Про Семью и всех остальных. Размышлизмы

Все застыли в ожидании. Ждут 20-е ноября. Ждут и прикидывают возможные варианты развития дальнейших событий. А чего ждать, не понимаю? В чем, собственно, интрига? Неужели кто-то хочет поставить на Жигули? Тогда уж сразу на весь автопарк…Не знаю. Я лично ставлю на Токаева. И не только потому, что он мне нравится. А еще и потому, что ставить больше не на кого.

(Блог был написан автором 11 ноября, то есть еще до выборов – ред.)

Словом, для меня выборы уже состоялись. Но этого мало. Я думаю о том, что будет дальше? И с сожалением понимаю – что ничего не будет. Ничего существенного. И вот – почему.

У моего любимого Довлатова в книге “Соло на Ундервуде” есть одно изящное выражение. Приведу его полностью.

“Алешковский говорил: “А как еще может пахнуть в стране? Ведь главный труп еще не захоронен!””

Замечательная по своей глубине и емкости фраза. Правда, говорится в ней о России и о Ленине. Однако эту же мысль, полагаю, можно применить и к нашей ситуации. С известными оговорками, конечно. У нас речь пока о трупах не идет – да простит меня Всевышний. Пока все действующие лица пребывают в добром здравии. Ну, почти все.

Если честно: мне нравится, о чем говорит Токаев. Он говорит воодушевляюще. Говорит толково, но…

Но я ловлю себя на мысли, что я все это уже слышал. Лет тридцать подряд. В другой редакции, правда, но посыл примерно одинаков. “Все будет хорошо. Еще чуть-чуть и мы догоним! И перегоним! Еще немножко. Надо лишь потерпеть…”

Кто-то из умных писал, что самое любимое слово политиков это – “завтра”. То есть все будет прекрасно! Все будет великолепно! Но не сегодня, нет. Сегодня, извините, никак. Вы ж понимаете. Не все так просто. Легко только на словах, а тут накопилось столько проблем. Так что – завтра. В недалеком будущем…

Поэтому я не верю в перемены. Потому что…

Потому что имена главных авторов того, что сегодня носит название  “Современный Казахстан”– не озвучены. А, значит, не наказаны. Более того, они ничего не потеряли. И – не потеряют. О чем недвусмысленно намекает нам повестка дня. Так что ждать закономерных оргвыводов не нужно.

У нас вор не тот, кто украл, а тот, кто попался. А украли у нас не только деньги. У нас украли время. А время это – самый дорогой ресурс. Оно потеряно безвозвратно. Эти тридцать лет можно спокойно вычеркнуть из общей нашей биографии. Теперь получается почти по Тютчеву: “Казахская история до Семьи это – одна панихида, а после нее – одно уголовное дело”.

Так вот.  Насчет Семьи…

Это ведь не только близкие и дальние родственники. Это – круг приближенных и особо доверенных. А круг этот размером с футбольное поле. Впрочем, какое поле? Больше. С целое государство.

В каждой точке нашего огромного государства, в каждом акимате, прокуратуре, суде, полицейском участке… Словом, в каждой мало-мальской дыре, сидит какой-нибудь басеке, пропитанный той моралью и тем образом жизни, который ему навязали в течение последних позорных тридцати лет. И эта болезнь, этот вирус, пострашнее любой чумы. Он – не лечится. Он проникает в кровь и остается там жить, передаваясь из поколения в поколение.

Как проявляется сама болезнь? Очень просто.

Как только этот басеке, получив назначение, приступит к своим обязанностям, он тут же наберет на службу не тех, кто умеет делать дело, а тех, кто умеет делать деньги. А еще тех, кто придется ему родственником, кто будет смотреть на него снизу вверх, кто будет докладывать ему обо всем и обо всех, кто будет поднимать карандаши, скатившиеся со стола, чей болевой порог будет ниже, чем у бультерьера…

Этот самый басеке не шевельнет и пальцем, чтобы дать ход какой-нибудь бумажке, пока ему не подмажут. Он так привык. Люди у нас давно перестали разговаривать на человеческом языке. Они общаются между собой на языке цифр и жестов. И все это пошло сверху вниз, стремительно распространяясь и проникая во все сферы жизни.

Между тем во все века животному началу в человеке противостояла вера. Основой людского сосуществования была совесть. А совесть — это одно из имен Бога. Так оно было. Совесть – главное. Нам все время твердили, что экономика – это базис, а все остальное – надстройка. Как раз наоборот: совесть – базис, а экономика – одна из ее надстроек. Потому что экономика без базиса совести – это зверинец с открытыми клетками.

