Девятого января 2025 года в военном суде Алматинского гарнизона должно было состояться очередное заседание по делу об убийстве во время Кантара Ерлана Жагипарова и Ауеза Капсаланова, но суд перенесли из-за болезни прокурора.
В конце прошлого года «Республика» рассказывала о допросе свидетелей по этому делу, а шестого января мы опубликовали интервью с Нурланом Жагипаровым, братом одного из погибших.
Сегодня нам удалось взять интервью у бывшего военного следователя, а в настоящий момент адвоката Ерлана Избанова – защитника подполковника Национальной гвардии РК Айтчана Аубакирова.
Адвокат не захотел говорить на видео, и мы записали его на диктофон в его кабинете в соседнем от здания суда офисе – небольшом помещении с четырьмя столами, одним шкафом и сейфом.
Чтобы дать читателям представление о человеке, который дал нам интервью, ниже мы даем его фото, взятое с его личной страницы ok.ru. Его фотографии и видео с судебного процесса мы публиковать не можем — так решил суд.
Жалоба на СМИ
В ходе разговора с адвокатом удалось узнать немного больше о личности подполковника Аубакирова. Например, по словам Избанова, подсудимый нацгвардеец родом из Костанайской области, у него есть жена и дети.
Впрочем, начал адвокат не с этого, а с жалоб на СМИ:
«На сегодняшний день в средствах массовой информации очень много публикуется статей в отношении моего подзащитного. Я считаю, в обществе создается очень большое негативное мнение, потому что многие ваши коллеги выкладывают свои мысли, исходя из обвинительного акта, а не из тех доказательств, которые имеются в деле».
Избанов считает, что в уголовном деле «очень много неясностей и очень много таких сомнительных моментов».
«Первое, на что хотелось бы обратить внимание, это что из себя представляют потерпевшие. Ведь, например, если взять потерпевшего Жагипарова, да, он в действительности известный археолог, да, есть телеграмм, [который] он ведет, есть видео. Но, знаете, это одна сторона его. Но ведь никто же не описывает, что этот человек был охотником, очень хорошо разбирается в оружии. Что в материалах дела есть видео, где он каждый день ходил на площадь и снимал все эти события. Где он призывает, там есть такие фразы, убивать мусоров. То есть это призыв к насильственным действиям в отношении представителей власти.
Там есть такие ролики, где он участвует в толпе, где выкрикивают лозунг «шал, кет». И он тоже подкрикивает этот «шалкет», «шалкет». И даже он сам, если вам дадут возможность при исследовании [материалов уголовного дела в суде] участвовать, он даже говорит такие слова «мебель, кет». Ну, понятно, да, в чей адрес это он все высказывает [«Мебель» – так некоторые оппозиционные активисты называют президента Токаева]. То есть человек однозначно в курсе был всех, он не просто туда вышел, как говорят, в аптеку за лекарствами для мамы. Он ежедневно все это снимал, все это фиксировал. Все это есть в материалах дела.
То есть я к чему это все говорю, что оба потерпевших – они не случайные прохожие, которые там оказались», — утверждает Избанов.
По словам адвоката, он занялся этим делом в декабре позапрошлого года, когда его подзащитный еще имел статус свидетеля с правом на защиту.
«И как адвокат первое, что я сделал, когда его выслушал, я сказал: поехали на место происшествия. Покажи мне, куда ты стрелял, в какую сторону, где были люди, где были силуэты, где ты находился. И, соответственно, мы провели свое адвокатское расследование и установили, что Албакиров стрелял по целям, которые находились от него в 80-85 метрах. Я опять же исхожу из его данных», — говорит Избанов.
Позже, когда адвокат ознакомился с делом и почитал показания свидетелей, включая засекреченного свидетеля, он узнал, что «там устанавливается, что по их показаниям расстояние было больше 90 метров. 93-95».
Стрелял не только Аубакиров?
Избанов: «Представьте себе, такая картина. Январь. Ночь. Холод. Мороз. Этих двух задержанных доставляют сотрудники спецподразделений. Это неоспоримый факт. Есть свидетели, и даже вот этот свидетель, которого пригласят на следующее судебное заседание. Форма у них другая.
Именно зачисткой площади занимались спецподразделения. Пусть даже с нацгвардии «Беркут». Они задерживали и доставляли всех задержанных, в том числе и двух потерпевших, впоследствии к военнослужащим нацгвардии 55-71 [номер воинской части]. И вот эти люди, которые просидели в наручниках около пяти часов на коленях, как вы думаете, когда они побегут, могут они за пару секунд пробежать 95-100 метров? Ну, конечно, нет.
