Жанболат Мамай: «Фильм о Сталине запретил Кремль»

Премьера фильма казахстанского журналиста Жанболата Мамая «Преступления Сталина: как уничтожали национальную элиту» должна была пройти на прошлой неделе в Алматы. Но в последний момент администрация кинотеатра отказала в аренде зала. У автора нет сомнений, что причина — в вмешательстве сверху.

Но кто и почему вмешался? Мы спросили об этом Жанболата Мамая.

— Жанболат, презентация твоего нового фильма «Преступления Сталина: как уничтожали национальную элиту», как известно, сорвалась. Как администрация кинотеатра это объяснила?

— Начну с предыстории. Еще в августе мы начали переговоры с кинотеатрами Алматы о показе фильма. В «Армане» нам сказали, что в сентябре, возможно, у них закончится ремонт, и мы ждали. Но в сентябре они объявили, что возможно работы завершат только в ноябре, и на этот месяц у них уже распланированы показы.

Тогда мы обратились в кинотеатр «Цезарь» к Олегу Борецкому. Он переговорил с руководством и подтвердил, что 25 сентября они готовы нам предоставить зал по минимальной цене — 60 тысяч тенге. Мы согласились и уточнили: «Можем ли мы делать анонс презентации фильма?» Нам ответили: «Да, конечно».

Мы сразу же начали писать в соцсетях о предстоящей премьере, приглашать друзей, коллег, знакомых и всех желающих посмотреть наш новый фильм. Но буквально за 3-4 дня до премьеры мне позвонил директор кинотеатра и сказал, что показ отменяют. Я вышел на Борецкого, и он пояснил, что отмена нашей премьеры — решение директора. Позже где-то видел его комментарий, что, мол, они не отказывали, а попросили нас перенести дату. Но мы готовы были на октябрь сдвинуть премьеру. Не знаю, почему сейчас Борецкий раздает эти лживые комментарии.

— Как думаешь, почему вам на самом деле отказали?

— Это не было личным решением Олега Борецкого или руководства кинотеатра «Цезарь». Им не было смысла отказывать нам. Думаю, это решение было спущено сверху, из Астаны. И на это было несколько причин.

Первая — был бы аншлаг, потому что после размещения анонса многие писали, звонили мне, говорили, что придут или приедут. Был бы такой же ажиотаж, как вокруг фильма «Зұлмат», на премьеру которого в январе пришли почти 2500 человек. Было пять сеансов, но все равно не все желающие смогли посмотреть его в кинотеатре. Мы разместили его в интернете, и там его посмотрели почти 500 тысяч человек.

То есть был большой резонанс. И, видимо, власти не хотели его повторения. Чтобы не усугублять ситуацию, когда протестный потенциал населения растет, недовольных социально-экономическим положением и политической ситуацией в стране становится все больше. Они просто побоялись, что соберутся несколько тысяч человек и будут говорить, в том числе о современных репрессиях, о том, что творят наши спецслужбы сегодня, будет проведена параллель. Это их испугало.

Вторая причина — Акорда боялась острой реакции со стороны Кремля. Потому что после показа кинофильма «Зұлмат» она была. Российский МИД сделал заявление о том, что никакого геноцида в Казахстане не было, что это инсинуации, и они готовы открыть архивы и доказать, что не было целенаправленных убийств казахов, украинцев. Посол России в Казахстане даже заявлял протест: мол, вот такие фильмы снимают и показывают в Казахстане, и они пользуются большой популярностью.

Понятно, что наши власти не хотят повторения этой ситуации, чтобы со стороны российских властей звучали обвинения в том, что у нас показываются фильмы антикоммунистического, антикремлевского содержания.

Ну и третья причина — личное отношение власти ко мне. Они просто не хотят, чтобы я в какой-либо форме участвовал в публичной жизни страны — как журналист, документалист или политик, как это случилось на примере с ОСДП.

Вот эти причины, думаю и побудили власти принять такое решение.

— Голодомор в Украине и Ашаршылық в Казахстане к нынешней российской власти вроде бы не имеет отношения. Сейчас ведь не коммунисты у власти в России. Почему они болезненно воспринимают эту тему?

—  Если посмотреть опросы «Левада-центра» и других социологических служб, то можно четко увидеть, что культ Сталина в России снова воздвигнут на престол. Сталин вновь стал почитаемой фигурой, он уже не считается преступником, погубившим миллионы жизней, а кумир для большинства россиян.

Это связано с тем, что нынешний российский режим пытается воссоздать Советский Союз  в умах большинства россиян и тех, кто находится под влиянием российской пропаганды на постсоветском пространстве. В России культивируется имперская политика, политика репрессий, уничтожения оппонентов. И, естественно, образ Сталина как отца народов,  могучего лидера нужен путинскому режиму, поэтому с него и лепят народного героя, историческую личность, воздвигают ему памятники.

Нынешняя российская власть является идеологическим наследником сталинского режима. Все продолжается как при Сталине, они пытаются воссоздать империю. Это же видно по политике, по всем действиям российских властей. Конечно, им такие фильмы ни к чему, а наши власти не хотят портить с ними отношения.

— Почему ты решил обратиться к трагическим событиям той эпохи? Голодомор, сталинские репрессии… Что ты хотел донести до зрителей?

— Первая половина XX века — это самое тяжелое время, самые кровавые страницы в истории казахского народа. В период с 1921 по 1933 годы миллионы человек погибли во время массового голода в Казахстане, коллективизации, народных восстаний. Только по официальной статистике во времена Голодомора погибли 2,2 миллиона казахов, а более миллиона человек бежали в эти страшные дни в Россию, Узбекистан, далее в Китай, Афганистан, Турцию. Только за одно десятилетие Казахстан потерял больше 4 миллионов человек — это население небольшого государства в Европе.  

