Продолжаем рассказывать историю о том, как в казахстанскую уранодобывающую отрасль в 2006–2007 годах пришли крупнейшая японская корпорация «Marubeni Corporation» и никому не известный офшор «Swinton Investment and Finance S.A.» с Британских Виргинских островов. И как новое руководство НАК «Казатомпром», назначенное после увольнения Мухтара Джакишева, столкнулось с тем, что первый инвестор не соглашался продолжать финансировать проект, а второй «поймал тишину».

Предыдущие наши публикации на эту резонансную тему можно прочитать по этим ссылкам:

Если действия нового руководства нацкомпании — Владимира Школьника и его заместителей – в этой ситуации можно в принципе понять, то позиция представителей японских инвесторов во главе с «Marubeni Corporation» у нас вызывает вопросы.  

Начнем с того, что крупнейшая японская корпорация согласилась не просто стать инвестором и вложить в проект 540 миллионов долларов США, но и сделать это на пару с никому не известной офшорной компанией с Британских Виргинских островов. И это притом, что японский бизнес всегда считался куда более осторожным и щепетильным, чем тот же американский или европейский.

По нашему мнению, тот факт, что «Marubeni Corporation» согласилась пойти на такой рискованный для ее репутации шаг, был, скорее всего, вызван тем, что в неофициальных беседах Мухтар Джакишев назвал своим собеседникам людей, которые стоят за «Swinton Investment and Finance S.A.». И эти люди в то время были настолько влиятельны в Казахстане, что их попытка спрятаться за офшором выглядела вполне разумной в глазах представителей даже японского крупного бизнеса.

Другое дело, что это всего лишь предположение, основанное на документах НАК «Казатомпром», которыми мы располагаем, знании истории того, как работали казахстанские квазигосударственные структуры в благословенные времена до кризиса 2009 года, самого Мухтара Джакишева и некоторых членов его тогдашней команды.

Ответ на другой наш вопрос, почему японские инвесторы во главе с «Marubeni Corporation» не пошли на кардинальное решение неожиданно вставшей перед ними проблемы с помощью реализации своего права на пут-опцион (put option), мы получили, прочитав текст очередного совещания с участием вице-президентом НАК «Казатомпром» Сергея Яшина и Галымжана Пирматова.

Оно состоялось 29 сентября 2009 года в конференц-зале НАК «Казатомпром».

В ходе обсуждения представитель японских инвесторов господин Асами, объясняя, почему они настаивают на том, чтобы национальная компания предприняла чрезвычайные меры по спасению инвестиционного проекта, но при этом сами пока не готовы требовать исполнению пут-опциона, объяснил эту позицию так (выделения здесь и далее сделаны нами):

«Я считаю, что исполнение опциона пут будет самым худшим из возможных сценариев для нас и для КАП. Проект Харассан не просто проект между компаниями; он уже стал проектом между [нашими] странами. В этом смысле я также считаю, что исполнение опционе пут станет самым худшим выбором».

Господина Асами поддержал господин Фуджинами:

«Мистер Асами говорил от имени японских акционеров. Позвольте мне добавить еще два вопроса. Первый – в отношении комментариев Тепко как пользователя урана. Второй – мнения кредитора (JBIC) по текущим изменениям, предложенным в план.

 

Я считаю, что Харассан – это проект между странами. Он начался, когда [бывший] Премьер-министр Коизуми посетил Казахстан, он превратился в государственный проект посредством [других мероприятий], таких как визит [в Казахстан] Министра Амари (государственная-частная совместная миссия).

 

Проект Харассан – это важный проект [для нас] в рамках обеспечения урана. Тепко хочет, чтобы Харассан играл центральную роль в поставках урана миру. Мы считаем, что проект Харассан – это первый шаг для достижения этой цели Казахстаном. Поэтому этот [проект] не может провалиться. Я говорю от имени других энергетических компаний/акционеров, когда я говорю, что важный вопрос – это определенность в поставках урана. 

 

Я думаю, что изменения, которые предложены сейчас – это предварительные [изменения], но изменение объема производства урана – это главное изменение [этого проекта]. Не будет сюрпризом, если высшее руководство Тепко начнет говорить о [возможности исполнения] опциона пут».

