Торговля людьми в Казахстане — настолько латентный вид преступной деятельности, что правоохранители практически не возбуждают уголовные дела по соответствующей статье – 128-й – Уголовного Кодекса РК.
Даже если вчерашний раб заявит в правоохранительные органы (если вообще наберется храбрости подать заявление), совсем не факт, что его дело будет изначально квалифицировано как «торговля людьми».
Вот и в последнем громком случае рабства по заявлению Василия Ковешникова, где, как мы писали, подозреваемыми проходят сыновья депутата мажилиса парламента РК Жигули Дайрабаева, уголовное дело возбуждено по статье 126 УК РК – «Незаконное лишение свободы».
Директор Центра социально-психологической реабилитации и адаптации «Родник» Нина Балабаева, уже двадцать лета работающая с людьми, попавшими в рабство, говорит, что в Казахстане эта проблема стоит достаточно остро.
В силу того, что Казахстан – это «страна назначения», более экономически стабильная, чем соседские, и поэтому к нам приезжают на работу и попадают в рабство граждане Узбекистана, Таджикистана, Кыргызстана, России.
В истории центра, начавшего работу в 2004 году как приют для вчерашних рабов, были случаи, когда в помощи нуждались граждане Китая, Украины, Польши, Молдовы, Беларуси и даже Филиппин. Однако практика такова, что уголовные дела возбуждаются по этим фактам далеко не всегда.
Почему так происходит и возможно ли изменение ситуации – об этом был наш разговор с руководителем реабилитационного центра.
— Нина Николаевна, знаю, что ваш центр ведет статистику возбуждения уголовных дел по фактам торговли людьми. Можете назвать цифры?
— Наша организация за период с 2005 года оказала помощь 635 обратившимся, которые были идентифицированы как пострадавшие от трудовой эксплуатации.
За последние пять лет оказана помощь 275 жертвам торговли людьми, но по этим фактам было возбуждено всего 57 уголовных дел. По 16 делам производство было прекращено в связи с отказом заявителей от участия в судебном расследовании, а по 41 – по причине отсутствия состава преступления.
Между тем, все эти люди однозначно были признаны нами по ряду критериев как пострадавшие от торговли людьми: это подневольный труд, большое количество часов, отсутствие выходных дней, несоответствующие условия труда, шантаж, психологическое давление, избиение, неоплата труда, отобрание документов.
— Вы обмолвились, что дела прекращаются в связи с отказом заявителей участвовать в судах. Почему? Не из-за того ли, что сегодняшние рабовладельцы – «не простые», как принято сейчас говорить, люди?
— Не всегда так. Например, человек решил построить дом. Сосед ему рассказывает, что в прошлом году у него работали узбеки и недорого за работу взяли. Он их приглашает и в определенный момент решает им не платить, выдумывает различные причины — вы то не доделали, это не достроили, а я оплатил вам самолет и т.д. Люди все разные, и среди них встречаются те, кто не выполняют свои обязательства.
Но есть, конечно, и влиятельные, которые ощущают вседозволенность.
У нас был случай с гражданками Филиппин (филиппинки пользуются популярностью в качестве гувернанток).
Мы оказывали помощь одной из таких гувернанток, когда к ней на мобильный позвонила ее согражданка, оказавшаяся в подобной ситуации. Мы передали информацию полицейским, те сработали мобильно, но хозяин на воротах дома предъявил им какую-то «корочку», а сам в тот же день отправил работавшую у него филиппинку в Манилу, чтобы не было никаких следов.
Иногда девушки-рабыни, оказывающие сексуальные услуги, рассказывают, что их видели сотрудники полиции, но глаза на это закрыли.
Я не говорю, что все полицейские – плохие, но и «оборотней в погонах» не я придумала. Тем более что в борьбе с торговлей людьми есть и коррупционная составляющая — отдельные люди оказывают влияние на законные процедуры, и дела, если и возбуждаются, то разваливаются.
Можно также говорить и о непрофессионализме следователей.
Мы сами стали «следователями» — по жизни. Когда к нам обращаются пострадавшие, рассказывают свою историю – мы представляем, как можно собрать доказательную базу того, что человек действительно работал подневольно – на плантациях, на стройках, даже на станциях техобслуживания.
И здорово, что наш президент обозначил необходимость принятия закона о противодействии торговли людьми, одним из принципов которого станет неотвратимость наказания. Если мы строим «новый Казахстан», давайте показывать, что мы цивилизованная страна, где уважаются права человека, чтобы работающий человек заключал договор, получал оплату, имел доступ к медобслуживанию, чтобы у него шли пенсионные отчисления. Этого же ничего нет в большинстве случаев, когда мы имеем дело с торговлей людьми.
— Может, эта проблема быть связана с несовершенством нашего уголовного законодательства?
— В Уголовном кодексе есть статья 128 («Торговля людьми»). Но из 57 дел, о которых я говорила, всего только одно было возбуждено по этой статье. А так возбуждались дела по статьям 362 («Превышение власти или должностных полномочий»), 308 («Вовлечение в занятие проституцией»), 126 («Незаконное лишение свободы»), 389 («Самоуправство»).
