«Дети нашей элиты прошлого века, известных
казахских писателей и поэтов,
государственных деятелей и ученых,
в основном не говорят на казахском языке…»
Канат Тасибеков, общественный деятель
В Казахстане и Кыргызстане всё больше людей среднего и старшего возраста начинают осваивать родной язык. Это становится важным этапом на пути самоидентификации для людей, рождённых в СССР.
Русификация, начавшаяся на пространстве Средней Азии ещё до советской власти, в XX веке приобрела институциональный характер. По мнению экспертов, Казахстан и Кыргызстан подверглись русификации больше других республик бывшего Советского Союза из-за малочисленного коренного населения и географической близости к России. В итоге в этих двух странах выросли три поколения людей, не владеющих или плохо владеющих родным языком.
В последнее время ситуация начала меняться. По последним статистическим данным, в Казахстане — 92%, а в Кыргызстане — 91,8% населения свободно владеют государственными языками. Однако стоит выйти на столичные улицы, и ты понимаешь, что на самом деле официальные цифры далеки от реальности.
В исследовании в рамках межстранового проекта «Белые пятна колонизации» мы рассказываем, как отразилась русификация на жизни граждан Казахстана и Кыргызстана, и какие шаги для развития национальных языков предпринимают сегодня власти и гражданские активисты в этих государствах.
ИСТОРИЧЕСКИЙ КОНТЕКСТ
От русско-туземных школ до русификации
Процесс колонизации Россией стран Центральной Азии начался еще до прихода большевиков. Уже тогда ставился вопрос о постепенной русификации коренных народов через повышение общей грамотности и развитие коренных языков.
«Политику коренизации начало проводить царское правительство. Подбирало работников колониальной администрации в Туркестане, владевших местным языком, чтобы быть ближе к чаяниям простых людей.
При администрациях работали переводчики-помощники. Абдыкерим Сыдыков, один из отцов-основателей кыргызской государственности, до революции был переводчиком у начальника Пишпекской управы. Торекул Джанузаков, в последствии видный политический деятель Туркестана, начинал свой путь переводчиком и помощником у генерал-губернатора Семиреченской области.
Царские власти открывали русско-туземные школы, обучали местных детей писать, читать, и оттуда набирали себе сотрудников для низового аппарата. Для представителей кыргызской аристократии открывали уже гимназии.
Это делалось для того, чтобы эти дети могли в перспективе получить высшее образование в России и стать частью правящей политической элиты. Например, как Чокан Валиханов, представитель российской аристократии казахского происхождения», — рассказывает кыргызский историк Зайнидин Курманов.
Казахский и кыргызский языки были в то время на арабском алфавите. И первые газеты выпускались на арабице: казахские «Түркістан уалаятының газеті» в 1870 и «Казак» в 1913, кыргызская «Эркин-Тоо» в 1924 году. Но поскольку в мире в основном использовали латинский алфавит, то решили переводить казахский и кыргызский на латиницу. В этот период и до середины 30-х годов издаётся много учебников и книг на коренных языках народов СССР на латинице.
С середины 1930-х годов советские власти под руководством Иосифа Сталина поменяли курс языковой и этнической политики СССР: на место коренизации под эгидой борьбы с «буржуазным национализмом» пришла политика русификации. Латинские алфавиты заменили на кириллические, печать на коренных языках прекратили, в школах начали внедрять обучение русскому языку.
Историк Зайнидин Курманов связывает эту смену курса с идеологической борьбой между Западом и Востоком:
«Несмотря на то, что провозглашалась идеология пролетарского интернационализма как генеральная линия, господствующей нацией были русские. Соответственно началась русификация всех республик СССР».
«Если владеешь русским языком – для тебя открыты все дороги!»
К 1950-м годам русский закрепился в статусе престижного языка в СССР, дающего доступ к образованию, культуре и соответственно к карьерному росту.
«Когда наша страна стала переходить к индустриализации, необходимо было овладевать унифицированным языком. Русский язык начал применяться активно. В Кыргызстане в то время во всех регионах были школы с кыргызским языком обучения, но в райцентрах открывали по одной школе на русском языке.
Если говорить о городе Фрунзе [сейчас Бишкек], то туда приехали люди разных национальностей – русские, украинцы, чехи, немцы. Поскольку началась бурная индустриализация, население столицы состояло в основном из русскоязычных рабочих, поэтому и говорили в столице на русском.
Но кыргызский язык никто не запрещал», — говорит Жаныл Тумонбаева, советский и кыргызский государственный деятель.