Мы специально уделили столько внимания этому вопросу, поскольку дальнейший ход событий свидетельствует о том, что представители НАК «Казатомпром» (те же Владимир Школьник, Сергей Яшин и Галымжан Пирматов) вольно или невольно, но точно с санкции высшей казахстанской власти, подставили японских инвесторов и заманили их в ловушку, которая, захлопнувшись, заставила последних в итоге смириться.

И, наконец, вопрос третий, на который у нас нет ответа – почему «Marubeni Corporation» и ее партнеры позволили это сделать?

Но об этом в следующих публикациях.

 

Ниже текст протокола совещания 29 сентября 2009 года в конференц-зале НАК «Казатомпром».

«Присутствующие:

КАП: Вице-президент Яшин, Вице-президент Пирматов, Шангутов (покинул собрание до окончания), Динара (покинула собрание до окончания) 

Тепко:                          Г-н Фуджинами (Глава Группы)

Марубени:                            Менеджер Асами, Менеджер Такадама, Кодани, Жанар, Абе

Переводчик:                         Игорь

В начале на собрании присутствуют два человека от Кызылкума, Байкен-U и СКЗ-У в качестве наблюдателей, но они покинули зал вскоре после начала собрания. 

(Яшин)

Кызылкум подготовил несколько версий своего бизнес-плана, поэтому позвольте мне сначала  пройтись по ним. 

(Асами)

В этом случае, давайте сначала выслушаем Ваши пояснения бизнес-плана. 

(Яшин)

Что касается Кызылкума, РГ обсудила бизнес-план с вводом информации УО и ГРК. Я хотел бы, чтобы мы сначала обсудили бизнес-план Кызылкума. Если имеются какие-либо изменения, хотел бы, чтобы они были внесены на этом собрании. Окончательная версия бизнес-плана будет передана в японское финансовое учреждение.

(В этом месте Яшин дал указание Еркину представить [бизнес-план], но ни презентационный материал, ни файл с бизнес-планом не были готовы на компьютере в конференц-зале, поэтому Еркин пошел его искать).

(Асами)

(Пока Еркин закончит подготовку к презентации), позвольте мне пробежаться по повестке сегодняшнего собрания. Есть два важных вопроса повестки, они следующие: (i) бизнес-планы Кызылкум и Байкен-U; и (ii) обсуждения между акционерами. В отношении пункта (ii), мы хотели бы ограничить эти обсуждения компаниями Тепко, Марубени и КАП. Заранее приносим свои извинения, мы будем благодарны, если компании проекта покинут зал в ходе этих обсуждений.

(Яшин)

Так как пункт (ii) более важен, я бы хотел, чтобы эти обсуждения были первыми.

(Все лица из Кызылкум, Байкен-U, СКЗ-У покинули зал, в зале остались только присутствующие, указанные выше [акционеры]. )

(Асами)

Позвольте мне сначала пояснить позицию Марубени. После этого, я бы хотел, чтобы Г-н Фуджинами пояснил позицию Тепко.

Мы выслушали Вашу позицию по бизнес-плану в качестве инвестора. В отношении [предложенных] изменений бизнес-плана, мы также обсудили их со своим высшим руководством. Честно говоря, они высказали малоприятные вещи [об этих изменениях]. Если проект продолжится в соответствии с предложенным бизнес-планом, стоимость нашей инвестиции [в этот проект] сократится наполовину. Японские акционеры инвестировали в этот проект 540 миллионов долларов США в самом начале.

Если мы согласимся на бизнес-план в той форме, в которой он сейчас предлагается, нам потребуется провести ущерб от обесценения. Это связано с тем, что первоначальные условия инвестиции были несоответствующими. В большинстве проектов участники оплачивают стоимость входа, и акционеры разделяют пропорционально [согласно размеру их инвестиций] финансовое бремя, когда требуется [увеличение] капитала. В этом случае, все [необходимые] инвестиции были выплачены заранее, по настоятельному требованию КАП. Мы согласовали, что если потребуются какие-либо дальнейшие инвестиции в будущем, их бремя будет нести КАП.

В то время я сказал, что мы не можем согласиться с этим способом (выплатить всю запрашиваемую сумму заранее). Не все проекты идут хорошо. Затем мы обсудили, как мы можем это согласовать. В результате мы согласовали условие, по которому мы сможем исполнить опцион пут в случае существенных изменений [бизнес]-плана, таких как [те, что были предложены] в этом случае.. Я считаю, что этот случай сопоставим с существенным изменением проекта. Если мы будем следовать нашему изначальному договору, это будет означать исполнение опциона пут.

