Еще многие помнят, каким был ответ на подобный вопрос на излете советской эпохи. А тем, кто его не застал лично, постоянно напоминают. «В СССР секса нет», — так прокомментировала эту тему одна из советских участниц советского-американского телемоста, которые наводили тогда между двумя континентами популярные телеведущие и друзья — Владимир Познер и Фил Донахью.
Уже тогда этот ответ позабавил советскую аудиторию. Особенно странным он выглядел в устах женщины, у которой уже тогда, судя по виду, было все. Так или иначе, но крушение советских скреп началось.
Тем более смешным этот вопрос может показаться сейчас. На первый взгляд, советское ханжество ушло осталось в прошлом. Но в реальности постсоветское развитие в бывших республиках СССР (за исключением разве что Прибалтики) развивалось по двум противоположным направлениям.
На одном из них обществу были предоставлены все возможности увидеть реальный мир без каких-либо ограничений и скреп. И это был путь модернизации — экономической и социальной.
На другом происходило движение в обратную сторону: архаизация общественной жизни, восстановление родовых связей, поиск «корней» (реальных и мифических), укрепление религии.
Все эти институты стали механизмом выживания в условиях, когда государство, по сути, отказалось от своих обязательств. Но в итоге этот тренд стал выгодным политическим инструментом, с помощью которого государство могло балансировать интересами в обществе, разводить людей по группам и, таким образом, обеспечивать «тишину и порядок».
Архаизация общества — враг развития, но для власти, ориентированной на извлечение ренты, это не так важно. В этой системе вопрос отношения к сексу превращается в лакмусовую бумагу — по ней мы можем определять, какое из двух направлений является магистральным.
Для анализа ситуации мы выбрали результаты международных соцопросов, проводимых по программе «мировых ценностей» — World Values Survey*. Прежде всего потому, что открытых данных подобных опросов, проводимых в стране, например, в Казахстане, просто нет.
* Всемирный обзор ценностей (англ. World Values Survey, WVS) — исследовательский проект, объединяющий социологов по всему миру, которые изучают ценности и их воздействие на социальную и культурную жизнь. WVS провёл социологические исследования уже в 97 странах, которые охватили в общей сложности 90% населения. Всего с 1981 по 2017 годы проведено уже 7 раундов исследований общественного мнения.
Кроме того, единая программа международного исследования позволяет нам сравнить разные страны.
Прежде всего нас интересует сравнительный анализ бывших республик СССР. Очевидно, что и в советские времена между ними существовали серьезные различия в ценностных ориентирах. Но оценить их методом анализа опросов не представляется возможным — по причине отсутствия таковых. Однако даже сравнение в современном масштабе оказалось весьма примечательным.
Случайный секс? А почему бы и нет….
На вопрос социологов «Как вы относитесь к случайному сексу?» 44,2% из общего числа опрошенных ответили категорически отрицательно («это никогда не может быть оправдано» ) и только 2,4% высказались не менее категорично в пользу этого времяпровождения («всегда оправдано»).
В таких жестко определенных категориях Казахстан оказался существенно более консервативным не только по сравнению со скандинавскими странами (в Дании примерно треть от числа опрошенных считают случайный секс абсолютно нормальным и оправданным»), но и в сравнении с южными государствами типа Франции и Бразилии.
Из числа «классических» советских республик Казахстан пропустил вперед только Россию и Беларусь, но зато существенно опередил не только соседние Кыргызстан и Азербайджан, но также Грузию, Украину и Армению.
Различия также скрываются и в степени категоричности. К примеру, если доля положительно оценивающих случайные связи в Казахстане и в Кыргызстане хоть и различается в два раза, но все равно находится близко к степени статистической погрешности, то по степени категорического неприятия таких связей Кыргызстан (79%) находится совершенно в другой вселенной с Казахстаном (44%).
Отсутствие временного ряда по Казахстану не дает возможности оценить развитие этого процесса. Но в соседней России за последние двадцать лет (за это время страна поучаствовала в трех волнах обследований) доля категорических отрицателей «случайного секса» сократилась почти в два раза.
В целом эта динамика характерна для всех стран мира. Скрепы рушатся, и с этим ничего нельзя поделать. Есть и исключения: например, Польша и Беларусь, где сходства по ценностной шкале существенно различаются независимо от политической системы.
Само по себе потрясающее явление представляет Таджикистан, где число категоричных отрицателей находится на отметках, более характерных для Европы, чем для Средней Азии. Не исключено, что этот факт объясняется высокой миграционной активностью и активным усвоением ценностей тех стран (особенно России), куда едут работать граждане Таджикистана (а на Родине остаются в одиночестве их супруги).
«Проституции нам не надо»
Либеральное (относительно соседей) отношение к случайному сексу контрастирует у казахстанских участников (и участниц) соцопросов с отношением к проституции. Более половины опрошенных настроены против обращения к услугам представительниц (или представителей) «древнейшей профессии» самым категорически образом.
По уровню неприятия к ней Казахстан опережает не только государства Северной Европы, но также Беларусь, Украину и Россию.
Менее толерантны лишь Азербайджан и Кыргызстан.
Таджикистан и в этом отношении оказался полнейшим рекордсменом. Не более четверти опрошенных здесь отказывают проституции в праве на существование, опережая по этому показателю все развитые государства. Судя по всему, уже упомянутая мобильность действительно вывела Таджикистан на новую социальную орбиту, на которой действуют другие законы и правила.
Нет никакой Центральной Азии
В советской административной терминологии союзные республики относились, как правило, в определенным макрорегионам. К примеру, были республики Прибалтики и Закавказья и Средней Азии. В эти категории они попадали прежде всего из-за региональной близости. Именно поэтому в одной группе оказывались территории с разной историей, религией и жизненными укладами.
Но было одно и весьма примечательное исключение — Казахстан. Он, несмотря на свою территориальную и историческую близость к республикам Средней Азии, никогда не входил в эту категорию. Поэтому в СССР даже существовала такая странная конструкция, как «Казахстан и республики Средней Азии».
В западной же научной традиции весь этот регион назывался Центральной Азией. И это название перекочевало оттуда в современный политический язык.
Но, как видим, региональные различия между Казахстаном и его соседями слишком велики, что относить их к одной цивилизации. Конечно, для точного ответа на этот вопрос нам не хватает данных по Узбекистану и Туркменистану. Но что-то подсказывает нам, что отсутствие этих государств в исследованиях World Values Survey не случайно. И социология ответов тамошних респондентов может поразить даже организаторов опросов.
На этом фоне все разговоры о некоем тюркском единстве и мечты о великом Туране выглядят также смешно, как мечты о панславянском братстве, которым Россия жила и даже продолжает жить сейчас. Пока никаких следов этой «заединщины» не просматривается.
