Замечательная сентенция Касым-Жомарта Токаева разнеслась на прошлой неделе по просторам казнета. Выступая на одном из совещаний в Акорде, президент принялся рассуждать о коррупции и заявил, что привлекать чиновников к уголовной ответственности за ошибки, совершенные без злого умысла и личной выгоды, не следует. Иначе госаппарат парализует.
На том же совещании он высказал еще одну не менее светлую мысль, которая почему-то осталась в тени. Предложил ужесточить наказание для граждан за хулиганство и вандализм. То есть сажать за сломанные скамейки и урны.
Сразу видно, кто президенту друг, а кто не очень.
В конце июня в Акорде проходило совещание, посвященное предстоящим выборам сельских акимов. Глава государства собрал у себя глав регионов и городов республиканского значения для обсуждения большого перечня самых разных вопросов. Говорили о важности вакцинации, партийной конкуренции, необходимости правильной и грамотной организации процесса выборов.
Затронул Токаев и тему коррупции, причем в совершенно неожиданном ракурсе. Он заявил, что антикоррупционная служба должна разумно подходить к выполнению поставленных перед нею задач и не допускать перегибов. При этом доходчиво разъяснил, что в его понимании означает «разумность».
«Как я уже говорил, если госслужащий ошибся при принятии решения, при этом не преследуя злого умысла похитить бюджетные средства или незаконно обогатиться за счет взятки, он не должен привлекаться к уголовной ответственности. В противном случае мы парализуем госаппарат. В орбиту уголовного преследования должны вовлекаться чиновники, которые намеренно пошли на совершение коррупционных преступлений», — цитирует слова Касым-Жомарта Токаева официальный сайт Акорды.
Такое «свободомыслие» второго президента диссонирует с жесткими антикоррупционными заявлениями первого главы государства.
Достаточно вспомнить общенациональные антикоррупционные форумы, на которых Нурсултан Назарбаев жаловался на растущий в размерах и запросах госаппарат, требовал ужесточения репрессий по отношению к коррупционерам, стращал чиновников этическими принципами (чиновник должен быть честным, скромным, не путать государственные средства с личным карманом, и жить не боясь вопроса: «На что живешь?»), априори считал всех госслужащих виновными в мздоимстве и угрожал им реальными посадками (цитата елбасы: «Могу за руку взять любого и отвести в суд»).
Нурсултан Назарбаев после двадцати лет пребывания в должности прочно держал власть в руках и мог себе позволить не церемониться с чиновниками. Хотя народ очень скоро понял, что в этой «бескомпромиссной борьбе с коррупцией» больше шума, нежели реальных результатов.
Громкая борьба за чистоту рядов госслужащих стала, скорее, ответом власти на соответствующий запрос общества, которое стали сильно напрягать годами нерешаемые проблемы. И тема борьбы с мздоимством искусно раздувалась в информационном пространстве госпропагандой. Однако на самой коррупции вся эта мышиная возня вокруг нее никак не сказывалась.
Бюджеты всех уровней каждый год росли, а проблемы (нищета, изношенная инфраструктура, аварийное жилье, нехватка школ и детсадов, отсутствие водоснабжения, экология) не решались. Вместо них власти занимались и занимаются исключительно освоением бюджета, тратя его на сиюминутные потребности — условно говоря, меняют бордюры и тротуарную плитку.
В народе такое бесполезное для страны и общества освоение бюджета называют «распилом».
Закупки госорганов и квазигоссектора сопоставимы с годовым республиканским бюджетом – в 2018 году объем всех закупок составил 10,5 трлн тенге. И 51 процент госзакупок был реализован без конкурса, закупом из одного источника.
Непрозрачность расходов госсектора и нацкомпаний – главный источник коррупции.
И все помнят, что Касым-Жомарт Токаев, став президентом, одной из первых своих задач обозначил борьбу с закупками из одного источника, так как они порождают последующие «распилы» и «откаты».
Однако по итогам 2020 года доля закупок из одного источника сократилась всего на 1%, составив 49,8%. То есть условия для коррупции никуда не исчезли, несмотря на грозные обещания Токаева.
И вот мы слышим, прямо скажем, обескураживающее заявление о необходимости более гуманного отношения к чиновникам и отказа от уголовного преследования тех, кто допустил ошибки без злого умысла и личной выгоды.
Получается, что антикоррупционное мировоззрение главы государства за два года подверглось серьезной эрозии, и сегодня он сводит коррупцию исключительно к наличию злого умысла и личной выгоде. Мол, если не нашли выгоду, то и преступления нет.