Самый быстрый человек в мире пробегает стометровку за 10 секунд. Но это при условии, что он разогреется, также мышцы свои разомнет. Обычный человек такую дистанцию не сможет преодолеть за 5 секунд. Тем более они избитые были. Как спецназ работает, я, например, знаю. Спецназ работает очень жестко. И если им там ноги отпинали, то не смогут они быстро передвигаться.
А ведь как обвинение строит свои доказательства: что после того, как сняли наручники, они побежали, и в это время Аубакиров берет автомат и стреляет им в спину. Если вы в самом начале были, когда обвинительный акт прокурор зачитывал, там именно так и говорится. Но невозможно это.
Знаете, почему? Вот я сам бывший военный следователь. Представьте, вы двое стоите, я позади вас — на расстоянии метр-два. Между вами я должен вести огонь. За счет того, что я автомат снимаю, автомат тоже длинный, расстояние у нас еще практически на 70 сантиметров укорачивается. Когда автомат стреляет, это не дым сигарет, там идет такое пламя и жаркий воздух, что два человека, которые стоят, получат сами увечья.
У нас было такое в Сарыозекском гарнизоне, я не помню или 10-й, или 12-й год, когда от порохового газа солдаты погибали на учениях.
«Республика»: «Почему Аубакиров не доложил, что производил выстрелы?»
Избанов: «Мы сейчас к этому придем. Смотрите, [первое] убежали они в одну сторону, по свидетельским показаниям, нашли их в другой части площади. А расстояние, ну, извините меня, чтобы такое расстояние преодолеть, нужно полминуты. И что, полминуты будут стоять и ждать, что ли?
Во-вторых, стрелять с автомата и попасть в такое количество потерпевших, а у них очень много ран в теле, невозможно. Так не бывает, что ты 10 пуль выпустил, и все 10 пуль попали в цель. Если бы так было, такому оружию бы цены не было. Среднестатистические данные – это 50% попаданий, и это в стоячую мишень. В бегущую мишень намного тяжелее попасть.
Вы сами видели, на прошлом или позапрошлом [заседании суда], когда свидетеля Издеу допрашивали, он тоже сказал, что стрелял очередью. И основной свидетель со стороны обвинения тоже дает показания – стреляло очень много автоматов. Вы знаете, я хотел бы это подчеркнуть, он сказал, большое количество автоматов стреляло в тот момент.
Здесь возникает вопрос, если много автоматов стреляло, то почему на скамье подсудимых оказался только Аубакиров? Он, чтобы такое количество выстрелов произвести и попасть на таком расстоянии в двух потерпевших, должен был магазин отстрелять, снять, поставить новый магазин, перезарядить…
«Республика»: «Следствием установлено, что пули были выпущены из автомата Аубакирова?»
Избанов: «Только на одном человеке».
«Республика»: «На ком?»
Избанов: «На Жагипарове. Нашли две пули. Две из четырнадцати ранений».
«Республика»: «А остальные?»
Избанов: «Остальные неизвестно. А на теле Капсаланова, там только дырки, там нет пуль Аубакирова. Понимаете, сейчас это чисто предположение».
«Республика»: «Хорошо, а тогда почему другие не установлены стрелявшие?»
Избанов: «А это вопросы к следствию. Кто задерживал их? Кто их избивал? Кто их в наручники одевал?»
«Республика»: «А ваш подзащитный что говорит? Ведь если стреляли все, почему тогда других тоже не задержали?»
Избанов: «Кто стрелял? Ну, в этой, понимаете, суматохе невозможно определить. Они же говорят, что был таран, машина, стреляли. И многие свидетели дают такие показания».
«Республика»: «Почему Аубакиров не доложил, что он стрелял?»
Избанов: «Ну, в тот момент, я думаю, не до того было. Все-таки люди несколько дней находились в оцеплении. Приказ им был дан. Вели антитеррористическую операцию. О том, что вводится АТО, им довели. Так же ведь?
Здесь получается очень много неясных моментов. Необходимо тоже учитывать расстояние между двумя трупами — они совсем не рядом находились. Вы представьте, это вести огонь и в одну цель, и во вторую. То есть то, как преподносят, что он якобы их казнил, расстрелял, это абсолютно не соответствует собранным материалам. Это предположение.
А у нас, вы знаете, предположение может быть только в самом начале досудебного расследования. Потом идет сбор доказательств. Есть такое понятие в уголовном процессуальном кодексе — достоверные и достаточные доказательства. Потом идет статья 125 – оценка доказательств. И по результатам собранных доказательств, когда им дана оценка, проведен анализ, человеку предъявляется обвинение».
«Республика»: «Аубакиров высказал свои соболезнования».
