Степень активности завтрашнего гражданского протеста в Казахстане прямо пропорциональна сегодняшнему обману и насилию со стороны властей. Они сами программируют, насколько беспощадным будет казахский бунт, считает Адил Тойганбаев, лидер Казахского Национального Конгресса.
В своем интервью, которое мы публикуем ниже, он дал оценку прошедшей в стране выборной кампании и сделал прогноз на будущее.
— Недавние парламентские выборы прошли предсказуемо тихо. В очередной раз казахская апатия победила остальные национальные качества. В чем причина «спокойных» выборов, закономерно окончившихся ничем?
—Парламентские выборы правда получились очередной серией всем известного сериала, но отличия в них, тем не менее, есть. Да, не громкий окрик на площадях «Вон!», зато глухое и недоброе ворчание. Гул из-под земли, какой бывает перед разными природными катастрофами.
Ропот, ворчание — можно называть, как угодно… Но смотрите, даже по официальным данным у нас проседает явка, особенно в ключевых городах, где и делается политика — Алматы и Астане (так в источнике — прим. ред.) Да, это не имеет формального значения, выборы можно засчитать, даже если на них придут одни кандидаты в мажилис со своей родней. Но моральное значение огромно. Впервые власть получила звонкую оплеуху, а пессимисты ее даже не расслышали. Запугав народ тем, что людская активность неизбежно обернется столкновениями и хаосом, власть получила в ответ другую крайность. Народ не пошел на улицу, но и голосовать не пошел.
Власть в игноре. Правители и граждане начинают жить отдельно друг от друга, в прямом смысле этого слова. И это пассивное глухое сопротивление тоже имеет свой потенциал. Ведь если на выборы дальше придет десять процентов списочного состава, а то и меньше, это будет уже откровенное банкротство нашей политической системы.
Сама отмена нормы о необходимом пороге явки — повод не воспринимать выборы всерьез. Ведь отказ кандидатам только одна из форм волеизъявления. Отказ выборам как таковым уже другая, и более основательная. Вот важная техническая реформа, которой необходимо добиваться от властей на нынешнем переходном этапе — вернуть порог явки в 50 процентов, как было установлено Конституционным законом до ноября 1998 года. Тогда выборы можно будет хотя бы формально считать выборами. Здесь и ответ на вечное обывательское «да ну, и без меня все решат». Нет. Больше не выйдет.
Еще важнее другое. Независимые опросы и подсчеты дают еще меньшие показатели по явке и намного, существенно большие — по испорченным бюллетеням. И раз официальные результаты не признаны чистыми со стороны ОБСЕ, что нам остается — только доверять неофициальным. И тут получается практически картина бойкота. Да, очень плохо, что у нас в обществе нет позитивной программы, за которую мы могли бы голосовать, выходить на улицу, умножить ее на силу гражданской веры и силы. Но и «против всех» для начала тоже вариант, тем более для уставшего общества, для разуверившейся нации.
— Ваша оценка идеи портить бюллетени, которую выдвинула новая гражданская оппозиция?
— Для условного флешмоба, одиночного митинга в кабинке в поддержку кандидата «против всех» такое сойдет. Но подобные меры призваны убеждать скорее не общество, а саму власть. А во власти хватает безразличных зажравшихся паразитов, убедить которых может только пинок под зад. Или мусорные контейнеры, куда бросают политиков-банкротов, как это было на Украине. Собственно, степень активности завтрашнего гражданского протеста прямо пропорциональна сегодняшнему обману и насилию со стороны властей. Они сами программируют, насколько беспощадным будет казахский бунт, или все обойдется по-человечески.
— К чему они склонятся в итоге, по-Вашему?
— Им сейчас тяжело. Правящая каста у нас привыкла оглядываться на старших братьев. Мы имеем достаточно последовательные реформы в Узбекистане, призванные освободить закованный потенциал исторически значительной нации, революцию в Киргизии — восстание уже не против отдельных президентов, а против вранья как языка общения с народом. Зато по остальным периметрам (РФ и КНР) у нас сейчас опыт жесткой реакции, жесткого отказа от диалога с оппонентом. И сам оппонент, одновременно, настроен так же непримиримо. Все это влияет на принятие решений в Акорде, создает им дополнительные поводы для беспокойства. И брать пример они еще не разучились, готовы делать это даже не задумавшись, машинально.
В декларациях и речах президента Токаева изобильно упоминаются реформы. Что само по себе признание: без смены курса никак не обойтись, и внутреннего курса в том числе. А какой у нас был внутренний курс до сих пор? Власть говорила, что сама знает, что и как ей делать. И все делала сама. Нам оставалось только доверять или не доверять. Никаких разговоров о политике с обществом не велось. Теперь мир без преувеличения прозрачен. Рост образовательного уровня молодых тоже свершившийся факт. При качественном сравнении с другими странами, идейная и управленческая несостоятельность этих людей, выдававших себя за сдержанных немногословных профессионалов, абсолютно очевидна. Ясно уже всем, что они не технократы, а в самом лучшем случае технотракторы.
Их бумажные мосты сжег экономический кризис, их титаники сели на мель сокращения производства и потребления нефти и газа. В довершение, к моральному банкротству с каждым днем все больше добавляется материальное. Причем схемы и приемы, работавшие (допустим) два десятилетия назад, сейчас в принципе неработоспособны. Как с паровыми двигателями — строить их, конечно, своего рода мастерство. Но это мастерство уже совершенно никому не нужно. А ничего нового, кроме выученного в прошлом столетии, эти наши профессионалы делать не умеют.
