В прошлой статье я коснулся самого первого пункта призыва в армию — от получения повестки до прохождения районного военкомата. Районный военкомат не является обязательным пунктом в процессе призыва в армию для определенных типов призывников, которых я называю «хакерами». Но всё же сборный пункт им не миновать.
Сборный пункт служит для того, чтобы собирать призывников со всех районов и сразу же отправлять на вокзал в места дальнейшей воинской службы. Но для призывника это место, где он начинает знакомиться с военным идиотизмом.
Итак, по порядку.
Медкомиссия
Обычно, сотрудники районного военкомата сами на своей личной машине отвозят призывников в сборный пункт. Таким образом, они становятся «представителями» и будут говорить, что делать.
Первым делом при прибытии в сборочный пункт мы со своими однорайонцами-призывниками разделись до трусов и добавили в свой разум ещё флэшбеков. Нам опять дали личное дело, и задание пройти по длинному коридору с кабинетами для различных поз.
На этой стадии я увидел достижение современной казахстанской юриспруденции под названием «телефонное право». Странно, что я не был свидетелем данной практики в предыдущих стадиях.
Мой сверстник с моего района всю дорогу, что мы ехали к сборному пункту, всё время кому-то названивал и о чем-то договаривался. Оказалось, что у него мама работает в государственной больнице, и профессиональная солидарность трудящихся в данный момент является одним из заболеваний, по которому можно получить отсрочку. Молодой человек ходил по кабинетам с улыбкой, пересмеиваясь с врачами, и естественно, ее (отсрочку) получил.
Я и остальные ребята, которым не повезло заранее разобраться в тонкостях неписанного современного казахстанского права, в обычном режиме ходили по врачам и показывали свои анатомические прелести. Нашим единственным «чичероне» был наш представитель, и он же помогал нам преодолевать все бюрократические препятствия. Он включал воинскую смекалку бравого солдата Швейка, убеждая врачей поставить печать. В некоторых случаях он превращался в колдуна с газлайтерскими замашками, и с глаз врачей исчезали все бумаги со справками или выписками о какой-либо болезни. Короче говоря, он делал всё, чтобы каждый из нас пошел в армию, хотим мы того или нет.
Покупатели
Видимо, очень большую роль в мотивации представителя военкомата играет нахождение в сборном пункте «покупателей» или, как их в России называют, «купцов». Покупателями новых солдат являются военные, которые прибывают непосредственно из воинских частей.
Поэтому, возможно, медкомиссия и проходит достаточно быстро.
После начинается застой и тупняк в ожидании свидания с покупателями. На данном этапе ничего не остается, кроме как курить, общаться и знакомиться под пристальным наблюдением представителя. Серьезно, он даже ходил за нами в туалет, чтобы удостовериться, не собираемся ли мы сбежать отсюда. Но на вопросы о том, что происходит сейчас и чего мы ждем, не отвечал.
Я тогда познакомился с некоторыми интересными людьми. Был один, который жил в Жаркенте, но, судя по всему, прописан был в Алматы. Представители военкомата в рамках социальной помощи молодежи решили на своей личной машине приехать в Жаркент и забрать в Алматы призывника. С тех пор он несколько дней находился в сборном пункте и сокрушался по поводу того, что они, хотя и сами его забрали, не могут никак отправить в армию.
Был и другой — старожил. Молодой человек устроился на завод в Каскелене. Усердно работал и даже получил хлебную должность – кладовщика. Всё шло хорошо, и он был доволен жизнью, пока на нее не посягнуло государство с коллекторской повесткой об уплате долга за родину. Всё бы ничего, но у него зрения было настолько плохое, что никто из покупателей не хотел забирать. На момент моего знакомства с ним он ночевал в пункте больше месяца. На заводе решили его уволить.
Вообще, это очень странная ситуация с ночевкой в сборном пункте. Военные, как и все казахстанцы с погонами, не совсем заинтересованы в объяснении прав своим объектам «заботы». Но они обожают разъяснять объектам их обязанности. При данных обстоятельствах молодым людям постоянно разъясняли уголовную ответственность за какое-либо уклонение, но не объясняли, могут ли они вернуться домой и сколько их могут держать в сборном пункте. Вот так робкий, застенчивый и побаивающийся молодой человек оказывается в ежовых руковицах взрослых и властных людей в погонах.
Возвращаясь к рассказываемой истории, спустя несколько часов пришли покупатели в составе 4-5 человек, и за ними сразу начали гнаться представители с призывниками-старожилами. После этого эпизода я начал понимать, почему их называют покупателями. Когда они отогнали всех и начали располагаться в кабинете, представители различных военкоматов давали напутствия своим подопечным. Одного вообще напутствовали привычной казахстанской мотивацией для молодёжи, сказав «ендігі рет алмаса, к*тінді айырам».
Психотест
В составе покупателей всегда есть психолог. И в рамках предварительного знакомства с призывниками им предлагается в первую очередь пройти психотест.