Такого же мнения и Канат Тасибеков, активный популяризатор казахского языка и общественный деятель Казахстана, который сам начал учить казахский в 50 лет и сейчас обучает нацязыку других.
«Думаю, не было такой цели уничтожить казахский язык, — считает Тасибеков. — Надо было страну поднимать, индустриализировать, вооружать. Большие задачи стояли перед экономикой огромной страны. А единая экономика требовала единого языка. Поэтому нужен был один общий язык».
Но именно в Казахстане процесс русификации, по его мнению, усугубился по разным причинам.
«Голодомор, когда больше половины казахов умерло от голода, устроенного большевистской властью. Целина. Самая протяженная в мире граница с Россией. Взаимопроникновение культур. Наша общая история, и это не 300 лет, как мы вошли в состав Российской империи, а гораздо больше. Все эти факторы привели к такому результату», — считает Канат Тасибеков.
Он также объясняет, почему из всех центральноазиатских республик Кыргызстан и Казахстан оказались наиболее подвергшимися русификации:
«Это прежде всего из-за того, что коренного населения было мало, и разницы в менталитете».
Владислав Тен, этнический кореец, переехавший в Казахстан из Узбекистана, полагает, что Казахстан подвергся наибольшей русификации, чем тот же Узбекистан, из-за близости к России и репрессий в сталинский период:
«Казахстан ближе к России. Также общеизвестно, как уничтожали национальную казахскую интеллигенцию. У узбеков, к примеру, это не имело такой массовый характер. В Узбекистане в советские годы тоже было много русского языка и в образовании, и в делопроизводстве. Но между собой узбеки всегда говорили на узбекском. К тому же, в Узбекистане всегда преобладало коренное узбекское население. В Казахстане же, особенно на севере, казахи сильно обрусели».
Со временем хорошее владение русским языком стало обязательным для карьерного роста.
«Так было и до большевиков — представители кыргызской элиты отправляли детей учиться в Россию. И после революции это продолжилось. Если ты будешь владеть русским языком, у тебя открыты все дороги и в Москве, и в Ленинграде [теперь Санкт-Петербурге]. А будешь знать только свой язык, будешь работать только в Кыргызстане. Всегда было престижным владение русским языком», — говорит Зайнидин Курманов.
«Великий кыргызский писатель Чынгыз Айтматов, когда писал свои произведения на кыргызском, не был таким популярным. Мировое признание его таланта произошло тогда, когда его книги были изданы на русском языке. Поэтому ему пришлось писать на русском языке, хотя кыргызский язык такой же богатый», — отмечает в свою очередь Жаныл Туменбаева.
Государственный язык в законе
С приходом к власти Михаила Горбачева в СССР в 1985 году началась перестройка. В средствах массовой информации и в обществе начали подниматься в том числе вопросы развития национальных языков. Ведущую роль в этом играли национальные поэты и писатели.
В том, что в 1989 году в Кыргызстане был принят закон «О госязыке», по которому кыргызский язык стал государственным, огромная роль принадлежит писателю Чынгызу Айтматову. Он на всех форумах и пленумах вплоть до Верховного Совета СССР поднимал вопросы о национальной идентичности и развитии национальных языков.
Аналогичный закон «О языке», согласно которому казахский язык получил статус государственного, был принят в Казахстане тоже в 1989 году.
То есть процессы в двух республиках происходили одинаковые, но и проблемы тоже оказались одинаковыми. Причем, несмотря на принятые законы, дальнейшего импульса процессы развития нацязыков не получили.
«Когда в 1989 году был принят закон «О госязыке», я работала зампредом Совмина, — вспоминает Жаныл Туменбаева. — 27 октября 1989 года Совет министров принял уникальное постановление №288, которое состояло из 29 пунктов «О мерах по реализации закона Киргизской ССР о кыргызском языке и порядке введения закона». Это постановление обязывало все государственные структуры и хозяйствующие субъекты постепенно вводить кыргызский язык и предписывало, кому и что делать по пунктам».
Тогда, по ее словам, активно начали издавать словари, книги, разговорники.
«В аппарате Совмина создали отдел госязыка и межэтнических отношений. Позже была открыта Ассамблея народов Кыргызстана. Но когда мы в 1990 году приняли декларацию о независимости, и Кыргызстан стал суверенным государством, наше правительство и Жогорку Кенеш абсолютно отбросили в сторону исполнение этого закона», — отмечает Туменбаева.
Полностью интервью с Жаныл Туменбаевой смотрите по этой ссылке.