Затем начались репрессии, уничтожили практически весь цвет нации. Это был период, когда казахи были на грани исчезновения как народ, как нация. И он в нашей истории остается недостаточно изученным. Школьные учебники и книги на эту тему написаны под влиянием советских историков, российских ученых и проходят жесткую цензуру.

Казахстанские власти, повторюсь не хотят ссориться с Россией, поэтому не допускают глубокого изучения истории. А этим событиям необходимо дать справедливую историческую и политическую оценку. Мои фильмы — это всего небольшой вклад в объективное изучение истории Казахстана в советский период. Это актуально, и люди нуждаются в такой информации. Я это понял после «Зулмата».

До показа «Зулмат» в кинотеатре «Арман» я думал, что он, возможно, будет интересен небольшой части аудитории — историкам, политикам, ученым, журналистам.  Но мы видели, что несколько тысяч человек пришли на показ — залы не могли их вместить, сотни тысяч посмотрели его в интернете, было много дискуссий и обсуждений, которые продолжаются. Получается, это интересно достаточно широкому кругу людей. Они хотят знать историю, что творилось 70-100 лет назад, особенно казахская молодежь. Кстати, она составила около 70 процентов зрителей — студенты, школьники. И, в основном, аудитория была казахскоязычная.

— Были трудности в работе над новым фильмом?

— В начале работы я в первую очередь пошел в архивы Алматы. Но мне все отказали.

В Архиве президента РК два заместителя директора откровенным текстом заявили, что есть команда сверху не пускать меня. Если учесть, что Архив президента РК относится к Администрации президента, то нетрудно догадаться откуда поступила команда. 

Тогда я обратился в Центральный госархив, где на уровне заместителя руководителя мне сказали, что есть официальное письмо из министерства культуры по поводу моего посещения и что они не могут предоставить возможность работать, потому что есть персональный запрет! Посочувствовали мне и предложили обратиться к президенту. Абсурд какой-то!  Все документы того периода давно рассекречены.

Затем я пошел в Специальный государственный архив, который раньше хранился в КНБ и позже был передан в ведение МВД РК.  Министерство передало соответственно по месту расследований — в ДВД города Алматы. Написал официальное письмо, звонил несколько раз, но опять мне отказали. Поэтому у меня не было в этот раз доступа к архивным документам.

Были трудности и со съемками в Карлаге.  Мы должны были получить разрешение в акимате Карагандинской области, но акимат очень долгое время не отвечал на наш запрос, а время шло. Поэтому нам пришлось обратиться за помощью к Айткоже Фазылову, известному местному активисту, общественному деятелю, который лично зашел к руководителю Управления архивов Карагандинской области. И только после этого мы получили письмо-разрешение на съемку в музее.

Думаю, во всем этом не обошлось без указаний из Кремля.

— Давай поговорим о содержании самого фильма. Ты читал мнение о нем политолога Дастана Кадыржанова? Он считает, что в фильме больше эмоций, чем документалистики. Согласен с этим?

— Частично я согласен с рецензией Дастана Кадыржанова. Он интеллектуал, мыслит очень глубоко, глобально, содержательно. Но ситуация пока не располагает к тому, чтобы снимать очень качественное документальное кино. А если учитывать в каких условиях пришлось работать, то можно сказать, что это почти подпольное кино.  

Сейчас, просматривая фильм, понимаю, что не хватает реальных историй. Может, я больше уделил внимания документальным фактам, а нужно было добавить больше историй из жизни пленных Карлага, осужденных Алжира, репрессированных.

Абсолютно согласен с мнением Дастана Кадыржанова насчет того, что нужно создавать Институт изучения наследия советской власти. Этот институт может работать на очень серьезном уровне. Однако при создании такого института мы можем столкнуться с двумя важными проблемами: во-первых, финансы, во-вторых, кадры.

В Казахстане практически нет специалистов по этой теме, их можно пересчитать по пальцам руки. Мы столкнулись с этим, когда снимали фильм «Зулмат», и нам даже пришлось ехать в Украину в поисках таковых. Есть историки в госструктурах, к примеру, Мамбет Койгельдиев. Но он так и не дал нам комментарий, хотя обещал.

— Как удалось найти финансирование на создание фильма?

— Фильм про Сталина достаточно скромный по бюджету. На него было потрачено около 3 миллионов тенге, и в основном это расходы на съемки, поездки по областям. На «Зулмат» тоже ушла примерно такая же сумма, может, чуть больше, потому что нам пришлось слетать в Украину. С финансами нам помогли три бизнесмена, все они находятся в стране. Двое из них не хотят, чтобы мы называли их имена, а третий  Барлык Мендыгазиев — известный уральский предприниматель. Он указан в титрах.

— Не могу не спросить о планах на будущее. Ты будешь продолжать снимать? Если да, то о чем будет твой следующий фильм?

— Да, я бы очень хотел дальше заниматься историческими проектами. Сейчас я очень много читаю, изучаю, смотрю про массовые народные выступления 1929-1931 годов, которые по географии охватывали весь Казахстан. В них участвовали десятки тысяч казахов, были и русские поселенцы, казаки, гвардейцы. И мне очень хотелось бы затронуть эту тему. Но эти планы зависят от того, смогу ли найти время и средства на новый проект, будет ли возможность у меня работать в архивах.

— Если речь зашла о народных массовых волнениях, есть ли в планах снять фильм про декабрьские события 1986 года, про Жанаозен?

— Это очень интересные и сложные темы. Конечно, хотелось бы снять и такие фильмы. Вопрос в том, сможем ли мы найти объективные, исчерпывающие материалы, которые еще нигде не появлялись. Но я думаю, что мы и к этому придем. Для меня лично запретных тем нет.