В Украине Донбасс всегда считался суровым регионом — шахтерский край с привычными к тяжёлой работе людьми, засушливая местность, угольная пыль от терриконов, плотная застройка. В 2014 году причин быть суровым стало больше — на Донбассе началась война.
Значительная часть территорий Донецкой и Луганской областей оказалась оккупирована Россией, часть продолжала оставаться подконтрольной Украине.
Очень многие люди с проукраинской позицией вынуждены были бежать в никуда, оставив свои дома и имущество. Те, кто остался, формулировали свою жизнь одной фразой: «живём как на пороховой бочке — не знаем, когда взорвется». Многие боялись делать ремонты в квартирах, закупать необходимую бытовую технику, развивать бизнес — ведь может в любой момент рвануть.
И вот в 2022 году рвануло — началась полномасштабная война.
По подсчетам ООН, общее количество жертв войны, связанных с войной в Украине (с 14 апреля 2014 года по 31 января 2021-го), составляет 42000-44000. Из них 13100-13300 погибли и 29500–33500 были ранены.
По данным из ДНР, видно, что большая часть жертв (как военных, так и мирных) пришлась на первые два года конфликта: — 2014 (тогда погибли 2546 человек) и 2015 (погибли 1395). После этого интенсивность снизилась, и жертв стало на порядок меньше. Уже в 2020 году жертв было 44, в 2021-м — 77. Для сравнения, в ДТП на территории ДНР гибло около 90-100 человек в год.
В 2022 году в Донецкой области (как и во всей Украине) тысячи мужчин и женщин пошли в ряды ВСУ. В регионах создали Силы Территориальной Обороны Украины (ТРО). В ТРО вступали люди, которые в большинстве своём не воевали раньше и не умели обращаться с оружием, но война не оставила выбора.
Пески, Бахмут и другие города на Донеччине
109-я бригада ТРО изначально создавалась в Мариуполе, все её участники — дончане. С начала полномасштабной войны она принимала участие в боях за Мариуполь, Пески, Бахмут и другие города на Донеччине.
Сейчас держит оборону в Нью-Йорке, Орловке, Дружковке и других фронтовых и прифронтовых городах Донецкой области.
На фотографиях ниже — как выглядят сегодня прифронтовые города и села.
Дорога к ребятам не близкая, нужно сесть на поезд Одесса — Днепр, после Днепр — Покровск, а оттуда уже забирают на автомобиле.
Очередная моя поездка на Донецкий фронт столкнула меня с военной жизнью ещё с поезда Одесса — Днепр. Со мной в одном купе ехала жена и дочь военного. Мать Лариса ехала навестить мужа в прифронтовой город.
За время войны семье пришлось переехать два раза: в 2014 году — из Донецка, в 2022-м — из городка Пески. Оба раза семья потеряла жилье и все имущество.
Весь путь дочка спала, а мы с Ларисой разговаривали. О судьбе, карме, какой то высшей силе, жизненных уроках. Вместе с семьёй мы пересели на поезд Днепр — Покровск, там Ларису встретил ее муж, а меня друзья.
Вместо прощания женщина сказала: «Знаешь, я не знаю, какой урок я должна вынести, каждый раз теряя свой дом, но я рада, что живы мой муж и моя дочь, и, наверное, это единственное важное в моей жизни».
Я же поехала с военными в их дом в одном из прифронтовых городов — к сожалению, ради их безопасности точную локацию писать не могу.
В доме, где живут военные, война чувствуется сразу. Выбитые окна затянуты пленкой.
Первое, что мне показывают, это подвал — туда надо сразу бежать в случае обстрела. «Беги как есть, босиком, голая, не собирая вещей. Технику ты потом купишь — а жизнь уже не вернёшь», — говорят военные.
Помимо постоянных обстрелов, на фронте много других неудобств: туалет и душ на улице, постоянные сквозняки. Живут по 4-6 человек в одной комнате.
Попадают в госпиталь военные не только от обстрелов, часто невозможность вылечить обычную простуду приносит воспаление лёгких, менингит и другие болезни, но мужчины уходить не собираются — ведь им есть за что воевать.
