Разрешение митингов помимо Фэмили-парка в Алматы еще в и парке Ганди команда «реформаторов» Токаева постарается преподнести как шаг навстречу оппозиции и гражданскому обществу, как нацеленность Акорды на демократические реформы.
На мой взгляд, это абсолютно несерьезно и выглядит откровенно издевательски. Этакая насмешка как над международными стандартами в области прав человека на мирные собрания, так и с точки зрения здравого смысла.
Судите сами! Если граждане недовольны работой акимата или действиями алматинской полиции, то какой смысл им ехать в парк, где кроме двух десятков прогуливающихся человек никого нет. Зачем им митинговать перед самими собой вдали от виновников их протеста? Это нонсенс!
Любой митинг имеет своего конкретного адресата и соответственно предполагает проведение возле места его нахождения. Это важное принципиальное условие такой акции – демонстрация своего несогласия и озвучивание требований face to face. В противном случае теряется смысл митинга.
Другим важным моментом при проведении митингов является многолюдность места проведения. Важнейшая задача митингующих – донести их требования как можно до большего числа людей. Смысл любого митинга прокричать как можно громче и быть услышанным. Малолюдный парк это самое неподходящее место. Хотите, чтобы вас никто не услышал – идите в парк, а лучше в лес.
Запрет митингующим выбирать место для проведения протестов является нарушением конституционного права граждан на мирные собрания. И чтобы там ни говорили в оправдание этой нормы услужливые правоведы власти, подобное ограничение противоречит международным стандартам ООН. Уж кто кто, а Токаев это прекрасно понимает.
Нельзя соглашаться на предлагаемый эрзац. В нем нет даже компромисса. В рассматриваемой ситуации теряется смысл митингов, даже если их проведение не будет связано с получением разрешения в акимате. Согласие на принятие этих правил будет означать, что общество, как и прежде, соглашается на ограничение его прав.
Прогнозирую, как тусовка, обслуживающая и превозносящая «реформаторскую» деятельность Токаева, сейчас начнет кричать ура и подбрасывать в воздух чепчики, мол, вот они, демократические реформы.
Увы, дамы и господа! Стряхните эту лапшу с ушей и протрите глаза. На самом деле все как раз наоборот: добавление еще одной «митинговой резервации» — это отличная демонстрация того, что никаких реформ нет и не предвидится, и нас с вами продолжают держать за «индейцев». По факту ограничения сохраняются. Власть твердо стоит на своем – митинговать там, где вы хотите, мы не дадим.
Ну и в конце зададимся вопросом, в чем принципиальное отличие Фэмили-парка от парка Ганди, где теперь можно проводить митинги. В том, что первый в восьми километрах от центра города, а второй в пяти? Но в этом случае красная цена предлагаемого реформаторства — три километра.
Если так, то в этом случае я вынужден признать, что г-н Токаев действительно сделал «уступку» демократии – она стала на три километра ближе.
Но кому от этого легче?