ПЯТЬ ИСТОРИЙ
С момента принятия закона о госязыке прошло 36 лет, а с момента обретения независимости — 34 года, однако проблема развития национальных языков как в Казахстане, так и в Кыргызстане остаётся актуальной.
Наглядное подтверждение этому — истории наших соотечественников о том, как они осваивали свой родной язык уже в зрелом возрасте.
История Жанны Байтеловой
Сегодня в Казахстане немало казахов, которые выросли в семье где три поколения не знают родного языка. Одна из них — наша коллега, журналистка Жанна Байтелова.
«Все у нас получили образование на русском языке, моя мама — казашка из России, и в моей семье на казахском говорила только бабушка по папиной линии. В детстве я ходила в русский садик. Но потом папа как-то решил, что нехорошо, что его дети не знают родной язык, и за год до школы меня перевели в казахский садик. Адаптация была очень сложной, можно сказать ее вообще не было. Я не понимала детей, они — меня, дети обзывались, смеялись. А воспитатели не обращали на это внимания и не занимались мной. Я чувствовала себя изгоем, и я замкнулась», — рассказывает Жанна.
Девочка пошла в казахскую школу, но после сложностей перевелась в русскую.
«Казахская вроде школа, но, если я что-то не понимала, все равно объясняли все по-русски. Во дворе у нас русскоязычные и казахскоязычные дети не общались между собой. Приезжала к бабушке на каникулы, но и там все говорили по-русски. После нескольких лет мучений в казахской школе пришлось перевестись в русскую. У нас был как предмет казахский язык, но говорить я все равно не могла — нужно было погрузиться в среду, чтобы начать говорить. В русской школе казахский изучали мало, и он не был таким важным».
Жанна поступила в вуз и там тоже училась на русском. По ее словам, однокурсники из казахского отделения сталкивались с тем, что не было хороших учебников на казахском, хотя это был уже 2003 год.
В 2017 году Жанна начала изучать казахский язык самостоятельно.
«Заплатила за курсы — тогда это стоило 50 тысяч тенге, не дешево было. У меня было сильное желание говорить на казахском, делать интервью, статьи, общаться с чиновниками. И я старалась, пыталась писать посты на казахском, говорить, читала литературу».
Но когда девушка пыталась говорить на казахском, то часто сталкивалась с насмешками:
«Мне очень обидно, почему наши казахи не поддерживают друг друга? Не все, конечно, есть исключения, но их меньшинство. Больше хейта. Я прожила в Польше год, там всегда говорили, как я хорошо говорю на польском, хотя это было не так. А у нас, наоборот, все критикуют. Поэтому говорить отпадает желание».
Жанна признается: «Мне очень хочется говорить на казахском, но я боюсь».
«Даже сейчас, когда рассказываю эту свою историю, чуть не плачу. Потому что у меня был негативный опыт, и я боюсь, что меня высмеют или неправильно поймут. У меня есть книги, есть желание, но в то же время есть страх. Но все равно я буду его учить, потому что понимаю: казахский язык — часть моего культурного кода, моя ДНК, моя идентичность», — заключила Жанна Байтелова.
История Нурбека Токтакунова
Нурбек Токтакунов – известный в Кыргызстане адвокат. Изучать кыргызский язык начал уже будучи состоявшимся юристом.
«Я закончил столичную школу № 28, кыргызский язык в нашей школе, как и в других школах столицы, не преподавался. Уровень владения кыргызским был на бытовом уровне «принеси то», «сделай это». Почти все городские ребята моего поколения на таком уровне знали. Потому что на всю столицу только одна школа №5 была кыргызскоязычной. У нас правящая элита тех времен смирилась с таким положением. Они не видели в этом ничего плохого, потому что была сформирована советская общность, русский язык был велик и могуч, русский народ был старшим братом среди народов. И эти идеи проникли в интеллигенцию. И не то, чтобы они стремились к этому, они шли по течению. Особенно не противились. Хотя и называли нас, не владеющих родным языком «чала-орус», когда мы не могли на ломанном кыргызском выразить свою мысль и говорить на литературном языке. Вот я и вырос из этих «чала-орусов».
По словам Токтакунова ситуация изменилась в период перестройки, с конца 80-х годов, когда стали появляться школы с кыргызским языком обучения, и в русских школах начали вводить уроки кыргызского языка.