Когда читаешь официальные сводки о призыве и военкомате, можно увидеть, как с хабаровским колоритом описывают этот психотест. Якобы 100-200 вопросов могут выявить моральное и психологическое состояние потенциального солдата, и этим всё определяется. Еще я видел фотографии, как сдают тест на ноутбуках, но это неправда.
На самом деле реальность более прозаична. Психотест обычно является документом для «галочки», и я до сих пор не уверен, что её практически используют и вообще проверяют.
Под вечер мы зашли в тускло освещенный кабинет со сплошными окнами на улицу, откуда наши представители постоянно на нас смотрели и очень переживали за наше будущее. Некоторые пытались зайти внутрь, но психологиня приказным тоном заставила их выйти.
Показная, а может и не показная антипатия психологини к представителям подталкивала к доверию. Свою роль играл и тот фактор, что она женщина. Ведь социальные роли распределяются так, что дело мужчин проявлять агрессию, а дело женщин проявлять эмпатию. В Вооруженных Силах это хорошо понимают и используют не только в военкомате, но и на службе.
Мы выполняли тест. Психологиня всех оценивала взглядом, подходила к каждому и спрашивала, как у них дела. Когда большая часть принесла бумагу с ответами, началась беседа. Она опрашивала ребят, хотят ли они служить. В начале все утвердительно отвечали, но после её заверения, что ей можно доверять и не надо бояться военкоматчиков, с ней гораздо доверительнее стали беседовать. Особенно после того, как она сказала, что если призывник не хочет служить, он может просто написать об этом заявление, и ему ничего не будет. Даже уголовной ответственности.
Да и вообще, в истории независимого Казахстана статья об уклонении ни разу не применялась. Можно в этом убедиться, просто поискав по интернету новости об этом — таковых нет.
Дальше, психологиня излагала совсем не патриотичные вещи. Она заявила, что дедовщину никто не отменял, и её вполне хватает в Бурном. А для русских и русскоязычных это юг Казахстана с национализмом и шовинизмом. В пример она приводила себя, что она русскоязычная казашка из Караганды, и её часто гнобят за незнание языка. Чуть ли не с вилами собираются у её дома.
Она обратилась к парням европейской внешности и объяснила их межнациональную политику стабильного Казахстана. Говорила, что русских всегда берут парно, чтобы друг-друга поддерживали, потому что по одному их там съедят.
Упомянула ещё про недавнюю смерть военнослужащих в тамошних горах.
Короче говоря, психологиня рассказывала много жуткого про свою часть и про свою жизнь там. Нотки сомнения появились в том месте, где она начала рассказывать про ку-клукс-клановские собрания у её дома. Будучи уроженцем Жамбылской области, сложновато в такое поверить.
Сейчас я понимаю, что это тоже был тест. Хороший тест, чтобы отсеивать кандидатов в армию, потому что выбилось достаточное количество. Но всё же, мне кажется, практика патологической лжи от государственных служащих, какие бы цели они не преследовали, приносят негативные плоды. Тем более плохо, если государственные служащие к этому привыкают.
Медпокупатели
Психологиня ушла со стопкой бумаг в руках. Можно было услышать, как она по-казахски разговаривает с каким-то офицером из покупательской команды. А отказники уже смотрели на своих представителей с диссидентской твёрдостью.
На следующем этапе нас ждала медицинская работница из состава покупателей. Она проверяла и проводила беседу по-одному, поэтому мы выстроились в очередь. В основном, эта процедура довольно неинтересная. Медработница просто проверяла личные дела, амбулаторные карточки и параллельно задавала вопросы, хочешь ли служить и т.п.
Меня ждала неудача, потому что в моем личном деле написано, что я в 16 лет был годен с ограничением из-за невропатологии. Тогда, в школьном возрасте, я так и не понял, какие у меня проблемы с невропатологией. Но до сборного пункта я прошёл дополнительное обследование, и мне дали справку, что у меня всё нормально.
Когда задали вопрос по этой проблеме, я описал хронологию ситуации. Но почему-то справки не оказалось в личном деле. Дальше начали давить вопросами, спрашивая, есть ли у меня судороги, были ли они у меня когда-нибудь и т.п. Подключилась психологиня, спрашивала, насколько я долго нахожусь в сборном пункте. По какой-то причине я им не понравился. Но больше возмущало, что меня выставили вруном. Поэтому я сразу пошёл к своему представителю и выразил недоумение, где может быть моя справка.
Оказалось, справка у него в сумке. Видимо, это был его колдовской трюк, который не сработал, потому что проблему с невропатологией всё же заметили. Но было поздно. Делегация покупателей уже выходила из кабинета и сразу попала в толпу папарацци подобных мне призывников, которые просили перепроверить их документы и убеждали, что их можно забрать в армию. Но покупатели не обратили на них внимания и ушли.
Продолжение в следующей статье — в ней я расскажу про ночь в сборном пункте и отправку в войска.
