«Их допрашивали по несколько дней, не давая есть, пить, заставляя при этом стоять.
В соседней комнате плакали их дети, жены».
(Из документов о пытках арестованных «врагов народа»)
Сталинские репрессии 30-50-х годов прошлого столетия – одна из самых кровавых страниц в истории казахского и кыргызского народов. В те годы был уничтожен почти весь цвет национальной интеллигенции.
По надуманным и сфабрикованным делам в ходе политических репрессий в Казахстане были осуждены более 100 000 человек, из них почти 25 000 расстреляны. Закон «О реабилитации жертв массовых политических репрессий» был принят в 1993 году. Но только в 2020 году начала работу госкомиссия по полной реабилитации жертв политических репрессий. По результатам ее трехлетней работы были рассекречены более 2,4 млн дел и реабилитированы 311 тысяч человек.
В Кыргызстане жертвами репрессий стали более 40 тысяч человек. Из них известно о судьбе только 4 тысяч. В конце 2024 года были внесены поправки в закон «О реабилитации жертв политических репрессий». Сам закон действует с 1994 года, но полномасштабная работа по рассекречиванию дел еще предстоит.
В память о репрессиях в Казахстане были открыты два музея: в 2001 году музей Карлага и в 2007 году Музейно-мемориальный комплекс памяти жертв политических репрессий «АЛЖИР».
В Кыргызстане вот уже 34 года действует историко-мемориальный комплекс «Ата-Бейит».
В исследовании, которое провели две редакции в рамках межстранового проекта «Белые пятна колонизации», потомки репрессированных представителей интеллигенции рассказывают о трагедиях, пережитых их семьями. В свою очередь историки объясняют, почему тоталитаризм и авторитаризм неизменно сопровождаются репрессиями, а политологи проводят параллели с днем сегодняшним: и в Казахстане, и в Кыргызстане власти до сих пор используют репрессивные методы для подавления любых форм инакомыслия.
"Большой террор" в Казахстане
Начало массовых репрессий в СССР связывают с периодом принудительной коллективизации сельского хозяйства и ускоренной индустриализации, проходивших в конце 1920-х — начале 1930-х годов, а также с укреплением личной власти Иосифа Сталина. А пик их пришелся на 1937—1938 годы и получил название «Большого террора». Именно в эти годы сотни тысяч людей были расстреляны или отправлены в лагеря ГУЛАГа по обвинениям в совершении политических преступлений.
На территории Казахской ССР в 1930-х годах были созданы около 20 лагерей ГУЛАГа (под этой аббревиатурой имелось в виду Главное управление исправительно-трудовых лагерей). Самыми крупными были 11: «АЛЖИР» (Акмолинский лагерь жен изменников родины), КарЛаг, «Дальний», «Песчаный», «Степной» и «КамышЛаг».
В АЛЖИРе в 1938 году находилось около 8000 заключенных женщин со всего Советского Союза. Среди них: сестра маршала Михаила Тухачевского, супруги видных казахстанских деятелей Сакена Сейфуллина, Турара Рыскулова и других.
Именно представители национальной интеллигенции первыми пострадали от сталинских репрессий в Казахстане. Их обвинили в антисоветизме, шпионаже, национализме и расстреляли. Многие из них захоронены в братской могиле в селе Жаналык Талгарского района Алматинской области.
«Папа не хотел на эту тему говорить…»
«У нас в семье не было так, чтобы папа специально нас посадил и рассказывал. Он не хотел на эту тему говорить. Так бывает у людей, которые от этого очень сильно пострадали. Когда арестовали моих дедушек в 1937 году, моему папе было всего 7 лет, маме – 5. Они не помнят сам момент этот. Когда я родилась, это были 60-е годы, прошла реабилитация, и стали возвращаться эти имена. Одно из моих первых детских воспоминаний, когда мы ездили к скульптору и смотрели на памятник Уразу Джандосову. И именно тогда впервые мы узнали и стали задаваться вопросом: «Почему такая судьба у наших дедушек?», — рассказывает внучка известных казахских деятелей Жанар Джандосова.
Оба ее деда Ураз Джандосов и Ильяс Джансугуров были расстреляны в годы репрессий, а бабушка по отцу — Фатима Сутюшева — провела несколько месяцев в тюрьме как жена «врага народа».