«Я понимал ещё в подростковом возрасте, что должен выучить родной язык. Я читал Айтматова, и слушал его выступления о кыргызском языке. По-настоящему на практике я понял, что надо начать говорить, когда начал работать адвокатом, ко мне обращались кыргызскоязычные граждане и дело необходимо было вести на кыргызском языке с точки зрения стратегии и тактики. И я начал потихоньку разговаривать. Но больше всего мне помогли выучить язык кыргызскоязычные журналисты, потому что начала развиваться кыргызскоязычная журналистика, часто ставили в тупик, задавая вопросы на кыргызском языке по моим делам, и я пытался на ломанном кыргызском давать комментарии. Потом я все свои ответы анализировал, заново сам с собой разговаривал на кыргызском. И постепенно именно журналисты научили меня разговаривать на кыргызском. В течение дух-трех лет начал свободно говорить», — говорит Токтакунов.
Но он не считает, что окончательно выучил язык. Он в процессе.
«Главное у меня больше нет страха говорить на кыргызском. У меня был страх, потому что я не мог выразить свою мысль на кыргызском. Я мысленно переводил с русского на кыргызский и получалась даже не кыргызская речь. А суржик – кыргызские эквиваленты русских смыслов. Когда я бываю в деревне и долгое время общаюсь на кыргызском, через некоторое время уже начинаешь думать на кыргызском. Тогда и кыргызская речь становится другая. Поэтому очень важна постоянная практика. Если везде будут говорить на кыргызском, тогда будет развитие».
После того, как Нурбек Токтакунов выучил кыргызский язык, его жизнь значительно изменилась. Самым вдохновляющим он назвал возможность читать кыргызскую литературу, поэзию.
«Кыргызский язык расширил пространство. Даже расширил пространство в мозгу, в сознании. Когда долго говоришь по-кыргызски, начинаешь по-другому видеть мир, по-другому видеть политическую ситуацию, какие-то конфликты в сфере права. Знание любых языков обогащает человека, делает его многогранным».
Полностью интервью с Нурбеком Токтакуновым смотрите по этой ссылке.
История Каната Тасибекова
Общественный деятель, основатель разговорного клуба «Мәміле», автор книг «Ситуативный казахский» и методики изучения казахского языка Канат Тасибеков родился в советские времена на севере Казахстана, вырос в русскоязычной среде и начал учить казахский почти в 50 лет.
«Моя история – это не история какого-то отщепенца или предателя, который, будучи казахом, не знал казахский язык. Это история тысячи, даже может миллионов казахов, — так начал свой рассказ Канат Тасибеков.
В 1959 году, когда я родился, проводилась всесоюзная перепись населения. И, согласно переписи, казахов в Казахстане было меньше 30%. Когда я пошел в школу, был единственным казахом. Мое детство прошло в городе Алексеевка, сейчас станция Акколь, мы жили на улице Достоевского, и нас было всего две семьи казахов. В семье семеро детей было, я – шестой, и все учились в русской школе».
В то время в Казахстане обучение в вузе тоже было в основном на русском, а позже Тасибеков окончил аспирантуру в Москве и докторантуру во Франции. Выучить же родной язык его побудил случай.
«Я занимался бизнесом. В какой-то момент понял, что мне легче сказать что-то по-французски, а по-казахски не могу. Как я казах, не могу говорить на казахском? Внутреннее было такое ощущение дискомфорта. И как-то моя коллега-француженка, которую я очень уважаю, услышала от меня, что я по-казахски плохо знаю. У нее на лице такое удивление было, даже презрение что-ли. Тогда меня это очень задело.И я решил выучить родной язык».
Но изучение родного языка, по его словам, далось нелегко.
«Я думал: что тут такого, возьму и выучу. Но это оказалось не так просто. В 50 лет я начал учить. Но была проблема – нет методик для изучения языка для взрослых. И для себя я понял, что казахи при каждых ситуациях используют только определенные речевые модели. И вот такой лайфхак — я решил, что мне надо все эти речевые штампы выучить для каждой ситуации. Это золотой фонд казахского народа, проверенный веками. Я начал просто их учить. Когда у меня накопились эти записи, я решил поделиться своими знаниями. Так появилась книга «Ситуативный казахский», сначала первый том, потом второй».
Канат Тасибеков подчеркивает, что проблема школьного преподавания казахского до сих пор актуальна. Дети у него тоже русскоязычные. Дочь приходила домой со школы и не могла выполнить домашнее задание на казахском языке, приходилось постоянно звонить дедушке и бабушке.
«Эта проблема была в советские времена, закон «О языке» был принят еще в 1989 году. Сейчас мы независимое государство, но я вижу, что заканчивают дети школу и не говорят на казахском, даже выпускники казахских школ».
После того, как понял для себя, как нужно учить язык, Тасибеков решил помогать другим это делать.