«Болеть буду после победы»
Житель Донецкой области Сергей воюет в рядах добровольцев с 2014-го года. Война лишила его стабильной жизни, семьи и здоровья. Ранее Сергей работал в системе МВД Украины. После аннексии Крыма и оккупации его родной Донецкой области он пополнил ряды украинских добровольцев.
Увы, переживаний и неизвестности семья Сергея не выдержала — в 2016-м жена подала на развод. Новую семью мужчина так и не обрел.
«Часто устаёшь от войны. Хочется элементарной заботы и нежности, но обрекать новую семью на переживания я не готов», — говорит Сергей.
При воспоминаниях о дочери крепкий суровый мужчина смахивает слезу. Видит её он не часто. Одна их короткая встреча длилась всего семь минут — обнял, спросил как дела и уехал дальше воевать.
Сейчас у Сергея вторая группа инвалидности. В 2019-м мужчина попал под сильный обстрел. После ранения и контузии не до конца восстановились слух и зрение, появились неврологические проблемы. Но защищать страну нужно, и, несмотря на состояние здоровья, он снова в рядах ВСУ.
«Я считаю, что у меня два дня рождения. После ранения я провёл два дня в реанимации. Затем был госпиталь, реабилитация, и после этого меня списали по состоянию здоровья.
24 февраля 2022 года я был в Киеве, числился тогда гражданским. Мы со знакомым спустились в метро. Я увидел деда лет семидесяти с внучкой. Девочке лет семь, как моей дочери. Она горько плакала, дед стоял, опустив голову, и не знал, что делать. Это задело меня до слез. Понял, что болеть не время, долечиваться буду после победы. Сейчас, если сильно плохо — закидываюсь обезболивающим», — рассказал Сергей.
Из Киева он сразу вернулся в Донецкую область и принял участие в формировании структуры местной теробороны.
«В ТРО военных тогда не было, сплошь шахтеры, коммерсанты, повара. Нужно было сформировать роту, распределить штаб. Тогда было страшно, я видел, что россияне доходят до Киева, нужно было срочно что-то делать. Считаю, что каждый должен делать что-то полезное, вносить общий (пусть маленький) вклад в нашу победу», — резюмирует Сергей.
Самым большим страхом на войне для него является не смерть, а привязанность.
«Говорят, что на войне сначала боишься пуль, потом мин, потом артиллерии и, наконец, авиации. Но я помню первое, что мне сказали старшие военные товарищи: «Сильно ни к кому не привязывайся».
Это очень сложно, когда ты воюешь с человеком вместе, спишь на соседних койках. Вы уже мыслями на гражданке ездите друг к другу в гости. А потом его нет. Это как половины тебя нет. Я видел ребят, которые теряли таких боевых товарищей. Многие из них после этого безрассудно идут в бой. Потому что уже все равно», — рассказывает Сергей.
Из соображений операционной безопасности о ходе боевых действий мужчина говорит неохотно и мало. Свои же действия он оценивает очень просто: «Чем больше россиян умерло — тем лучше я выполнил свою работу».
«Мы шли защищать свои дома»
Станислав родился и вырос в городе Покровске. Полномасштабная война превратила бывшего шахтера в разведчика.
«Я шел защищать свою семью, свою землю. Наши родители передали нам страну в одних границах, мы обязаны своим детям отдать столько же. Мне стыдно было бы сказать своему 11- летнему сыну, что я не пошел защищать его, его мать, наш дом», — объясняет Станислав свое решение.
До войны к россиянам у него было даже не нейтральное, а положительное отношение — он никогда не думал, что они придут убивать.
«Они называли себя братским народом. А сейчас, общаясь с людьми освобожденных территорий, я слышу истории, как россияне специально расстреливали целые дома из танка, как наказывали семьи, если хоть один член семьи был с проукраинской позицией. Пытки, похищения, изнасилования…
Люди, находясь в оккупации, пережили страшное. Вот все говорят: виноват Путин. Но пытает людей — не Путин, стреляет по домам — не Путин, в окопах сидит — не Путин, а наш «братский народ», — поясняет Станислав.
После шестнадцати лет работы на шахте переквалифицироваться в военного сложно. Война это страшно, но страшнее танков и артиллерии для Станислава отсутствие семьи. Он уже полтора года не видел жену и сына и очень скучает.