Жанар Джандосова, алматинка, социолог по профессии, узнала о трагичной судьбе своих предков будучи уже взрослой и до сих пор задается вопросами — почему так произошло.
«Совершенно непонятно, почему, каким образом, они попали в эту волну и пострадали.
Джансугурова обвинили в том, что он «японский шпион», но был ли он знаком хоть с одним японцем? Как Японию можно было “пришить” ко всему этому, не знаю, это очень трудно объяснить.
Ураза Джандосова обвинили в национализме. Он занимался тем, что возвращал казахов, которые в 1916-м году эмигрировали в Китай, обустраивал их на прежних местах, где уже было расселено русское население. Он считал, что надо делать именно так, был искренним в своих порывах.
Он был очень цельным, честным человеком. Фактически единственным, кто противостоял Голощекину, который ненавидел его за популярность, за умение работать с людьми. Его уволили, отправили сначала в самый дальний район в Нарынколе, исключили из партии и в конце концов предъявили такие обвинения».
Жанар вспоминает, как ее родители – Санжар Джандосов и Ильфа Джансугурова — впервые ознакомились с делами репрессированных отцов.
«В 1989 году папа сделал запрос в КГБ, и им с мамой пришло разрешение, они пошли в архив. Когда вернулись, были совершенно белые, вообще не могли говорить. Папе дали дело Джандосова, а маме — Джансугурова.
Мама рассказывала, что ничего записывать, фотографировать не разрешили и даже не разрешали притрагиваться. Только кивком головы можно было показать, что можно перелистнуть страницу. И вот она говорит, что на первой странице еще что-то было, а после просто белые листы.
Сама я пока не решилась посмотреть эти документы, соберусь с духом, и весной все-таки сделаю это».
Во время разговора на глаза Жанар Джандосовой то и дело наворачивались слезы.
«Очень трудно сдержать слезы…вся судьба их, то, за что они погибли…
Я не могу спокойно смотреть на последнюю фотографию Ильяса, снятую в тюрьме. Когда сравниваешь его благополучную фотографию, где он на отдыхе с семьей или где-то на общественных мероприятиях, и когда он уже похудевший, совершенно изможденный…, и ты понимаешь, что ты уже давно перерос тот возраст, когда одному было 39 лет, другому — 44 года. А они уже много сделали, чего ты в жизни уже не сделаешь.
Это очень трудно, и ты все равно никогда с этим не смиришься…».
Видеоинтервью с Жанар Джандосовой смотрите на ютубе по этой ссылке.
«Этот страх в нас до сих пор». Мнение историка
Доктор исторических наук, профессор КазНПУ им. Абая Хангельды Абжанов, которого мы попросили оценить события тех лет, считает, что в Казахстане от сталинских репрессий пострадало не менее миллиона человек.
«Цифра в 130 тысяч человек примерная, она была выдана НКВД, КГБ, КНБ и другими органами, чтобы уменьшить масштаб преступлений. Что касается расстрелянных, 25 тысяч — это ничтожное количество. Документы говорят, что у нас не менее 1 миллиона репрессированных. В архиве президента лежат 700 тысяч дел. Иногда в одном деле проходило по 20-30 человек», — объяснил он, откуда взялась такая цифра.
По мнению профессора, обвинения, по которым наказывали людей, были крайне абсурдными:
«В отношении репрессированных применялись термины «саботажник», «контрреволюционер», «националист», «антисоветчик» … Тысячи людей объявили «шпионами», «агентами», хотя их в таком количестве невозможно было физически выявить. Такие обвинения есть в документах в отношении Санжара Асфендиярова, Джанайдара Садвокасова и многих других представителей казахской интеллигенции».
К арестованным применялись самые жесткие пытки.
«Целыми днями они не сидели, не лежали, а стоя давали показания. Не ели, не пили и в конце концов падали без сознания. В соседних комнатах держали членов семьи заключенного. Детей заставляли плакать, кричать. Кто такое выдержит? Естественно, они соглашались, подписывали любую бумагу — так выносились приговоры.
Люди становились неузнаваемыми за какие-то два-три месяца. Когда к Сейфуллину через два месяца после ареста пришла его жена, Гульбарам, она ему говорит: «Почему ты не спрашиваешь про сына?». А тот отвечает: «Разве он жив?». Люди обезумевали, теряли память, приводит Абжанов данные из документов.
Много дел против представителей казахской интеллигенции возбуждалось по анонимным доносам.