(Яшин)

Другими словами, [Вы говорите], что собираетесь исполнить опцион пут? Либо Вы намерены продолжить проект?

(Асами) 

Если КАП скажет нам, что нам нужно исполнить опцион пут, у нас может не быть других вариантов, кроме как исполнить [наш опцион пут].

(Яшин)

А если мы возразим?

(Асами)

Я считаю, что исполнение опциона пут будет самым худшим из возможных сценариев для нас и для КАП. Проект Харассан не просто проект между компаниями; он уже стал проектом между [нашими] странами. В этом смысле я также считаю, что исполнение опционе пут станет самым худшим выбором. Есть вопросы, которые нам нужно обсудить с КАП, чтобы предотвратить исполнение нами опциона пут.

Мы хотели бы, чтобы [КАП] сделала что-либо, чтобы мы не несли убытка от обесценения. Нам нужно возобновить обсуждения по стоимости проекта 540 миллионов долларов США. Это мое личное мнение, но что касается того, как сократить сумму 540 миллионов долларов США – самый простой [способ] – это получить выплату наличными. Я понимаю, что на практике это будет сложно.

В качестве альтернативы, если выплата наличными невозможна, можно рассмотреть идею передачи взамен урана. [Мы также можем рассмотреть] вариант изменения условий распределения дивидендов (чтобы они были для нас более привлекательными). Мы не можем избежать начисления убытка от обесценения, если не будет пересмотрена [стоимость проекта] 540 миллионов долларов США.

(Фуджинами) 

Мистер Асами говорил от имени японских акционеров. Позвольте мне добавить еще два вопроса. Первый – в отношении комментариев Тепко как пользователя урана. Второй – мнения кредитора (JBIC) по текущим изменениям, предложенным в план.

Я считаю, что Харассан – это проект между странами. Он начался, когда [бывший] Премьер-министр Коизуми посетил Казахстан, он превратился в государственный проект посредством [других мероприятий], таких как визит [в Казахстан] Министра Амари (государственная-частная совместная миссия). Проект Харассан – это важный проект [для нас] в рамках обеспечения урана. Тепко хочет, чтобы Харассан играл центральную роль в поставках урана миру.

Мы считаем, что проект Харассан – это первый шаг для достижения этой цели Казахстаном. Поэтому этот [проект] не может провалиться. Я говорю от имени других энергетических компаний/акционеров, когда я говорю, что важный вопрос – это определенность в поставках урана. Я думаю, что изменения, которые предложены сейчас – это предварительные [изменения], но изменение объема производства урана – это главное изменение [этого проекта]. Не будет сюрпризом, если высшее руководство Тепко начнет говорить о [возможности исполнения] опциона пут.

[Затем], я хотел бы обсудить позицию кредитора. Японские кредиторы, включая JBIC, конечно же, считают важным, что новый бизнес-план экономически целесообразен. Поэтому их беспокоит то, что этот тип изменения может часто происходить [в будущем]. Они не уверены в надежности КАП. Позиция JBIC [в отношении КАП] повлияет не только на проект Харассан, но также на ЗСК и другие проекты. Позиция Тепко и позиция кредитора имеют общую подоплеку, Вы вызовете серьезное огорчение, если не объясните [любые изменения] соответствующим образом акционерам и кредитору, до принятия внутренних решений об [изменениях] бизнес-плана. 

(Асами) 

Позвольте мне добавить несколько слов о позиции JBIC. Даже если КАП обратиться с JBIC с [новым] бизнес-планом, [JBIC] не скажет «мы понимаем; давайте дадим Вам еще заем». Для JBIC это тоже было как удар молнии. JBIC встретился с высшим руководством КАП в июле и поговорил с КАП о недавней реорганизации в КАП. В этот момент понималось, что [бизнес]-план не меняется.

Однако в августе нам внезапно сообщили об этих изменениях. С их стороны, они хотят, чтобы КАП сотрудничала, насколько это возможно. [Они] понимают, что Кызылкум и Байкен-U действовали с нарушением условий займа в нескольких случаях. Например, заем УО был выплачен деньгами, предоставленными банком JBIC. В этом случае мы убелили JBIC, и добились какого-то их понимания. JBIC чувствует, чтоб был предан [КАП]. Также несколько изменилась экономическая ситуация вокруг Казахстана. Во время начала проекта и после предоставления займа экономическая ситуация в Казахстане была стабильна. Мы понимаем, что с тех пор ситуация изменилась драматическим образом. [Мы] сейчас находимся на том этапе, когда, учитывая также эту ситуацию, [мы должны] учитывать должны ли мы сотрудничать с КАП, Кызылкум и Байкен-U.