«Сейчас у меня разговорный клуб казахского языка «Мәміле» (Согласие). Вы сами видели, люди приходят. Есть среди них и люди моего поколения, у всех схожая с моей история. Я энтузиаст, который обучает казахскому языку. Вот уже восемь лет каждую субботу я прихожу сюда как на работу, бесплатно веду этот клуб. У меня нет таких возможностей, как у государственных чиновников, облаченных властью и имеющих большие бюджетные средства. Но я понимаю, что людям это необходимо, и вношу свой вклад в общее дело», — говорит Тасибеков.
Полностью интервью с Канатом Тасибековым смотрите по этой ссылке.
История Владислава Тена
Владислав Тен, директор языковой школы Lingua Ten, родился в Узбекистане, но 15 лет назад переехал в Казахстан. Владеет английским, узбекским, корейским и казахскими языками. И сейчас обучает казахскому других.
«По профессии я медик, когда приехал, работал врачом вначале. Как только приехал, решил выучить казахский язык, потому что это государственный язык. Я выучил английский, так как он мне был нужен для развития, корейский – потому что это мой кровный язык, узбекский, потому что я родился и жил в Узбекистане. Сейчас моя новая родина — Казахстан. Думал также, что легче будет подниматься по служебной карьерной лестнице.
Но я испытал культурный шок, потому что в Узбекистане тоже много русского языка, мы родились в русскоязычном Ташкенте, но там сами узбеки между собой только на узбекском общаются. В Казахстане ситуация другая была на тот момент, все на русском языке, поэтому выучить язык было не так просто, живой среды как таковой не было. Сейчас, конечно, ситуация с языком лучше, в столицу начали приезжать жители южных регионов.
Да, здесь государственный язык – казахский. Если мы будем знать его, тогда мы не будем делиться по принципу его незнания, больше будем уже акцентировать свое внимание на реальных компетенциях людей», — говорит Тен.
Он опровергает расхожее мнение, что казахский язык трудно учить.
«Хотя в казахском сильной не было надобности для меня, все было на русском, в принципе можно было и до сегодняшнего дня его не учить. Но мне хотелось именно преподавать казахский, хоть я и не знал его, но был уверен, что смогу быстро его выучить. И дело не в том, что я уже знал узбекский. Казахский язык, как и другие тюркские языки, относится к языкам с очень правильной грамматикой, без исключения, и поэтому очень легкий в изучении.
Но в Казахстане муссируется совсем другое мнение про казахский, что это какой-то очень сложный язык, замудренный, какая-то там особая философия, которую невозможно понять. На самом деле это не так, это обычный человеческий язык, которым просто не занимались с точки зрения преподнесения его в качестве иностранного языка.
В Казахстане сейчас начинают задумываться, что есть большой пласт русскоязычных казахстанцев, включая казахов, и им нужно преподнести язык по-новому, по новой технологии».
По мнению Владислава Тена, в Казахстане около миллиона человек точно нуждаются в казахском языке,, и их можно обучить за короткое время.
Полностью интервью с Владисловом Теном смотрите по этой ссылке.
История Зайнидина Курманова
У Зайнидина Курманова множество регалий – известный кыргызский политик, историк, юрист, политолог, публицист, педагог и просветитель, автор философских афоризмов, Торага Жогорку Кенеша (спикер парламента) в 2009—2010 годах; доктор исторических наук, профессор, академик Академии истории и обществоведения Республики Казахстан.
Он окончил престижную столичную школу во Фрунзе и Ленинградский университет.
«Я тоже был русскоязычным. Меня отец отправил в русскую школу. Кыргызским я пользовался только тогда, когда ездил на лето к бабушке в село и там играл с местными ребятами. Они ни слова не знали на русском. И кыргызский мне нужен был только для того, чтобы общаться со своими сверстниками. И я там выучил язык на бытовом уровне. Но со временем сделал большой шаг и начал читать лекции на государственном языке», — говорит Курманов.
Нужда в кыргызском языке возникла у Курманова в середине 2000-х, когда он работал в ООН и проводил тренинги по парламентаризму в регионах.
«После одной из лекций мне сказали: «Вы читаете прекрасные лекции, но ваши лекции из 30 человек понимают только 5. Русский язык для нас вообще потерян». Для меня это было неожиданностью, я думал, что люди везде знают русский. Оказалось, что в Ошской, Джалал-абадской, Баткенской, Нарынской, Таласской областях уже не говорят по-русски. Русскоязычными остались только Бишкек, Чуйская область и немного Иссык-кульская область. Поэтому, чтобы продолжить работу, я за два месяца перевёл свои лекции на кыргызский язык и подтянул свои знания.
