На прошлой неделе в Казахстане бурно начали обсуждать очередную президентскую инициативу. Глава государства предложил ввести прогрессивный индивидуальный подоходный налог, чтобы все было по-справедливому, и богатые платили больше бедных. Аргумент, конечно, красивый, но абсолютно неконкретный. Во-первых, непонятно, каких именно богатых имел в виду президент. А во-вторых, справедливость у нас понятие эластичное.
Для налоговой реформы, которую предлагает Касым-Жомарт Токаев (заменить единую 10-процентную ставку прогрессивным налогом размер которого зависит от полученного дохода), должны быть веские причины. В нашем случае ссылки на справедливость представляются очень скользкими. Да, для широкой публики они звучат приятно, но не более того.
Начнем с того, что совсем непонятно, почему справедливость (изложенную максимально доходчивой формулой «богатые должны платить больше бедных») президент рассматривает в контексте индивидуального подоходного налога, взимаемого с физических лиц. То есть налога, который платят простые граждане со своих зарплат. С моей субъективной точки зрения, нам предлагают искать справедливость совсем не там, где надо. И потому споры, с какого дохода надо взимать 15, а с какого 20 процентов, лишены смысла.
Чтобы правильно сориентироваться в поставленной задаче и найти ее верное решение, необходимо определиться с базовой дефиницией — кого считать богатым. Пилотов авиакомпаний, вахтовиков-нефтяников и профессиональных спортсменов, получающих, условно говоря, по 1 миллиону тенге в месяц? Они люди обеспеченные, но в казахстанских реалиях вовсе не богатые. Более-менее приличного благополучия они добились собственным трудом.
Для народа богатые люди это те, кто обогатился не трудом, а за счет служебных привилегий. Это коррумпированные чиновники, налоговики, полицейские, руководители бюджетных организаций и предприятий квазигосударственного сектора, а также аффилированные с властью предприниматели, плотно сидящие на бюджетных подрядах. Но кто из них, скажите, живет на официальные доходы?
Для чиновников (или полицейских, прокуроров, налоговиков) зарплата — просто приятный бонус к тем блестящим финансовым возможностям, которые им открывает их служебное положение. Да и зарплаты у них не сказать, чтоб очень уж впечатляли. Ну за исключением акимов, депутатов парламента и министров. Все остальные сидят серыми мышками на вполне себе скромных окладах в 150-200 тысяч тенге.
При этом ведут жизнь, не соответствующую зарплатам – обитают в роскошных апартаментах, ездят на дорогих иномарках, шопятся в Дубае, отдыхают на Мальдивах. Высокий уровень жизни оплачивается за счет записанного на родственников бизнеса, через который, по сути дела, идет легализация незаконно получаемых доходов (взятки, откаты, распилы). Это уже стало доброй казахстанской традицией, что у каждого акима или министра в семье обязательно имееется успешный сын, сестра или племянник. Очень удобно.
И вот президент заговорил о справедливости, о том, чтобы богатые платили больше, чем бедные. Просто замечательно. Но при этом Касым-Жомарт Токаев почему-то предлагает ввести прогрессивную шкалу для ИПН по принципу – чем выше зарплата, тем больше налог. О чем это он? С какой стати? Где он видел, чтобы казахстанские богачи жили на зарплату? Да вы им хоть до 30, хоть до 50 процентов ставку налога поднимите — они даже не заметят.
Если президент именно так понимает идею справедливости, то наши акимы и министры будут работать вообще бесплатно. Так сказать, за идею. Вот только менее богатыми они не станут.
Вывод: идея реформирования ИПН не про справедливость. Тогда про что? Может, тут чисто экономическая причина? Может, доходов бюджету стало не хватать? У нас же кризис, пандемия, падение сырьевых цен и все такое. Вот руководство страны и принялось срочно искать дополнительные резервы. Но опять же непонятно, почему решили взяться за ИПН и зарплаты?