«Например, на Сакена Сейфуллина вынуждены были давать показания, писать доносы его же студенты, коллеги. Потому что их ставили в такие условия: били, морили [голодом]. И они просто подписывались. Таких документов множество. Это был метод работы НКВД», — говорит Хангельды Абжанов.
Целью репрессий, считает он, было укрепление власти:
«Это был пик беззакония и беспредела. (…) И мы не избавились от этого страха, он с нами до сих пор живет. Ведь несколько поколений стали жертвами репрессивной политики».
По мнению Абжанова, тема репрессий сталинских времен требует глубокого изучения и должна получить справедливую оценку. Он предлагает использовать опыт Польши, где есть Институт памяти народа, имеющий в своем составе прокуратуру.
«Пока мы не разберемся полностью с этим вопросом, мы не можем говорить, что история освобождена от белых пятен», — уверен Абжанов.
Видеоинтервью с Хангельды Абжановым смотрите на ютубе по этой ссылке.
«Алашординцы» спасались от репрессий в Кыргызстане
Отдельного упоминания заслуживает судьба известного политического движения «Алаш», объединившего казахскую и кыргызскую интеллигенцию. Спасаясь от репрессий, «алашординцы» уезжали из Казахстана в соседние республики, но в итоге все равно стали жертвами сталинского режима.
«Мы знаем, что Ташкент тогда стал местом концентрации казахской национальной интеллигенции. Но малоизвестно, что значительная часть деятелей «Алаша» переселилась и в Кыргызстан. Это было на тот момент оптимальным решением. В 1932 году в докладной записке ОГПУ (Объединенное государственное политическое управление) Киргизской ССР говорилось, что на территории республики были выявлены порядка 40 активных деятелей «Алаш Орды». Это сколько удалось выявить, а может быть, их было и больше», — рассказал нам старший научный сотрудник Института истории и этнологии им. Шокана Валиханова, кандидат исторических наук Тимур Рыскулов.
Среди «алашординцев», по словам Рыскулова, было много «знаковых фигур в казахской истории».
«Чаяния казахской интеллигенции, народа, были очень близки и кыргызам. На первом всеказахском съезде движения в Оренбурге были и представители кыргызской интеллигенции. Между ними еще в дореволюционный период были установлены тесные контакты», — рассказал историк.
По его данным, судьба алашевцев в Кыргызстане сложилась по-разному:
«В конце 1929 года, когда началось укрепление единоличной власти Сталина, представители казахской и кыргызской интеллигенции были в крайне резкой оппозиции к проводимому курсу. В итоге в период «большого террора» они оказались контрреволюционерами, буржуазными националистами, японскими шпионами».
Видеоинтервью с Тимуром Рыскуловым смотрите по этой ссылке.
"Большой террор" в Кыргызстане
За день до объявления независимости Кыргызской Республики, 30 августа 1991 года, на кладбище исторического комплекса «Ата-Бейит» состоялось перезахоронение 137 тел граждан, репрессированных и расстрелянных в 1938 году. Это стало символом прощания с тоталитарным прошлым для только зародившегося независимого государства.
После этого исторического события общество Кыргызстана получили возможность открыто говорить о сталинских репрессиях — теме, которая много лет была под запретом.
По данным кыргызских историков, около 40 тысяч жителей Киргизской ССР подверглись репрессиям со стороны НКВД с 1920 по 1953 годы. На сегодняшний день раскрыты архивные данные о 18 тысячах.
Страшная тайна о братской могиле
Шёл декабрь 1990 года. Это были суматошные дни в огромной стране: СССР трещал по швам, общество бурлило, происходили необратимые процессы распада империи. В эти дни в Комитет Госбезопасности в столице республики (тогда ещё Фрунзе) поступила информация о массовом захоронении «больших» людей в горах.
Молодой выпускник Высшей школы КГБ Болот Абдрахманов получил задание проверить информацию. Так страшная тайна, которую завещал хранить отец Бюбюры Кадыралиевой, стала достоянием общественности.
Сегодня подполковник ГКНБ, доктор исторических наук и директор музея «Ата-Бейит» Болотбек Абдрахманов вспоминает, что в те годы в местности Чон-Таш был расположен дом отдыха для сотрудников НКВД. Охранял его местный житель Абыкан Кыдыралиев. В семье была дочь – Бюбюра, ей тогда было 8 лет.