Зайнидин Курманов поделился советом, как он быстро освоил язык:
«Я выписал 100 самых употребляемых слова на кыргызском и запомнил. У меня бытовой кыргызский был. Чтобы общаться, читать лекции, достаточно знать 300 кыргызских слов. Если будешь знать 1000 слов, будешь свободно владеть кыргызским».
Курманов признаётся, что пока «жаренный петух не клюнул», он не изучал тщательно родной язык. Как только он улучшил свой язык, его жизнь круто изменилась, его избрали спикером парламента.
«Мне предложили стать спикером. Я сразу предупредил, что на кыргызском не говорю, но когда было представление моей кандидатуры в парламенте, я 45 минут отвечал на вопросы, ни одного русского слова не произнёс. Я сам удивился», — признался Курманов.
Тем не менее Зайнидин Курманов понимает, что уровни владения русским и кыргызским у него разные:
«Мой русский и мой кыргызский нельзя сравнивать. Мои лекции на кыргызском и русском это небо и земля. Русский язык — это язык, на котором я думаю, размышляю, пишу свободно. На кыргызском у меня есть ограничения».
ЕЩЕ МНЕНИЯ В ТЕМУ
_
Участники разговорного клуба «Мәміле», который организовал Канат Тасибеков, рассказали, почему решили учить казахский.
_
«Из-за того, что мы не учили в школе казахский язык, у нас очень большие проблемы с грамматикой. Я говорю на казахском, но хотелось бы совершенствовать свою речь, обогатить словарный запас. Очень часто в казахской речи мы употребляем русские слова, и мне хочется просто научиться говорить на казахском чисто без вставок этих русских слов. И мы вот когда разговариваем в клубе, какие-то новые слова узнаем, эти слова пытаемся применять. Вот таким образом получаются какие-то подвижки».
«Понимание того, что мне остро нужен казахский язык пришло в одной из поездок по работе. Мы были в Центральноазиатской делегации, и мой коллега из Кыргызстана, журналист предложил поучаствовать в каком-то совместном проекте. Но нужно было знание кыргызского. И он говорит, ну казахский и кыргызский похожи же, у тебя не будет трудностей. В ответ у меня молчание. И нн говорит: ты что, казахский не знаешь, как так? В этот момент у меня все внутри как будто перевернулось. Так я начала учить язык, сейчас хожу в этот клуб.
Я живу в Казахстане, я гражданка Казахстана, не гость в своей стране. Мне хочется быть ее активным, лучшим гражданином, представлять ее где-то за границей, чтобы через меня, как говорится, мою страну любили и уважали. Это очень приятно, слышать, понимать, о чем говорят твои земляки, твои соседи, родственники. У меня вот родственники казахи. М ы всю жизнь вроде вместе живем, а я по-новому их услышала, когда начала понимать казахский язык».
_
«Казахский язык нам очень нужен всем, он очень важен в общении с родственниками, в целом с нашими согражданами. У меня есть құдалар, они казахи, сейчас я могу с ними разговаривать на казахском языке. У меня есть соседи, к примеру, одна из них китаянка, она говорит на китайском языке и казахском языках. Поэтому я решила, что мне нужен казахский язык».
_
Полностью опрос смотрите по этой ссылке.
ОЦЕНКА СИТУАЦИИ ГЛАЗАМИ ЭКСПЕРТОВ
Почему мы всё ещё не говорим на государственном языке?
И в Казахстане, и в Кыргызстане государство вкладывает огромные суммы в развитие госязыка, вводит изменения в законодательство, чтобы государственный язык имел преимущества во всех сферах – СМИ, образовании, экономике, политике. В Казахстане уже много лет говорят о переходе на латиницу, в Кыргызстане предлагают штрафовать госчиновников за незнание. Но желаемого результата ни одна страна не добилась.
По мнению наших экспертов, причин множество — от отсутствия новаторских методик преподавания до наплевательского отношения самого государства.
Канат Тасибеков считает, что государственная языковая политика в Казахстане двигается не совсем в верном направлении.
«Как-то меня пригласили принять участие в телевизионном круглом столе, который проходил в Астане. Я участвовал онлайн. Презентуется госпрограмма, показывают графики, из которых следует, что в Казахстане в 2022 году 92% населения владеет казахским языком, а в 2025 году уже 95% населения будет знать государственный язык. Я не выдержал, буквально взорвался: «Если мы будем врать сами себе, мы никогда не решим эту проблему. А мы врем, глядя в глаза зрителям, о чем тогда можно говорить?» После этого меня перестали приглашать на такие мероприятия», — сокрушается Канат Тасибеков.