Хотя при современных банковских (и юридических) возможностях спрятать эту самую выгоду на счетах афиллированных лиц не проблема.
Не случайно самые успешные бизнесмены в стране – родственники крупных чиновников. Пока последние без злого умысла и личной выгоды рулят бюджетами, их дети, братья и сестры обрастают активами и прикупают неплохую недвижимость в иностранных юрисдикциях.
Если правоохранительные органы не способны выявить личную выгоду чиновников, то это не значит, что в стране перестали «пилить» бюджет и получать «откаты». И президент Токаев не может этого не понимать. Спрашивается, к чему тогда предлагать то, что однозначно будет расценено обществом как капитуляция перед коррупцией?
На этот счет у меня есть лишь одно предположение – Токаев осознанно снижает накал антикоррупционной борьбы и посылает сигнал госаппарату, предлагая новые правила игры. Мол, я вам даю свободу от уголовного преследования при соблюдении известных формальностей (ошибайтесь, но так, чтобы личный интерес и злой умысел не вылезли наружу), а взамен получаю лояльность.
Жесткая антикоррупционная риторика из уст Нурсултана Назарбаева (обладавшего огромным опытом, ресурсами и авторитетом) звучала естественно и убедительно. Он знал все коррупционные ходы и выходы построенной им вертикали и, когда обещал посадить любого госслужащего, он понимал о чем говорит. И ему верили.
Репрессии под предлогом борьбы с коррупцией нужны были елбасы, чтобы держать госаппарат в тонусе и пресекать возможную фронду среди чиновников.
А вот второй президент путь государственного лидера только начинает. И его возможности держать железной рукой министров и региональных акимов (среди которых немало тяжеловесов, работавших в правительстве) сильно ограничены (нет пока ни авторитета, ни рычагов). Поэтому задача Токаева сделать верный аппаратный ход, чтобы усилить позиции и популярность среди чиновников.
Это в загнивающей демократии носителем власти является народ, а в уважающем себя авторитарном государстве реальная власть принадлежит бюрократам.
Неверно думать, что автократия (до 1917 года она называлась самодержавием) держится лишь с помощью террора и репрессий. Любому правителю, особенно начинающему, нужна социальная опора, с которой ему необходимо «заключить» свой социальный контракт. История полна печальных примеров.
Российские императоры Петр Третий и Павел Первый со служилым дворянством общего языка найти не сумели, и их правление закончилось для них весьма плохо. Екатерина Вторая, наоборот, со всеми смогла договориться.
Есть и более свежий пример Георгия Маленкова, который после смерти Сталина стал председателем Совета министров и некоторое время был фактическим главой СССР. Весной 1953 года он рьяно принялся искоренять привилегии партийных функционеров, лишив их дополнительных выплат. В итоге доходы номенклатуры сократились в два раза, и чиновники ему этого не простили.
Когда через полгода Хрущев, также претендовавший на роль первого лидера страны, вернул доплаты в конвертах, советская бюрократия поддержала именно его. А Маленкова сняли со всех постов и отправили доживать век в Казахстан – сначала директором электростанции в Усть-Каменогорск, а затем в Экибастуз.
История показывает, что начинающий лидер авторитарной страны, желающий сохранить власть, должен не бороться с чиновниками, а идти с ними на компромисс.
Потому что реальная власть у них, а не у граждан.
Примечательно, что на этом же совещании с акимами областей и республиканских городов президент пожаловался на слишком либеральное отношение к вандализму и бытовому хулиганству. Даже привел конкретный «вопиющий» случай из криминальной хроники: мол, пьяница разбил монитор в лифте и получил за это слишком мягкое наказание в виде штрафа.
«За такие деяния нужно сажать минимум на 15 суток или вообще приговаривать к году исправительных работ. Нужна «нулевая терпимость» к подобным случаям. Несоразмерно мягкие наказания, а фактически безнаказанность будут порождать дальнейший рост правонарушений и преступлений. Поэтому необходимо ужесточить законодательство в данном вопросе», — заявил Токаев.
Наивная публика, наверное, сильно удивится тому, что у главы государства сочетаются столь противоречивые оценки общественно опасных деяний. С одной стороны, он предлагает выводить из под уголовной ответственности чиновников, выбрасывающих на ветер миллиарды, а с другой – требует нещадно сажать простых граждан за банальное хулиганство и сломанные скамейки.
Но как только мы уясним, что чиновное сословие является социальной опорой власти, а простые граждане, говоря дореволюционным языком, — тягловое население, участь которого платить налоги и выполнять государевы повинности, то все сразу становится на свои места.