В результате, образ жизни Семьи стал для нас жизненным ориентиром. Он стал наглядным пособием на пути к процветанию, а сама Семья стала отражением нашей животной сущности.

Мы приняли за образец не только ее модель существования, ее понятия, но и ее моральные принципы. Вернее, их полное отсутствие.

Что еще означает для нас Семья?

Семья – это символ современного Казахстана. Это откат куда-то в средневековье. Это межплеменные отношения под предводительством вождя. А вождество, как вы понимаете, это не государство. Это что-то из сумеречной тьмы веков.

Государство выглядит иначе. Это – выстроенная система с устоявшимися институтами, с понятными процедурами престолонаследия, суда, гражданских прав, распределения обязанностей, сбором налогов…

Вождество от всего этого отличается тем, что оно целиком замыкается на одном человеке, у которого есть харизма и который объединяет различные группы для определенной цели. К сожалению, в нашем случае, цели эти оказались далеки от нужд простого народа.

Андрей Битов как-то писал: «Что бы ни говорили о вождях, но если при них не пролилась кровь и не было гражданской войны, то они справились с задачей».

Но у нас-то она пролилась. И не раз. И, опять же, никто за это не ответил. Вернее, ответственных назначили, а главные устроители ушли от наказания. Я уверен, о них заговорят потом. Потом. Когда начнут поднимать архивы в поисках исторической правды. Но правда – продукт скоропортящийся. Она, конечно, существует, но, как правило, запаздывает, теряя при этом всю свою ценность.

Какие еще смыслы содержит в себе Семья?

По сути, Семья – это все мы. В каждом из нас живет частичка Семьи. Поэтому она никуда не делась. Она живет с нами и в нас. Она присутствует везде и во всем. Зримо и незримо. Она проникла в каждую клеточку нашего больного организма. И мы живем с Ней в одном времени. Правда, в разных измерениях.

Семье принадлежит всё. И все. В материальном и метафизическом смысле.

В материальном Ей принадлежат все главные активы страны. В метафизическом – всё гражданское население. И это не то, чтобы рабство. Это…

Как бы помягче выразиться?

Это что-то похожее на ситуацию с заложниками. Вроде бы и не в плену, но в то же время и не на воле…

И я тут никакой Америки не открываю. Об этом все знают, но делают вид, будто мы живем в нормальном, светском государстве. И к нам может приехать на пару дней сам Папа Римский. Но Папа Римский погостит и уедет, а мы со своим Папой останемся жить здесь. И это логично. И  печально. Потому что мы такой народ.

Средний уровень гражданского сознания, читай – культура, образование, мировоззрение, понимание сути вещей, ценностные ориентиры, личностная эволюция, словом, общий уровень нации, как таковой настолько низок, что нам положено жить при царе. При монархе. Ну, хане. Какая разница как он называется. Нам так удобнее. Лучше. Проще. Даже выгоднее.

Нам легче жить при диктате. Нам нужен хозяин.

Нам нужен тот, кто подписывает прошения, заявления, уведомления, накладывает резолюцию, тем самым давая нам разрешение на существование. Согласно общественному договору, нам уготовано жить, что называется, под присмотром. Нам так спокойнее. Не надо принимать решений. Меньше ответственности. Право на ответственность мы как бы делегируем ему. И он, с чувством глубокого удовлетворения и почти стопроцентной явкой на выборах, эти функции берет и путеводит.

То есть то, как нам жить, с чем нам жить и почему вообще нам дозволено жить, определяет главная действующая сила. То есть царь. Монарх. Окруженный своей свитой «тонкошеих вождей». Получается, наша жизнь, в широком смысле, полностью зависит от Семьи. Так оно было устроено изначально: управление государством было превращено в семейный бизнес.

«Кротость узника есть украшение темницы». Таковы правила поведения в тюрьме в Набоковском романе «Приглашение на казнь».

Думаю, это тоже про нас.

А почему так произошло?

Семья вначале разобралась с элитой. Проще говоря, отключила мозг и сердце. Она опустила всю творческую и научную интеллигенцию, превратив их в попрошаек, а потом, предварительно просеяв, набрала новых. Вернее, назначила. И отбор происходил не по умению что-либо создавать, иначе говоря – профпригодности, а по принципу преданности.

А назначенные творцы и научные светила – это уже не искатели истины с критическим мышлением, это творческие невольники. За тарелку супа они напишут любую книгу, любую «научную» статью, снимут любой «эпохальный» фильм, нарисуют любую картину, тем более, что рисовать правду стало глупо и невыгодно, и даже опасно. Таким образом, был вылеплен Образ вождя.