По мнению Тасибекова, реальный результат и продвижение в деле развития госязыка будет только тогда, когда представители гражданского общества и чиновники будут вместе работать над этим. Но пока этого нет.
«Что делают государственные чиновники, облаченные властью и деньгами? С них нет спроса за огромные средства, которые бездарно тратятся. Деньги «пилят». Куда это все уходит? Вот есть Комитет по развитию языков, но у меня нет никаких контактов с ними. Они просто меня игнорируют, меня будто нет. Если бы я был депутатом, я бы добивался того, чтобы все государственные детские сады и начальные школы были переведены на казахский язык. С этого бы все началось», — заключает Канат Тасибеков.
По мнению Зайнидина Курманова, в Кыргызстане до сих пор нет методики преподавания кыргызского языка. Он пытался обучить собственных детей с начальных классов, но потерпел фиаско.
«До сих пор нет методики преподавания. Я своих детей перевёл в кыргызскую школу, в надежде, что они с детства освоят родной язык — сын в 4 классе, дочь во 2 классе. Нам учителя говорят, разговаривайте с детьми дома на кыргызском языке, потому что дети на переменах говорят на русском между собой. В итоге сын меня до сих пор спрашивает: «Я не понял, где я учился? Чему я учился?» Уровень преподавания был ниже плинтуса.
Те, кто заканчивают кыргызскую школу, отстают по уровню развития. Потому что кыргызский язык не коммуникативный, грамматика не отработана, отраслей нет. И преподавательницы кыргызского языка часто многодетные, замученные тяжелой жизнью, им не до преподавания, они только делают вид, что учат.
Даже сельские жители поняли, что лучше отдавать детей в русскую школу. Там по крайней мере вырастет конкурентноспособный ребёнок, который будет хоть что-то знать, — говорит Зайнидин Курманов.
Главная причина, по которой кыргызский язык до сих пор некачественно преподаётся в школах, это бездействие министерства образования, считает Жаныл Туменбаева.
«Это пробел министерства образования. Полный провал министерства образования. Ещё в 1989 году мы издали постановление, в котором всё расписали. К примеру, преподавателям кыргызского языка, преподающим в некыргызских школах, предусматривалась надбавка в 15%. Но это не применяется. Преподаватель должен быть заинтересован в качественном преподавании. Если ребенок в первых четырех классах освоит язык, он с удовольствием будет говорить дальше. Этого нет с самого начала. Детям надо дать грамматику в детстве. Но минобразования за эти годы ничего не сделало, ни один министр ничего не сделал. Это провал полный. Поэтому до сих проблема».
В парламенте Кыргызстана в эти дни рассматривают законопроект о введении штрафов для государственных служащих за незнание госязыка. По мнению Жаныл Туменбаевой – это нонсенс:
«Это позор, это абсурд для моей нации. Никаким образом язык не внедряют насилием. Вы насилием хотя бы преступность сократили? Займитесь своим делом. Язык это разве насилие? Язык — это культура, язык – это общение, язык – это желание, любовь. Его надо любить, чтобы внедрять».
По мнению Нурбека Токтакунова, сейчас в Кыргызстане нет проблемы, чтобы выучить кыргызский: и литературы достаточно, и кыргызская речь звучит в соцсетях, по радио и телевидению, на улицах всегда есть возможность говорить на кыргызском языке. Но не хватает курсов для русскоязычных.
«Недостаточно курсов, методологии, учебных планов. Можно говорить на разговорном языке, но если говорить о научном, литературном слоге, то кыргызский язык в каком-то смысле переживает тяжелую болезнь. Язык тоже может умереть. Я этого боюсь.
То, что делают власти, пытаются заставить говорить на кыргызском, вводятся какие-то штрафы для госчиновников, активисты ходят и стыдят, это неэффективно. Агрессивное «кыргызча суйло» не принесет пользу. Для того, чтобы кыргызский язык развивался, нужно, чтобы писатели писали романы на кыргызском, чтобы люди захотели прочитать их в оригинале. Нужно снимать такие фильмы, чтобы иноязычные захотели посмотреть именно на кыргызском.
Кроме того, чтобы окончательно перейти на кыргызский язык, надо ограничить русский, но чтобы это было не травматично. Нужно, чтобы медицина заговорила на кыргызском. Чтобы юриспруденция заговорила на кыргызском. Чтобы философия заговорила на кыргызском. Вопросы бытия должны зазвучать на кыргызском. Я ходил в Академию наук, в Комиссию по развитию госязыка со своими предложениями. Они согласны со мной, но пока занимаются тем, что вводят штрафы и пытаются заставить насильно перейти на кыргызский язык, — говорит Токтакунов.
