На этой неделе исполнилось 30 лет с момента появления и недолгого существования Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП), которое поставило точку в существовании СССР.
Несмотря на то, что это событие уже больше интересно историкам, в нем есть немало уроков и для нынешних правящих элит во многих республиках бывшего Советского Союза.
Во-первых, невозможно спасти систему, которая обречена. Можно лишь продлить ее агонию. А разложение системы начинается с того момента, когда элита сама перестает верить в свои же слова о «светлом будущем».
В 70-80-х годах советская партноменклатура еще поддерживала видимость идеологического единства. Но синдром «двоемыслия» уже давно охватил общество. Более того, этот синдром затронул и саму элиту, которая медленно, но неуклонно трансформировалась в собственника параллельно с ослаблением жесткой вертикали управления.
Когда-то монолитная и единая номенклатурная элита становится рыхлой и фрагментарной, что и обусловило довольно быстрое крушение советской политической системы, чему предшествовала разрушительная деиделогизация не только «низов», но и партийно-номенклатурных «верхов».
Если при Сталине существовала классическая командно-административная система, которая все еще базировалась на диктате партийной идеологии и конкретной личности, то уже при Хрущеве, затем при Брежневе и вплоть до распада советской системы, главным игроком стала более прагматичная, менее идеологизированная и уже коррумпированная бюрократия. Именно с ней, в 80-х годах было связано, говоря термином экономиста Виталия Найшуля, появление и развитие «бюрократического рынка».
При Горбачеве этот рынок уже прочно пустил корни в сознании партноменклатуры, которая, чуть позже, во всей красе проявила себя во время прихватизации бывшей государственной собственности.
Во-вторых, сторонникам сохранения СССР надо было бояться не активного меньшинства или диссидентов, а пассивного большинства простых «советских граждан».
Можно вспомнить референдум, который был проведен незадолго до развала Советского Союза, где большинство людей высказались за сохранение СССР. Но это не помешало самому развалу советской системы, так как эта «поддержка» была неискренней.
Просто люди боялись неизвестности больше, чем любили советскую действительность. Когда страх перед неопределенным будущим ослабевает перед неудовлетворенностью своим настоящим, происходит переход от пассивного состояния к активному.
И активное меньшинство лишь начинают цепную реакцию, которая затем уже охватывает массы. Но ошибка многих политических режимов заключалось в том, что часто молчание большинства воспринималось как одобрение проводимой политики. Хотя нередко это было индикатором наличия скрытого недовольства.
И когда ощущение социальной несправедливости распространяется среди широкого круга людских масс, это уже представляет для государства определенную опасность, так как растет критическая масса.
А для того, чтобы произошел социальный взрыв (не локальный, а общенациональный, который может поколебать государственную систему), нужна очень серьезная критическая масса.
Речь идет не о тех, кто ходит на площади, с политическими лозунгами. Таких, во всех странах, при любых системах, всегда меньше, чем пассивно недовольных. Ибо, перефразируя один афоризм, именно при молчаливом согласии этого пассивного большинства разваливаются все системы. Ведь Советский Союз, разрушили, не только внутренние экономические проблемы или происки внешних врагов, но и «кухонная демократия», где самиздат диссидентов стал стоить дороже, чем полное собрание сочинений В.И.Ленина.
В-третьих, правящим элитам нужно всегда больше задумываться не о том, кто будет петь ей дифирамбы, а о том, кто будет готов ее защищать.
Без повышения доверия народа к тому, что делает и говорит власть, перспективы этой власти очень туманны, даже если формально ее поддерживает целая армия бюрократов и членов провластных партий.
Например, к моменту распада СССР, в КПСС в 1991 году было более 17 миллионов членов, не считая кандидатов в члены этой партийной организации. Но на защиту ГКЧП, которая пыталась сохранить «наследие» Коммунистической партии Советского союза, выступили только некоторые армейские части, спецподразделения КГБ и МВД.
Как гласит известная поговорка: «Штыки годятся для всего, только сидеть на них нельзя». Причина проста. Из многомилионной армии членов КПСС, большинство видели в этом членстве лишь базу для карьерного роста, а не искреннее желание погрузиться в идеологическую сущность самой партии.
Схожие тренды мы сейчас наблюдаем и в Казахстане, где в госструктуры нередко рвутся карьеристы, чем государственники. Поэтому во время возникновения кризисных ситуаций, руководству страны приходится оставаться один на один с возникшими проблемами, так как большое количество провластных игроков либо бояться, либо не хотят, либо не умеют с этими проблемами справляться, постоянно ожидая команды сверху. При этом неизвестно, как себя они поведут, когда системе потребуется их не мнимая, а реальная поддержка.