В ноябре 1938 года охранник увез семью на несколько недель в соседнее село, а когда вернулись, девочка заметила, что вместо кирпичного завода на окраине дома отдыха образовался холм. На её вопрос отец ответил: «Был большой ветер и всё разрушено». Но девочка заметила перемену в поведении родителей. Каждый вечер отец с матерью шептались, плакали, ходили на тот холм и читали молитвы. По вечерам от холма шло какое-то свечение, а через некоторое время оттуда начал исходить удушающий запах. Вскоре семья переехала в другое село.
Только в 1973 году, перед самой смертью, отец рассказал уже взрослой Бюбюре, что на месте завода покоятся останки репрессированных и расстрелянных людей. «Когда настанет подходящее время, ты расскажи, наверно, дети убитых их ищут. Там непростые люди лежат», — эти слова отца прозвучали как завещание.
Ключевыми были слова «подходящее время». В 70-80 годы в СССР тема репрессий была под запретом. Когда к власти пришел Горбачев и о сталинских репрессиях начали писать в прессе, Бюбюра поняла, что время пришло.
Только весной 1991 года сотрудник КГБ Абдрахманов смог начать проверку информации. Уже на месте Бюбюра Кыдыралиева безошибочно нашла страшное захоронение. Раскопки начались летом.
«Каждый день находили останки 10–15 человек. Они были брошены беспорядочно. Мы считали их по черепам, и на всех черепах пули входные. На глубине, куда влага не проникала, обнаружили фрагменты одежды. По ним уже можно было понять, кем были репрессированные. Были те, кто носил гимнастерки, брюки-галифе, а был и простой народ в чапанах, простых рубахах, калошах. Мы нашли 5-6 черепов с золотыми коронками. В 30-е годы золотые коронки мог себе позволить далеко не каждый. Позже дочь Жусупа Абдрахманова подтвердила, что её отец, когда работал в Кремле, лечил зубы и поставил несколько золотых коронок. Значит один из черепов принадлежал Жусупу Абдрахманову», — рассказал историк.
Позже на самом дне была найдена вчетверо сложенная, почерневшая бумага. На ней было написано: «Утверждаю. По ст. 58 как «врага народа» расстрелять Жусупа Абдрахманова». Подпись: Полковник И. Лоцманов. Дата: 5 ноября 1938 год. На второй день нашли такое же обвинительное заключение по Торекулу Айтматову. По этим документам в архиве КГБ нашли папку с фамилиями 137 расстрелянных. Среди них народные комиссары: Торекул Айтматов, Жусуп Абдрахманов, Иманалы Айдарбеков, ученый Касым Тыныстанов, другие видные деятели Киргизской АССР, рабочие и дехкане.
Тридцать лет Болот Абдрахманов работал в архиве КГБ, итогом стало издание 10 томов книги «Репрессированные Кыргызстана 1920-1953». В книге собраны 18 тысяч фамилий репрессированных и их приговоры. Это представители 55 национальностей. Больше всех кыргызов – 7000 человек, далее идут русские, украинцы, немцы, уйгуры и другие.
Поиск внешних врагов – в этом природа тоталитарного режима, вспоминает Абдрахманов.
«Из Москвы спускали план по выявлению «врагов народа», и количество — сколько надо расстрелять и осудить. Этим сотрудникам НКВД, чтобы спасти свои головы, надо было найти и осудить этих врагов. И поэтому не надо было доказывать, что он действительно враг. Достаточно было принадлежности к другой национальности или анонимного письма».
Историк приводит три примера реальных уголовных дел.
Первое дело. Дружили две подружки, но поссорились. И одна из них, чтобы отомстить, вырезала портрет Сталина из газеты и подложила под стельку обуви бывшей подруге и написала письмо в НКВД, что гражданка такая-то ненавидит товарища Сталина и специально, чтобы унизить вождя сделала из его портрета стельку. Пришли сотрудники НКВД, проверили, нашли и арестовали подружку, как врага народа.
Второе дело. Мужчины косили траву на колхозном поле. Во время отдыха поймали кузнечиков, и один предложил: «Давайте, один будет Сталин, а другой Гитлер». В ходе игры, кузнечик Гитлер победил кузнечика Сталина. И тот, кто держал кузнечика Гитлера воскликнул: «О, мой победил! Молодец! Ура!» Кто-то донёс, и обоих шутников посадили.