Избанов: «Он сказал, что то, в чем его обвиняют, как описано, он не совершал. Возможно, мы этого тоже не исключаем, что когда была машина, в которую стреляли, в этот момент двое потерпевших перебегали улицу. Перебегали – это однозначно, потому что они побежали в сторону деревьев. А потом через некоторое время же огонь открылся. Не через 5-10 секунд».
«Республика»: «Но свидетель, который руководил зачисткой, сказал в суде, что дал указание вашему подзащитному освободить задержанных».
Избанов: «Да».
«Республика»: «Так освободил или не освободил? Доложил об этом?».
Избанов: «Нет, это командира допрашивали. Двух задержанных доставили сотрудники спецподразделения и передали».
«Республика»: «Но командир сказал освободить. Когда его спрашивали, вам доложился Аубакиров, он внятного ответа не дал. Что говорит ваш подзащитный?»
Избанов: «Доложился. Он же сказал, я доложился же, что их освободили. Ну, помнит-не помнит, видите, тоже. Три года же прошло все-таки».
«Республика»: «В ходе нашего разговора вы ранее, как я понимаю, выразили некоторое недоверие следствию по этому делу. А вы пытались как-то обжаловать действия следователей?»
Избанов: «Я писал жалобу, когда признали моего подзащитного подозреваемым. Мы ознакомились с результатами судебно-медицинской экспертизы и, соответственно, обжаловали. Мы сказали, ребята, ну вы поймите, один труп, например, Капсаланова, там из протокола следует, что на нем цифра стоит 06.01.22 и время 13.22. Да, там и бирка, и все. Но если на трупе маркером написано 06-01-22, соответственно, его кто-то пометил, и число 6-е, значит, он мог погибнуть за день раньше.
Второе, мы посмотрели список погибших, там у них числится Капсаланов погибшим 5 января. По свидетельству о смерти он числится погибшим 5 января. Понимаете? Здесь, да, провели опознание, что его опознали по лицу».
«Республика»: «Вы считаете, что с Жагипаровым мог быть кто-то другой?»
Избанов: «С Жагипаровым мог быть кто-то другой. Потом нашлись свидетели, которые сказали, что вроде узнают Капсаланова».
«Республика»: «Вы настаиваете на том, что стрелял не один Аубакиров, а стреляли несколько?»
Избанов: «Конечно. Мы уверены, исходя из показаний, которые давали, что не так это выглядело, что когда наручники снимал, он стрелял им в спину. Если бы он в спину им выстрелил, эксперт бы такие и дал показания. В деле есть комплексная экспертиза судебная. Она [эксперт] говорит, что расстояние больше 18 метров. Потому что иначе бы следы остались, следы пороха, следы цветных металлов.
Впереди стояли два капитана, соответственно, эти следы пороха могли остаться на них. И ожоги — ни один человек не будет стрелять между двумя офицерами. Я же вам говорю – расстояние большое. Нахождение потерпевших совсем в другом месте. Свидетельские показания есть, что стреляли много автоматов.
И, как я сказал, невозможно из одного автомата с таким количеством патронов попасть столько раз в двух потерпевших. Ну, невозможно это. И военный специалист, когда я ему задал такой вопрос, тоже сказал, что невозможно. С одного автомата невозможно.
А обвинение как это все преподносит? Их отпускали, а он взял и один их застрелил. Завтра, когда будут фотографию показывать, вы увидите — там очень много пулевых отверстий. Ну, не мог он один.
Мы считаем, что картина дела была совсем другой, не такой, как ее обвинение представляет. Стреляло несколько автоматов. Вот что делали в этот момент потерпевшие — это вопрос к следствию».
Как телефон Жагипарова оказался в аэропорту?
«Республика»: «Шестого января 2022 года разные силовые структуры принимали участие в зачистке. Кто был самый главный на площади? Кто был старше Аубакирова? Кому он подчиняться должен был на площади?»
Избанов: «Аубакиров как замкомандира части подчинялся своему командиру полковнику Оспанбекову, которого в первый день допрашивали. Оспанбеков уже подчинялся, как он сказал в своих показаниях, человеку под позывным «Кардинал». Он сказал, что «Кардинал» – это сотрудник был КНБ, который занимался расстановкой. Все команды получали от позывного «Кардинал».
«Республика»: «А он в рамках уголовного дела назван? Мы знаем его фамилию?»
Избанов: «Честно говоря, нет, он не допрошен. Допрошен был у нас непосредственно сотрудник контрразведки, который занимался [спецоперацией] по телефону. Допрошен командир СМА».
«Республика»: «А «Кардинала» почему не допрашивали?»
Избанов: «Это тоже вопросы к следствию».