В структуре доходной части республиканского бюджета 2019 года на налоговые поступления пришлось что-то вроде 9,2 трлн тенге. Из них 876 млрд пришлось на ИПН. Это меньше 10%. На первом месте по сумме поступлений стоит налог на добавленную стоимость (2,693 трлн тенге), затем — корпоративный подоходный налог (1,974 трлн тенге). И только на третьем месте ИПН. Далее с приличным отрывом идут налоги на собственность, акцизы, таможенные сборы, плата за пользование водными ресурсами, эмиссии в окружающую среду и прочее. Но это уже сущая мелочь.
Для сравнения, в развитых странах Европы (например, Великобритании, Германии) и США подоходный налог с физических лиц в структуре доходов стоит на первом месте и обеспечивает до 40% поступлений бюджета. И вовсе не потому, что в этих странах налоговая ставка выше (она там, кстати, прогрессивная), а потому что общее благосостояние населения и доля среднего класса совсем не такие, как в Казахстане.
Возможно, кому-то такое сравнение покажется некорректным: там экономики индустриально-инновационные, а у нас сырьевая. Но даже если мы возьмем структурно схожие экономики арабских государств, сравнение все равно будет не в нашу пользу. Потому что налогов на физических лиц там либо нет, либо они несуществены, а основная нагрузка лежит на юрлицах. За счет уплачиваемых ими налогов поддерживается высокий жизненный уровень населения. Минимальная зарплата в той же Саудовской Аравии в прошлом году составила 800 долларов, а средняя – 2750.
У нас в этом плане все очень тоскливо. Официальная статистика сообщает, что средняя зарплата в Казахстане в прошлом году составила 179 тысяч тенге. Это чуть менее 500 долларов. Однако, судя по налоговой отчетности, средняя зарплата в нашей стране в 2019 году составила 95 тысяч тенге (сумма собранного ИПН в пересчете на 9,2 млн экономически активного населения). И эта цифра очень близка к данным, которые мы видим в отчетности ЕНПФ, где средняя зарплата по стране получается в размере 77 тысяч тенге.
Иными словами, львиная доля населения живет на очень скромные, мягко говоря, доходы. Поэтому увеличить доходную часть бюджета за счет зарплат граждан – нереально. Значит, затея с прогрессивным ИПН, когда для миллионов бедняков ставка обнуляется, но параллельно остается и даже возрастает для ограниченной категории высокозарплатных соотечественников, это не про увеличение налоговых поступлений. И не про справедливость.
А про что тогда?
Предположу, что скорее все это мера имиджевая, призванная показать либерализм второго президента, его самостоятельность и поднять его популярность в народе при минимуме усилий. В таком контексте предлагаемая «вегетарианская» налоговая реформа кажется логичной.
В принципе, Касым-Жомарт Токаев мог бы пойти другим путем, если он действительно заинтересован в достижении экономической справедливости. Например, поднять налоги на собственность, пересмотреть кабальные соглашения о разделе продукции с иностранными нефтедобывающими компаниями. Мог бы заняться наведением порядка в расходной части бюджета или реальной борьбой с коррупцией. Вот где непаханое поле.
Львиная доля бюджетных подрядов реализуется через непрозрачные процедуры (закупом из одного источника). Госзакупки, в том числе квазигосударственного сектора, это и рассадник коррупции и та дыра, через которую разворовываются колоссальные деньги. Ежегодные потери бюджета только от коррупции составляют 3,8 млрд долларов или порядка 1,5 трлн тенге. Плюс к этому средняя сумма фиксируемых финансовых нарушений включая неэффективное расходование бюджета составляет 1,9 млрд долларов или почти 800 млрд тенге.
Остановите коррупцию, перестаньте каждый год менять бордюры и тротуарную плитку, тратить деньги на показуху и глупости вроде недавней ЭКСПО. И все, Казахстану не надо никаких налоговых реформ. И народ спасибо скажет, и денег в бюджете станет больше.
Увы, но в нынешних реалиях на борьбу с воровством и коррупцией у власти, похоже, нет ни сил, ни особого желания. Поэтому она идет путем наименьшего сопротивления, предлагая пересмотр налоговых ставок для физлиц. Так проще.