ЗАМЕТИМ, ЧТО
…под торговлей людьми Уголовный кодекс РК в статье 128 понимает «куплю-продажу или совершение иных сделок в отношении лица, а равно его эксплуатацию либо вербовку, перевозку, передачу, укрывательство, получение, а также совершение иных деяний в целях эксплуатации».
Наказание – от 4 до 15 лет лишения свободы с конфискацией имущества.
— Вы усматриваете в той или иной истории признаки торговли человеком, а полиция не усматривает, не находит состава преступления и прекращает дело. В чем тут проблема?
— Сложность может заключаться в том, что практически все эти дела связаны с иностранными гражданами, которые после освобождения из рабства рвутся на родину. Конечно, существует механизм депонирования показаний (когда первые допросы фиксируются на видеокамеру и затем подтверждаются), и нет смысла держать человека здесь на месте месяцами.
Или вообще, между Казахстаном и Узбекистаном, например, есть соглашение о проведении допросов с применением онлайн-технологий. Но пострадавший в итоге обязательно должен присутствовать на судебном заседании.
Тем не менее, как нам кажется, собрать доказательства всегда можно, было бы для этого желание.
— Вы сказали, что опрашиваете обратившихся к вам за помощью. А полиция не пользуется вашим опросником?
— Не пользуется, хотя критерии, по которым проводим опрос, согласованы с четырьмя министерствами и главами этих министерств подписаны, в том числе и министром внутренних дел. Эти критерии являются основанием для признания человека пострадавшим от торговли людьми до подачи заявления в правоохранительные органы – для оказания ему реабилитационной помощи.
— А почему не возбуждаются дела именно по статье 128? В полиции осторожничают?
— Мне трудно сказать, и я не юрист, поэтому не могу это комментировать. У меня есть только догадки, что в прокуратуре изначально полагают, что по статье 128 трудно будет собрать доказательства. Но почему бы не постараться их собрать?..
— Если я правильно вас понял, сейчас ведется разработка закона о противодействии торговле людьми. Но если есть статья в УК, то в чем заключается необходимость отдельного специального закона?
— УК является законом, который рассматривает преступление и наказание. Закон о противодействии торговли людьми будет призван консолидировать всех субъектов, которые должны работать в этой области.
Допустим, приходим мы в управление здравоохранения, предлагаем провести для врачей — травматологов, гинекологов – тренинг, в котором расскажем, что такое торговля людьми. Нашу инициативу воспринимают скептически: мол, зачем нам это надо. А было бы неплохо, если бы гинекологи, когда «мамочки» приводят им девочек по вызову, могли бы распознать, есть ли в каждом конкретном случае признаки торговли людьми, и дать девочкам координаты, куда они могут обратиться за помощью.
И в законе, как мы полагаем, будут прописаны компетенции всех субъектов.
— А сегодня государство каким-либо образом участвует в судьбе людей, пострадавших от торговли?
— Я занимаюсь этой проблемой с 2004 года и вижу изменение отношения государства к проблеме. Если раньше на торговлю людьми реагировали фразой «Вы о чем?», то сейчас на уровне правительства утвержден план мероприятий, существует межведомственная комиссия, разрабатывается закон, открыты приюты, начинается финансирование их деятельности.
Но в плане повышения профессионализма специалистов в этой области работы предстоит немало. Зачастую превалирует мнение к таким рабам: «Куда смотрел? Сам виноват. Почему не убежал, тебя же цепью не приковали» и так далее.
А я могу объяснить, почему такие люди не могут убежать. Потому что им страшно, они реально бояться быть убитыми.
У нас был случай, когда гражданин Узбекистана пригласил своего же земляка в Казахстан на работу в цех по производству брусчатки. Когда тот через месяц потребовал оплаты за труд, его закинули в машину, вывезли в горы, вручили лопату и велели копать себе могилу.
Я не думаю, что его хотели убить, но сломать волю – сломали.
И тело, кстати, тоже. Когда он к нам попал, мы понять не могли, почему он дышит как рыба, не может сделать глубокий вдох. И только когда сделали рентген, обнаружили трещины ребер.
С другой стороны, необходима просветительская работа и с теми, кто приезжает на заработки. Нужна предвыездная подготовка, чтобы люди знали контакты посольств и консульств своей страны, неправительственных организаций, подобных нашему центру, понимали, что все должно быть по закону, и могли максимально себя обезопасить.
Но есть люди доверчивые, наивные, и это не зависит, кстати, от уровня образования. Один из обратившихся к нам, к примеру, у себя на родине в Таджикистане работал учителем.
Согласно стандартам реабилитации жертв торговли людьми, наш центр оказывает социально-бытовые, социально-медицинские, социально-педагогические, социально-психологические, социально-экономические, социально-культурные, социально-правовые услуги.
Сейчас при центре нет приюта, но мы по мере возможностей арендуем для тех, кто обратился к нам, жилье, одеваем, обуваем, обеспечиваем питанием, водим по больницам и, конечно, возвращаем на родину. Главное, конечно, обеспечиваем их безопасность. Не все готовы писать заявления в правоохранительные органы: не хотят вспоминать, что с ними было, а порой не верят полиции и даже боятся.
— Спасибо за интервью!
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»!
Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или на номер карты 4400 4302 1819 1887.
И есть еще несколько способов – на этой странице.