«Республика»: «Он должен был быть допрошен, на ваш взгляд?»
Избанов: «Ну, я не вижу необходимости. Проводилась антитеррористическая операция. В деле есть секретные приказы. Кто объявил, когда, в какой период.
И еще хотел бы обратить внимание на такой момент. В материалах уголовного дела, даже в самом обвинительном акте, указано время, когда воинская часть 5571, в которой проходит службу Аубакиров, приехала на площадь.
В самом первом судебном заседании был допрошен свидетель Валиев. Друг, который сказал, что узнал [Жагипарова] по голосу. Но это громкие слова. Во-первых, в деле нет, что было опознание по голосу. Во-вторых, в момент, когда потерпевший Жагипаров звонил ему, воинская часть 5571 только прибывала на площадь. И разговаривать так, как он говорит, Аубакиров физически не мог.
В реальности они прибыли только к 20.00, пока получили команду. В одном из показаний, когда будут исследовать, тот же Оспанбеков говорит, мы получили команду от «Кардинала» в 20.15. Примерно они выставлялись с 20.00 до 20.20. В то время, как сам потерпевший Жагипаров звонил своим тогда, когда еще восьми не было, понимаете? То есть не мог Аубакиров стоять возле него, разговаривать по телефону с родственниками.
Необходимо учесть, что Аубакиров сам из Костаная, Фёдоровского района. Он хоть и понимает на казахском, но он не разговаривает особо на казахском языке. А с ним разговаривали на государственном языке по телефону.
И далее, есть такой момент, что телефон Жагипарова нашли же у человека, который был задержан в аэропорту города Алматы. Понимаете? Где площадь и где аэропорт? Телефон потерпевшего Жагипарова, с которого он разговаривал со своими родственниками. А как там оказался этот телефон? Потому что с площади спецподразделение «Беркут» поехало в аэропорт. Соответственно, Жагипарова и Капсаланова могли задерживать только спецподразделения. Соответственно, эти военнослужащие потом с площади снялись, и они поехали в аэропорт. Это также подтвердил и свидетель, командир СМА, что часть уехала. И, соответственно, в аэропорту этот телефон был у этих военнослужащих.
«Республика»: «Тем не менее же дело передали в суд».
Избанов: «А у нас сейчас большинство дел передается в суд, поверьте мне, не только по Аубакирову. Хотя все обвинения строятся на предположениях».
«Республика»: «Можно ли предположить, что на скамье подсудимых должен быть не только Аубакиров?
Избанов: «Я считаю, что в тот день все-таки они выполняли приказ. Я считаю, что если кто и должен сидеть, то это должны быть более высокопоставленные лица, которые дали команду открывать огонь».
«Республика»: «Кто эти лица?»
Избанов: «А это уже пусть следствие выяснит.
Об умышленном убийстве нет речи?
Особый акцент адвокат сделал на заявлении семьи Жагипарова, что необходимо переквалифицировать дело на более жесткую статью — об умышленном убийстве. По его мнению, об этом речи быть не может.
«Какие мотивы, чтобы убить? Можно еще как-то ставить вопрос о неумышленном, неосторожном причинении смерти. Потому что, извините, в этот момент стреляли и в машину, и люди все перебегали, да, это еще как-то можно рассмотреть. Но о каком-либо умышленном убийстве… они друг друга никогда не знали».
Он напомнил про показания свидетелей, которые говорили, что стрелял Аубакиров уже будучи внутри баррикады. По словам адвоката, «тот самый же Берик говорит, что он находился внутри баррикады, когда стрелял».
«Республика»: «Берик это у нас кто?»
Избанов: «Это тайный свидетель».
К слову, по словам адвоката, в производстве у следователей находится еще одно дело, связанное с погибшим Ерланом Жагипаровым — о применении к нему физического насилия в период задержания. «Но это никакого отношения не имеет вообще к моему подзащитному», — говорит Избанов.
«Республика»: «Какое-то другое расследование?»
Избанов: «Это, да, отдельное дело. Оно еще в производстве. Там лица еще не установлены».
Читайте больше про это дело:
- «Расстреляли из автомата в упор». Интервью с братом погибшего в Кантар Ерлана Жагипарова
- Пулевые ранения и следы побоев. Как убили во время Кантара Жагипарова и Капсаланова, рассказали…
- Расстрелянные в Кантар. За что судят подполковника Нацгвардии?
Интервью с братом погибшего смотрите по этой ссылке:
УЗНАЙТЕ БОЛЬШЕ про другие суды по Кантару в нашей рубрике:
https://respublika.kz.media/archives/category/qantar
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»
_
Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8 777 6816594 или карты 4400 4302 1819 1887. И другие способы на этой странице.