Третье дело. Задержали немца по фамилии Дейс, на первом допросе на вопрос о том, является ли он немецким шпионом, он отвечает отрицательно. Через месяц он уже признался, что шпион и что поджег колхозную конюшню. Тройка – внесудебный орган выносит решение – расстрелять. Позже выяснилось, что никогда в этом колхозе не было пожаров. Но никто не удосужился проверять. Расстреляли без суда и следствия.
Видеоинтервью с Болотом Абдрахмановым смотрите по этой ссылке.
«Он был убежденным коммунистом. Но сталинские репрессии не пожалели его»
Судьба государственного деятеля Киргизской АССР Торекула Айтматова, отца знаменитого кыргызского писателя Чингиза Айтматова, во многом схожа с судьбами многих национальных деятелей того времени.
«Смотрю на его фотографию, ему 35 лет. Для меня он, конечно, дедушка, но я вижу молодого мужчину, который только-только начал жить, к 35 годам так много достиг, став государственным деятелем. Благодаря ему и другим руководителям сохранили эпос «Манас». Я смотрю на его фото и восхищаюсь им, насколько он был целеустремлен, хотел столько всего сделать для своей страны, для СССР. Он был убежденным коммунистом. Но сталинские репрессии не пощадили его», — рассказывает Эльдар Айтматов, внук Торекула и сын Чингиза Айтматовых.
По воспоминаниям Чингиза Айтматова, в последние дни его отец знал, что его ждёт арест. Поэтому за несколько дней до ареста отправил семью из Москвы на поезде в глубинку Кыргызстана, в село Шекер. Когда Торекул Айтматов посадил семью на поезд, он бежал вслед за поездом до тех пор, пока у него были силы.
Торекула Айтматова обвинили в создании пантюркистской партии и антисоветской деятельности. В ноябре 1938 года его расстреляли, тело захоронили в братской могиле в горах Чон-Таша. Все эти года семья не знала ничего о его судьбе.
Родные на себе испытали, что такое быть членами семьи «врага народа».
«Им приходилось выживать без средств к существованию, им помогали родственники. Мать не брали никуда на работу, она перебивалась случайными заработками», — рассказывает Эльдар Айтматов, который сегодня возглавляет фонд имени своего деда.
Когда маленький Айтматов должен был вступать в пионеры ему сказали: «Ты хорошо учишься, но, извини, ты сын врага народа». Для него это был первый удар. Второй удар был, когда он не мог поступить в институт, вынужден был учиться в зоотехникуме. И только когда не стало Сталина, ему позволили учиться там, где они хотели.
Уже став известным писателем, Чингиз Айтматов по всему миру искал информацию о своём отце. Страшная правда открылась во время раскопок братской могилы на Чон-Таше.
«В то время отец работал в Люксембурге послом СССР. Мы с мамой были в Кыргызстане. Однажды к нам приехал глава КГБ Асанкулов, забрал мою маму и Розу Торекуловну и повез на раскопки в Чон-Таш, так как нашли документы, которые подтверждали, что Торекул Айтматов был расстрелян и похоронен в этой яме. Они вернулись в подавленном состоянии, заплаканные. Они рассказали, что нашли могилу моего деда и кроме него, там были и другие люди, которых расстреляли. И сейчас происходит эксгумация. Нужно снять на видео документ. Я взял камеру и начал снимать. Документ был хорошо сохранен, он лежал в нагрудном кармане моего дедушки. На документе было пулевое отверстие и капли крови. Я снимал, словно во в сне, как будто прикоснулся к той трагической эпохе. Этот момент запомнил на всю жизнь».
Видеоинтервью Эльдара Айтматова смотрите по этой ссылке.
Казахстан-Кыргызстан: репрессии сегодняшнего дня
Казахстанские и кыргызские эксперты, комментируя уже новейшую историю независимых государств, единодушно проводят параллели между сталинскими репрессиями и сегодняшним днем.
По мнению казахстанского политолога Шалкара Нурсеита, у репрессий прошлого и политических преследований в современном Казахстане есть три общие черты.
Во-первых, это преследование инакомыслящих.
«В советское время люди высказывались, несмотря на всякие препятствия, но в итоге многие из них провели большинство лет своей жизни в заключении. В современном Казахстане также преследуют политических активистов, независимых журналистов, общественных деятелей, которые не согласны с действующим курсом».