Владислав Тен предлагает применять не радикальный, а мягкий способ:
«Исходя из моего бэкграунда, опыта жизненного, я бы поменял технологию преподавания казахского языка в школах. Свел бы преподавание казахского языка к предмету, который преподается в русскоязычных классах как иностранный язык. Нужно детей отдавать в казахский садик, чтобы там прямо жестко на казахском все было. Тогда к 7 годам он сформируется как носитель казахского языка, я так смотрю на решение этой проблемы».
Казахстанская активистка Александра Мыскина, самостоятельно выучившая казахский, рассказала нам, что в прошлом году принимала участие в обсуждении проблем национальных языков на центральноазиатском уровне на неделе «Ынтымак», которая проходила в Бишкеке.
«Наши коллеги в Кыргызстане создали уникальную дискуссионную площадку, где обсуждается ряд очень важных вопросов, и среди них — вопрос национальных языков. Вопрос объединения общества в единую гражданскую нацию через изучение государственного языка, через полноценное применение его в обществе, создание условий для того, чтобы он стал языком межэтинического общения и объединял людей, стоит одинаково в Казахстане и Кыргызстане. В обеих странах общество полиэтническое, и необходимо, чтобы мы понимали друг друга.
В прошлом году мы принимали участие, рассказывали о том, как в Казахстане мы решаем этот вопрос, как у нас общественность вовлекается в это. И я очень была удивлена, узнав, что в Кыргызстане очень быстро принимаются решения и от слов переходят к делу. Мы три года назад, когда впервые встречались, еще были на стадии обсуждения. Наши коллеги из Кыргызстана уже представили концепт и уже начали его внедрять. У них очень хорошо налажена работа с системой образования. В Кыргызстане общественность и власть теснее работают.
В Казахстане тоже представители власти должны прислушиваться к общественникам, потому что в среде гражданского общества рождается очень много хороших идей. И для их реализации требуется поддержка. Вот эту поддержку хотелось бы, конечно, видеть нам со стороны государства», — говорит Александра.
Полностью интервью с Александрой Мыскиной смотрите по этой ссылке.
ЗАКЛЮЧЕНИЕ
Путь к восстановлению языковой идентичности в Казахстане и Кыргызстане — это не только про грамматику и словари. Это путь восстановления связи с корнями, преодоления последствий колониального прошлого. Поэтому сегодня и перед властью, и перед гражданским обществом стоит задача — не просто выучить язык, а вернуть ему роль основы культуры, мышления и самоидентификации. Но, несмотря на объективные причины, о которых сказали наши герои и эксперты, существует и исторический контекст – общее советское прошлое и несколько десятков лет русификации.
Должно по-видимому смениться несколько поколений, чтобы казахский и кыргызский языки обрели силу и популярность. А для этого нужно прилагать усилия каждому гражданину, уважающему суверенитет своего государства.
Материал подготовлен Назирой Даримбет, Юлией Козловой (Казахстан)
и Лейлой Саралаевой, Даяной Оселедко (Кыргызстан)
Другие публикации проекта "Белые пятна истории" по этим ссылкам:
- «Хотели стереть с карты»: как Казахстан и Кыргызстан стали родиной для депортированных Сталиным народов
- «Жер бетінен жойып жібергісі келді»: Қазақстан мен Қырғызстан Сталин әмірімен жер аударғандардың Отанына айналды
- «Не повторить судьбу предков»: что важно знать о «Большом терроре» в Казахстане и Кыргызстане
- Өткеннің қасіретін қайталамау: Қазақстан мен Қырғызстандағы «Үлкен террор» туралы не білу маңызды
- «Почти все, кто добрался, выжили». Как кыргызы спасали казахов во время Голодомора — оценки..
- «Көптеген адам аман қалды». Ашаршылық кезінде қырғыздар қазақтарды қалай құтқарғаны туралы бүгінгі баға мен…
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»
_
В Казахстане почти нет независимой прессы. Власти сделали все возможное, чтобы заткнуть рты журналистам, осмеливающимся их критиковать. В таких условиях редакции могут рассчитывать только на поддержку читателей.
_
«Республика» никогда не зависела ни от власти, ни от олигархов. Для нас нет запретных тем. УЗНАТЬ БОЛЬШЕ О НАС можно здесь.
_
Поддержать нас можно разными способами — они указаны на этой странице.