Оставшиеся ученые и художники не стали играть с Семьей в поддавки и ушли в нищее подполье: заперлись в своих мастерских, закрылись в своих кабинетах и принялись работать в стол. Назначенцы же выстроились в очередь у главного окошка в ожидании “дачки” и тем для домашнего задания. В итоге довольно скоро в обществе обнаружился дефицит правды, поскольку ее носители остались не у дел. Постепенно к дефициту правды стали привыкать, а со временем и вовсе перестали в ней нуждаться. В итоге сегодня мы существуем в режиме перевернутой логики и полного отрицания здравого смысла.

Ложь проникла во все сферы жизни и у власти оказались мутные субъекты, забравшиеся туда благодаря родственным связям и гибким позвонкам. Они и сейчас там сидят. Творческой и научной элитой стали называть всякий сброд с купленными докторскими степенями и вымоленными орденами.

Со сцен и экранов исчезла стыдливость, а кино стали делать разного рода лавочники и торгаши. В стране наступил хаос. Вернее, в стране был намеренно организован бардак.

Теперь все наоборот, все вверх тормашками. И мы уже не движемся, а пятимся вперед, как те же раки, у которых будущее позади. А сзади нас подпирают несчастные народы, погрязшие в гражданских войнах и стихийных мятежах.

После 20-ноября наш новый президент станет еще новее. Нынче он выглядит Светлым рыцарем на фоне того, что было. В каком-то смысле, ему повезло: выгодно быть светлым будущим на фоне темного прошлого. Да и не с чем сравнивать. Фон был один.

Свет разгоняет тьму. Как принято думать. Но, оказывается, свет разгоняет тьму, но – не вонь. Поэтому, Токаеву непросто. Ему приходиться строить новый дом со старой бригадой. А там нет крепких мастеров, там, в основном, шабашники.

В любом случае, мы двинулись дальше. Как бы двинулись. И нам необходимы новые лозунги. Без них не будет марша.

Что означает “Жана Казахстан”? По смыслу означает – Другой. Светлый. Чистый.

А с чего начинается очищение? С покаяния.

А кто там из Семьи готов к покаянию? Вы посмотрите на их лица. Вы ждете от них покаяния?

Поэтому я и говорю: ничего не будет. Никакого “Жана Казахстана ”, пока…

Пока не будет очищения. Вернее, чистки. Если этого не сделать, то придется таскать всю эту грязь с собой, пока она не отвалится сама. Но она не отвалится. Она прилипчива. Она склонна к мимикрии и нынче, пристроившись, громко скандирует новые лозунги. Это такой сорт внутренних предателей. Когда-то они выносили врагам ключи от ворот осажденного города. Чингис-хан таких вешал. Мы же усаживаем их на высокие должности и обсыпаем подарками к знаменательным датам.

Что нужно сделать? Вначале – всю правду.

Нам важно сделать все, чтобы о нашей форме существования в подробностях знали потомки. Чтоб они могли сделать правильные выводы. И чтоб, не дай бог, не замарались. Только тогда может случится то, о чем так вдумчиво говорит Токаев. Другого варианта просто нет. Нельзя и невозможно вступать в новую жизнь со старыми болячками.

Семья – это проклятие моей земли. Это – клеймо. Это то, о чем успел сказать в своем завещании Абдижамил Нурпеисов: «Сравни нас с волками, волки должны бы оскорбиться».

Выходит, мы хуже зверей. И пора бы все переосмыслить. Возвратить себе человеческий облик. Но нам некогда. Выборы на носу: накатанный аттракцион с заранее известным результатом.

А так хочется просвета! Хочется просто нормальной жизни. Хочется, чтобы правду не мерили процентами. Хочется, чтобы выросла другая молодежь. И чтобы они не уезжали в поисках лучшей доли невесть куда, а смогли начать все сначала, здесь, у себя дома. И чтобы у них все получилось. И чтобы они не занимались «имиджестроительством», а стали по-настоящему счастливым народом. Хочется, чтобы они по-настоящему занялись образованием. Медициной. Правосудием. Просвещением. Культурой!

Надеюсь, следующие будут всем этим заниматься. Потому что нам веры нет. Мы инфицированы Семейным вирусом. И мало среди нас тех, кто сумел сохранить в себе нравственное здоровье, чистоту и не занимается имитацией занятости. Поэтому вся надежда на тех, кто идет следом.

Им придется все начинать с нуля. Вспомнить и вернуться в сознании своем к многовековым человеческим установкам. Их, кстати, не так много: доброта, порядочность, милосердие, сострадание, человеколюбие, честность, любовь, добродетель… Это нужно, чтобы…

Чтобы волкам не было стыдно за нас.