Месяц этой преступной и безумной войны. Что можно сказать?
1.Стабилизация ада, информационный кокон и жертва будущим.
Несмотря на сокрушительные неудачи первых двух недель — провал первоначального плана операции и терминальные экономические санкции, Кремлю удалось пока стабилизировать ситуацию и избежать главных опасностей, связанных с этими неудачами: прорыва информационной блокады, паралича управления войсками, восстания или выхода из-под контроля значимых элитных групп.
Можно сказать, что Путину удалось стабилизировать эффект первоначального поражения. Российские войска ведут позиционные бои без особого продвижения, а артиллерия и авиация уничтожают украинские города. Скорее всего, Кремль хочет вымотать даже не столько украинскую армию, сколько население, рассчитывая на рост настроений «мир любой ценой».
Переход к этой позиционной фазе войны стал возможен, однако, благодаря нескольким факторам. И самый важный из них – низкий уровень сопротивления войне в российском обществе и элитах.
Вторым фактором является то, что за последние 20 лет Россия пережила несколько внешних макроэкономических шоков и российские власти умеют с ними справляться в краткосрочном периоде. В то же время последствия санкций, связанных с сокращением импорта и разрывами в логистических цепочках и цепочках добавленной стоимости, имеют не моментальный эффект и еще не проявили себя вполне.
Но главное условие – слабость внутреннего сопротивления войне. Российский обыватель и российские элиты отсиживаются в информационном коконе путинской пропаганды, выжидая, чья возьмет. Именно это позволяет Путину перейти к долговременной тактике жестоких обстрелов и бомбардировок мирного населения в целях его деморализации в Украине.
Однако артиллерийские обстрелы украинских городов – это снаряды, выпущенные по будущему России. В глазах Запада путинская Россия – это новый Третий рейх, который должен будет ответить за то, что он делает сегодня. Россия движется навстречу одному из крупнейших экономических, политических и моральных поражений в своей истории.
Так что «отсидка» выйдет обывателю и элитам скорее всего боком. Но они готовы переносить свои риски в будущее, надеясь, что там как-нибудь, может быть, на кривой козе… Этот трейд-офф паралича воли и будущих издержек и составляет, по-моему, суть момента.
2. Кто виноват? Крах стратегии «двух карманов» и его место в учебнике.
Рассуждения в духе «все мы заложники безумства одного человека» — еще одна удобная, но несостоятельная лазейка. А чего стоят страна, общество, нация, которые ничего этому не могут противопоставить?
Но отдельно надо сказать о российских элитах. Элиты – это совсем не лучшие люди нации, но те, кому удается сосредоточить в своих руках больше богатства и распорядительных полномочий. В норме, однако, они должны стремиться к сохранению статус-кво и (таким образом) своих приобретений. То есть, в результате, играть стабилизирующую роль, отводя нацию и государственный механизм от движений, способных разрушить статус-кво.
В этом смысле российские постсоветские элиты первого поколения, безусловно, продемонстрировали свою слабость и несостоятельность. На протяжении последних 15 – 20 лет они следовали стратегии «двух карманов». Приняв решение не пытаться повлиять на внутриполитическую ситуацию, они перешли к тактике «зарабатываем в России – секьюритизируем и сохраняем капиталы на Западе». Именно этой модели следовали Абрамович и акционеры «Альфа-групп», и на своем более мелком уровне сотни и сотни других.
В каком-то периоде эта стратегия выглядела эгоистичной, но более рациональной и выигрышной, чем неудачная попытка Ходорковского «ввязаться в драку». Однако отказавшись инвестировать в защиту своих активов внутри страны и отдав поляну внутренней политики путинской опричнине, они пришли к парадоксальному финалу: развязав эту вполне безумную войну, опричнина нанесла сокрушительный удар по их «секьюритизированным» на Западе капиталам. Равно как и по мечте о тихой пенсии в Испании, Италии или Греции тысяч других «попутчиков опричнины».
В общем, Михаил Фридман не совсем справедливо жалуется, а в том, что произошло, есть своя жесткая логика. Так или иначе этот пример вполне претендует на место в учебниках политологии для объяснения взаимосвязи стратегий элит, гарантий защиты собственности и системы сдержек и противовесов в политике.