Во-вторых, это попытка тотального контроля над информацией — цензура и самоцензура.
«В Советском Союзе была только одна политическая повестка, которая пропагандировалась с помощью провластных медиаресурсов. Сейчас в Казахстане очень мало независимых СМИ, они испытывают различные трудности. Нельзя не отметить глобальную пропаганду государственных СМИ, которая очень похожа на пропаганду советского времени».
В-третьих, это показательные судебные процессы и наказания.
«Как мы знаем, советская власть организовывала публичные судебные процессы над диссидентами, которые были антигероями в пропагандистских материалах. И такое же применяется сегодня. За последние 30 с лишним лет у нас были громкие политические судебные дела. Цель которых одна – показать обществу, что за критику власти следует наказание».
Тем не менее, по словам политолога, между репрессиями тех лет и сегодняшними есть и отличия:
«Если в Советском Союзе были массовые репрессии, у нас сейчас более точечные. И последние намного эффективнее. Это имеет эффект домино, и даже активные люди думают дважды, прежде чем что-то писать или высказаться».
Что касается мотивов репрессий, то цель, по его мнению, всегда одна:
«Это неуверенность, страх власть имущих и желание контролировать все — от политики до ежедневной активности граждан. Если бы власти были уверены в том, что большинство поддерживает их, они не применяли бы эти репрессивные методы. Это общая мотивация этих политических режимов».
По мнению Шалкара Нурсеита, пока не будут проведены серьезные политические реформы, репрессии будут продолжаться.
Видеоинтервью с Шалкаром Нурсеитом смотрите по этой ссылке.
Кыргызский эксперт Алмаз Тажибай считает, что всплеск борьбы с инакомыслящими и критиками власти усилился на фоне войны, которую Россия развязала в Украине в 2022 году.
«Репрессии – это подавление гражданских свобод. В Советском Союзе они продолжились и после смерти Сталина, хотя имели более мягкий характер. Например, если человек имел отличную от компартии позицию, то его не брали на работу, а некоторых высылали из страны. В первые годы независимости Кыргызстана репрессии начались против оппонентов власти и независимых журналистов, при Акаеве их судили, а при Бакиеве – убивали», — напоминает политолог.
Нынешний виток преследования критиков власти и политических оппонентов в Кыргызстане он характеризует так:
«Сегодня в Кыргызстане против оппонентов возбуждают уголовные дела по популярным статьям: «Призывы к массовым беспорядкам», «Экстремизм», или «Захват власти». Эти статьи очень серьёзные, и их могут вменить каждому. Поэтому все молчат. Оппозиции нет давно, гражданских активистов арестовали, журналистов осудили, СМИ могут закрыть или оштрафовать. Поэтому никто не хочет рисковать. В авторитарных странах все молчат, даже если не согласны с властью.
Видеоинтервью с Алмазом Тажыбай смотрите по этой ссылке.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
«Большой террор», прокатившийся по республикам Советского Союза в сталинскую эпоху, это большая трагичная страница в истории Казахстана и Кыргызстана. Об этом говорят свидетельства потомков репрессированных, исторические факты и архивные документы. К сожалению, политические преследования сегодняшнего времени — законы, подавляющие гражданские свободы, уголовные дела, фабрикуемые в отношении инакомыслящи – очень напоминает репрессии прошлого.
Историки считают, что необходимо досконально изучить все «белые пятна» истории, связанные с «Большим террором», чтоб дать этому явлению политическую и историческую оценку. Эксперты же, изучающие новейшую историю, убеждены: чтобы избежать повторения прошлого, нужно не молчать сегодня — открыто выражать свое отношение к происходящему.
Материал подготовлен Назирой Даримбет, Юлией Козловой (Казахстан)
и Лейлой Саралаевой, Даяной Оселедко (Кыргызстан)
Эту статью на казахском языке читайте здесь.
_
Другие публикации проекта «Белые пятна истории» по этим ссылкам:
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»
_
В Казахстане почти нет независимой прессы. Власти сделали все возможное, чтобы заткнуть рты журналистам, осмеливающимся их критиковать. В таких условиях редакции могут рассчитывать только на поддержку читателей.
_
«Республика» никогда не зависела ни от власти, ни от олигархов. Для нас нет запретных тем. УЗНАТЬ БОЛЬШЕ О НАС можно здесь.
_
Поддержать нас можно разными способами — они указаны на этой странице.
