По итогам exit poll (которые с отменой независимых замеров электоральных настроений стали частью государственной избирательной машины) Токаев получил более 80%. Это больше чем на президентских выборах 2019 года, где у него было 70,96% голосов при явке 77,4% от общего числа избирателей.
При этом именно выборы 2019 года заложили у Токаева страх перед чрезмерной активностью гражданского общества, когда неожиданная для властей активность населения и независимых наблюдателей испортили нарисованную властями привычную картину маслом, что заставило побыстрее признать победу Токаева, которая с тех пор частью общества ставилась под сомнение.
Неудивительно, что эта политическая «психологическая травма» нашла свое отражение в том, как были организованы досрочные президентские выборы 2022 года, где серость выдвинутой массовки из других кандидатов (заслуга большинства из которых заключалась только в наличии необходимого 5-летнего стажа госслужбы) не только не должна была преподнести никаких сюрпризов, но и также должна была отвадить от прихода на избирательные участки наиболее активной протестной части общества.
Конечно, те, кто пришел, мог выразить свой протест через недавно введенную графу «против всех», которая, кстати, получила больше голосов, чем статисты среди других кандидатов. Но для власти это было не страшно в условиях контролируемости избирательного процесса. Даже наоборот. Графа «против всех» заняв второе место, должна была подчеркнуть безальтернативность действующего президента на фоне остальных кандидатов, часть из которых за их участие в этом спектакле, возможно, наградят значком депутата по итогам предстоящих парламентских выборов.
Но все это мало чем отличается от того, как проводил выборы первый президент. Минимум конкурентности и максимум пафоса всеобщей любви и поддержки.
Конечно, можно понять акординских политтехнологов, которые должны были провести «выборы» так, чтобы их итоги показали, что с 2019 года, Токаев не только укрепил свою власть, но и увеличил легитимность в обществе. Хотя подготовка общества к этому началась ещё во время июньского референдума по конституционным поправкам, который был репетицией досрочных выборов.
Неудивительно, что результаты этих выборов были ближе к итогам референдума 2022 года, чем к итогам выборам 2019 года. Здесь даже явка почти совпадает. На референдуме она была 68,05%, а на президентских выборах по данным exit poll явка составила от 68,7 до 70,6%.
Но если отодвинуть в сторону имитационную политтехнологию , то опять же более 80%, которые получил Токаев на выборах, любимая цифра многих авторитарных систем, для которых сами цифры важнее реальной поддержки.
Как и первый президент, второй попадает в ловушку нарушения «петли обратной связи».
Ведь у любого электорального процесса есть один из важных элементов, а именно замер уровня протестности в стране. Но это работает только при наличии политической конкуренции, когда правящая власть определяет реальные общественные настроения через количество голосов отданных за оппозиционных кандидатов. В Казахстане с 1995 года президентские выборы никогда не рассматривались как важный инструмент замера протестности в обществе.
Проблема Токаева и его политтехнологов в том, что их снова интересует лишь легальное оформление пребывания президента во власти через формальный электоральный процесс. Но при этом, опять упускается долгосрочная легитимизация власти, которую можно замерить через всю ту же протестность. И ее можно снизить, если не бояться признать, что она действительно существует.
Но если дальнейшее искажение информационных потоков (когда короля снова будет делать его свита) создаст информационный вакуум вокруг главного центра принятия решений, то те 7 лет, которые для себя оформил второй президент, будут напоминать минное поле или хождение по лезвию.
И самый ключевой вопрос не в том, сможет ли Токаев до конца отсидеть свой срок, а в том, что за это время он сможет создать? Какое политическое наследство он оставит третьему президенту?
Казахстану уже давно нужна политическая система с новыми политическими правилами, новыми политическими игроками и новыми политическими институтами, которые в первую очередь базируются на системе сдержек и противовесов. Только это позволит ликвидировать порочную систему, когда всё замкнуто только на одном человеке и на особо приближённых к нему людях. И создание сильной, независимой и некоррумпированной судебно-правовой системы было бы первым шагом в этом направлении.
Но если всё сохранится, как и было при Назарбаеве, то Казахстан ждет новый Январь. Ведь без сильных политических институтов после ухода Токаева за власть будут опять сражаться внутриэлитные группы. И те люди, которых он подтянул и которые являются частью формирующейся свиты, будут также цепляться за власть, в первую очередь, из страха, что новый президент начнёт среди них чистку под лозунгами «Жаңа.Жаңа. Қазақстан».
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»!
Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или на номер карты 4400 4302 1819 1887. И есть еще несколько способов – на этой странице.