«Мои глаза видели грязи больше, чем походные ботинки. Жизнь проходит. А мы все тут, выгоняем нечисть с нашей земли», — говорит Станислав.
Подобные испытания особенно мотивируют ценить военное братство.
«На нуле жизнь другая. В обычной жизни у тебя ограничен круг близких: семья, пара друзей. А тут ты будешь рисковать жизнью ради незнакомого человека.
Мы вроде мужики взрослые, но такая дружба — она как в детстве. Когда ты видел человека один раз, спустя время встречаешь его, обнимаешь и радуешься, что увидел вновь живого.
Тут люди всегда готовы помочь, даже если не знают друг друга близко. Недавно перед нами на дороге россияне стреляли по гражданской машине. Водитель выжил, а мы под обстрелами ползли где-то 500 метров, чтобы его вытащить».
Доставайте серебряные пули — они вырастили зомби
Еще один уроженец Донбасса Игорь до прихода в ряды ВСУ отдал 16 лет жизни добыче угля. В армии — уже второй год. Пошел добровольцем в марте 2022-го.
По состоянию здоровья сначала брать на службу не хотели, но шахтер был настойчив и все-таки попал в разведчики.
О своей работе мужчина в шутку говорит, что все мы умрем и не имеет значения будет это в 40 лет или в 70, хотя хотелось бы в 70.
Выходя на разведку, еды с собой берут не много, страх и особый военный адреналин убивают аппетит, объясняет мужчина. Главное на выходе выполнить свою работу, а едят там не из-за чувства голода, а по необходимости, чтобы были силы двигаться дальше.
Бывают на такой работе разные стрессовые реакции.
«Мы как-то вышли с молодым бойцом, парень был на задании первый раз. Из-за страха у него сработал рвотный рефлекс. Фронт, ночь, тишина, слышно, как говорят в трёх километрах от тебя. И тут его сильно тошнит, и он издает очень громкие звуки. А ночь, тишина, слышно за три километра как кто-то разговаривает. Мы хватаем новенького под руки и выводим. Стараемся тихо пронести мимо позиций, но издаваемые звуки продолжаются.
И тут слышим голос из окопов: «Что за странные звуки? Они там что, зомби начали выращивать?» Кто-то отвечает, что, наверное, это олень. Мы идём дальше. Парня все тошнит. Эхо громкое. И тут слышим крик: «Да блин, несите серебряные пули !!!»
Сейчас, когда вспоминаем эту историю, смеёмся. А новичка все ещё иногда тошнит из-за сильного стресса», — рассказывает Игорь.
Разных историй о войне за полтора года у мужчины накопилось много. Вспоминает, как они на велосипеде проезжали мимо российских позиций, как пришлось на детской коляске вывозить необходимые украинской армии украденные у россиян предметы. Но, несмотря на улыбку, глаза всегда остаются серьезными, меняются они только при воспоминаниях о семье.
«Соскучился я сильно, за женой, за детьми. За посиделками с родителями, за обычной мирной жизнью. Устаёшь от войны. И физически, но больше эмоционально», — с грустью говорит разведчик.
Жена, хоть и со слезами, отпустила мужа на фронт, а вот старенькая мать до сих пор не знает, что сын военный. Для неё придумали «легенду» о занятости сына. И теперь помимо военных забот Игорю иногда приходится искать тихое место со связью, чтобы набрать старушку и сказать, что всё у него хорошо.
Рискуют своей жизнью и донбасчанки
Анастасия родилась в знаменитом уже Бахмуте, на войну пошла добровольно.
Работает Настя медиком в Донецкой ТРО.
«Мой дом разрушили ещё летом. Разрушили школу и институт, в которых я училась. Моего города вообще больше нет. Всё, что осталось, это воспоминания и фотографии», — делится Настя.
На войне девушка спасает не только людей, но и животных. Есть свободная минута — выезжает в магазин, чтобы купить корм.
«Я осталась без дома, эти собаки тоже остались без дома. Многие животные лишились не только дома, но и хозяев, поэтому мы с ребятами их все время подкармливаем», — говорит девушка.
Главная мечта для неё, как и для большинства жителей Донбасса, — это мирное небо над головами. Украинское мирное небо.
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»!
Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или карты 4400 4302 1819 1887.
И есть еще несколько способов – на этой странице.
