким он был: «…Ерлану всегда было мало степного ветра, горячего чая с вкусняшками и огня… Он в нашей компании был главным костровым. Мы только собирались в дорогу, а он уже деловито сообщал, что чай мы будем кипятить на костре, дрова он взял и треногу тоже… Я не очень люблю оставлять после себя в горах кострища, но Ерлан специально возил с собой лопату, чтобы снимать дерн. Перед отъездом аккуратно залитый водой пепел закрывал пластом земли, как будто нас здесь никогда и не было…
_
…Огонь разгорелся с одного щелчка. В костер бросили полынь, чтобы ее аромат поднялся до самого неба…Бесконечно жаль, что больше никогда не посидим с ним рядом у костра, попивая сладкий чай из экспедиционных кружек…»
Мы освещаем этот судебный процесс с самого начала и видим смысл этого решения только в том, что бы скрыть от общества показания ключевых свидетелей по делу. Их допрос еще предстоит, но проходить он будет уже в закрытом режиме. То есть общество о том, что они расскажут, уже не узнает. А это может означать, что в их показаниях есть нечто очень важное.