Робкие реформы Токаева, при всей их неуверенности и недосказанности, напоминающей Горбачева и Медведева, они не обнадеживающее приглашение обществу — «смотрите, мы готовы вас слушать». Так принято считать. Но, думаю, их посыл обращен вовнутрь. И используются они скорее в клановой борьбе внутри самой правящей системы. Пока мы говорим об апатии нации к политике, в коридорах власти разворачиваются самые настоящие активные боевые действия. Все, как положено — с заходами в тыл, беспощадными артобстрелами и хитрыми беспилотниками. Никакой апатии, там все крайне драматично.
Весьма относительная либерализация во второстепенных областях — упрощенная регистрация партий, молодежные и женские квоты, правила проведения митингов, права парламентской оппозиции — вещи нужные, но второстепенные. В нынешних условиях они бессмысленны. На фоне нарушений на выборах прежде всего требуется криминализовать имеющиеся фальсификации и создать действенные механизмы их недопущения. Действенные — значит с гарантированным контролем со стороны гражданских активистов, с их правом не утверждать протоколы избирательных комиссий. С возвратом, пересчетом и персональной ответственностью пойманных за руку. После того, как на частокол вокруг Центризбиркома будут посажены отрубленные головы ворья, можно будет переходить к гуманитарной повестке: молодежным квотам, зарезервированным постам в парламентских комитетах и главное — гражданскому миру, пакту о снятии обвинений и прочих прощениям небезупречных представителей режима.
Я допускаю, что Токаев настроен в отношении этих людей из прошлого так же однозначно отрицательно, как и молодые активисты. Что ведет свою собственную войну — аппаратную, но с шансом на успех. Люди должны придти на смену рептилиям, и так или иначе это произойдет. Революции сверху тоже иногда побеждают, но намного реже, чем обычные революции. Об этом стоит помнить реформаторам, не переоценивать свои силы.
И о том, что резерв не вечен, тоже следует помнить. И терпения, и финансового ресурса. Прежний курс ведет страну к бедности, обнуляет даже успехи, достигнутые во время авторитарной модернизации.
— Вы говорите, что верите в реформаторский настрой Токаева. Можно ли при этом обозначить негативные аспекты его стратегии и действий?
— Это невнимание к культурной, гуманитарной составляющей политики. В конечном счете, невнимание к тем, за счет кого делаются любые реформы. Если исключается казахский характер страны, перемены не имеют никакого смысла. И не имеют Будущего.
— Вы говорили об отсутствии программы у оппозиции, обозначенной цели. Что могло бы ей стать, кроме простой демонстрации недоверия к выборам? Например, на митинге памяти в декабре демонстранты от Oyan Qazaqstan требовали «Казахстан без Назарбаева». Может ли этот лозунг стать основой нашего нового Дня?
— Все лозунги, начинающиеся с «не», по определению проигрышные. Демократические активисты часто сравнивают нашу ситуацию с новейшей историей других постсоветских государств — что у нас не так? А «не так» у нас именно то, что вы назвали.
Здесь получается не только мелочно, но и вообще «не туда».
Если у исторических партий в Британии или Штатах были бы такие заземляющие лозунги, их вообще не осталось бы в истории. Освободиться от мелочности — большая задача для казахских демократов. Все мы в большей или меньшей степени ею грешим.
— Они возразят (повторяя, кстати, официальную пропаганду), что Назарбаев не отдельная личность, а целая эпоха. Ее олицетворение. Отдельные политики так и говорят — назарбаевы во множественном числе и с маленькой буквы.
— По такой логике, американские Отцы основатели должны были провозглашать революцию «против Георга III», Или, если с уточнением отдельных политиков, «против ганноверов с маленькой буквы». Только тех, кто закладывал американскую Республику, ганноверы вообще не интересовали. Ни как данность, ни как частность. Поэтому и говорю — мимо. Борьба даже с историческими личностями не формирует подлинных Движений. А Казахстан завтрашнего Дня должен быть для всех, в том числе и для назарбаевых.
Спрашивают, почему наше гражданское общество не такое требовательное и эффективное, как украинское? Простой пример.
В 2001 году в Киеве проходила многомесячная массовая акция «Украина без Кучмы», поддержанная многими партиями, и левыми, и правыми. Ее сравнивали с последующими революциями, она даже дала свои результаты — власть списала несколько фигур, но в целом все кончилось ничем.
Подвело название, обозначенная цель. Революции «против» не получаются. Побеждают те , которые «за». Там же, на Украине, оранжевая революция 2005 победила, потому что отстаивала выбор народа — победу президента Ющенко, которую уходящий режим попробовал украсть. Революция 2014 тоже стояла за позитив — за победившую на выборах президентскую программу Януковича, которая была предельно проста — курс на Евросоюз любой ценой. Избранный под этим лозунгом президент отступил, предал свои обещания, и народное возмущение неизбежно сдетонировало по нему самому.
Урок тех событий однозначен. «Не сметь врать!» — вот верные слова, двигающие историю. А мстительные гонки за «бывшими», причем во главе с их вчерашними приспешниками, не революция. Просто имитация, если не сказать откровеннее.
— Спасибо за интервью.
