Достаточно времени прошло для качественного сопоставления опыта стран, отказавшихся от жестких ограничений и не играющих в истерию ВОЗ (Швеция, Нидерланды, Беларусь) с показателями стран, вводящих карантинные меры (Великобритания, Испания). Эти данные относятся не только к эпидемиологической сфере, но в перспективе могут быть использованы и в судебных исках против международного медицинского картеля.
Другая тема — готовность наций поступаться своими правами в обмен на теоретическую безопасность. Массовыми протестами против карантина ограничились США и Бразилия, хотя и в том и другом случае они были публично и ярко поддержаны действующими президентами и наиболее активным гражданским сектором — ассоциациями владельцев огнестрельного оружия.
Но в целом в мире, особенно в ЕС, люди предпочли укрыться в норках и передоверить свое спасение правительствам. (Хотя и здесь сказываются культурные отличия: испанские власти, отменив запрет на выход на улицу для детей до 14 лет, официально и покаянно перед ними извинились. В наших широтах таких проявлений душевной широты не ожидается).
Все не настолько безнадежно? Возможно, да, но есть более глобальные вопросы, чем специфика нового вируса и нормативы государственного реагирования.
Согласно исследованию, опубликованному на РБК, терпеть ограничения в правах готов 81 процент опрошенных из 18 стран (в России – 69%). Лидируют Индия и Пакистан (по 92% в обоих странах). Лидеры неготовых поступаться свободами — Япония (42% несогласных), Россия и США, 28% и 25%, соответственно. Сейчас первые антикарантинные митинги проходят в Австрии, но граждане ее поздно спохватились, правительство и так идет на ослабление ограничений. 
Казахстан — в середине этого списка, что вполне заслуженно характеризует нашу половинчатость.
Но еще важнее другое. Само поведение, мотивы масс, так легко поддавшихся панике (да, профессионально и разнообразными путями запущенной, как огонь в лесу, обученными поджигателями).
Европа после окончания Первой мировой войны массово болела «испанкой», самой массовой пандемией в истории, с поражающим эффектом до 100 млн погибших. Но никто не вводил карантинов, не паниковал, не отсиживался дома. Это вообще не было темой для общественных переживаний на фоне тогдашних грандиозных перемен.
Сейчас же люди демонстрируют невероятно инфантильное поведение. Почему? Да потому, что они стали намного слабее тех, кто жил в начале ХХ века.
Дело даже не в эмоциональном спокойствии, поведенческом равновесии. Инфантильность современного общества раньше описывалась философами, но теперь получила массовую иллюстрацию.
Мы имеем дело с тотальной девальвацией ценностей. Игрушки, то есть гаджеты и виртуальные рейтинги, приобрели топовые значения. Зато смерти современники боятся просто потому, что о ней «забыли». В мире инстаграмов ее не предполагалось, забыли завезти. Вид гробов в телевизоре приводит к потере сознания, тем или иным образом. Если оно было. И кроме инфантильной попытки «спрятаться» у современного человека нет других способов реагировать. Ну, можно отключать себя психотропными препаратами — но это такой же escape.
Страх смерти — первый показатель инфантильного сознания, подростковой ломки — приговор современному обществу. Оно оказалось совершенно беззащитно. Какие там нашествия инопланетян?!
Жительница Набережных Челнов покончила с собой, написав в предсмертной записке, что «устала бояться». Как показательно. Человек предпочитает умереть, но не готов бояться умирать. Это важнее всех рейтингов ВОЗ вместе взятых, тем более что, перефразируя Ленина, «из всех видов здоровья главным для нас является психическое». А с этим, признают практикующие доктора, сейчас совсем беда. Хотя мы привычно говорим о всякой ерунде. О вторичном и второсортном.
Раньше, когда люди были взрослыми, они жили с неизбежностью смерти. Держали ее за руку. Не табуировали упоминание о ней, не пытались заглушить грохотом дурацких телевизионных шоу. Они никогда не отворачивались от нее. Они не хотели быть полуфабрикатами человека.
Как вводил малышей в жизнь учебник русской грамматики начала века, формировавший в итоге — героев? «Дуб — дерево. Роза — цветок. Олень — животное. Воробей — птица. Россия — наше отечество. Смерть неизбежна».
Или американский вариант Азбуки того времени:
«Я — Джородж Браш,
Ладингтона житель.
Америка — моя родина,
Небо — моя обитель».
Мир телепузиков оказался неспособен противопоставить пандемии ничего внятного, пациент попросту обмочился, выдав пару невнятных фраз. Стало быть, все разговоры о возрождении религий, традиций, связи с предками — досадный шум, досадный скрежет пустых слов.
И снова — смотреть в телевизор.
Об авторе: Адил Тойганбаев, лидер Казахского Национального конгресса.