Стоимость производства в [новом] предложенном бизнес-плане существенно выше, чем изначальная [оценка], и выше, чем спотовая цена на настоящий момент. Мы ни в коем случае не можем сказать «да» такой перспективе. Как минимум, нужно провести такие улучшения, чтобы стоимость производства снизилась. Бизнес-планы, представленные Проектными компаниями, менялись каждый раз, когда мы о них слышим, и [мы] больше не можем верить, что эти бизнес-планы [заслуживают доверия]. Мы хотим, чтобы они были составлены в мельчайших возможных деталях, а также, нам нужно, чтобы их проверила третья сторона на обоснованность. Нам нужно решить все вопросы, которые выделил Г-н Фуджинами. Вероятно, это займет от шести месяцев до года, пока все акционеры достигнут консенсуса [по этим вопросам].

[Я] считаю, что опцион пут – это последнее средство. Нам нужно решить все вопросы, которые я сейчас озвучил.

(Яшин) 

Я полностью понимаю Вашу позицию. Текущая ситуация изменилась драматическим образом с момента, когда Вы инвестировали большую сумму денег для участия в этом проекте. Мы очень серьезно относимся к обязательствам КАП по контракту. Я понимаю, что Вы участвовали в этом проекте на основании размера урановых резервов, когда цена на уран была высокой, и когда перспектива рынка выглядела обещающей. Мне не известно, какие обещания давало наше руководство в то время. Рынок, который по прогнозам должен быть в районе 210 долларов США за фунт, также изменился.

В этих обстоятельствах я бы хотел подтвердить, доверяем ли мы друг другу до сих пор. Я имею в виду, например, собираемся ли мы продолжать попытки преодолеть текущие проблемы, и как мы собираемся вести дела [друг с другом].

(Пирматов)

Позвольте мне внести дополнения [к сказанному]. Несмотря на то, что мы не слышали об этом напрямую от JBIC, мы не рады слышать, что [JBIC] считает, что [КАП] его «предала». Я не считаю, что проблемы, с которыми мы столкнулись сейчас, имеют отношение к [нашему] руководству в прошлом. Скорее, я думаю, что проблемы, которые существовали давно, просто обнаружились, когда произошла смена руководства [КАП]. Когда я в июле встречался с JBIC, это был мой третий день работы в компании. У JBIC не было на тот момент никаких особых комментариев, и я сказал им, что у [КАП] нет намерения менять позицию в отношениях с JBIC. Я также сказал им, что [КАП] хочет [продолжить] сотрудничество с JBIC в будущем.

Я полностью понимаю ситуацию с проектом, но я хотел бы, чтобы Вы поняли некоторые важные вопросы. У меня есть сомнения в том, что действие опциона пут имеет основание. У меня есть сомнения по поводу того, что договор, который мы заключили, подлежит принудительному исполнению с юридической точки зрения. Я хочу сказать, что я хочу подтвердить понимание [КАП и японскими акционерами]  опциона пут. Вопрос в том, намерены ли Вы продолжить проект, или Вы хотите исполнить опцион пут?

(Асами)

Что касается юридической возможности принудительного исполнения опциона пут, мы должны проверить это отдельно. Если мы решим исполнить опцион пут, японский кредитор также выйдет из проекта, и это приведет к распаду проекта.

(Яшин)

Я хочу, чтоб Вы пояснили условия, по которым может быть исполнен опцион пут (т.е. особые условия, на которых Вы могли бы исполнить Ваш опцион пут).

(Фуджинами)

Отложив [вопрос о том], является ли [опцион пут] юридически действительным, сейчас стоит вопрос о том, что мы находимся в той ситуации, когда мы вынуждены исполнить [наш опцион пут]. Учитывая, что мы акционерная компания, возможно, что мы втянуты в ситуацию, когда у нас не будет иного выбора, кроме как исполнить [наш опцион пут] в соответствии с [условиями] договора. В качестве бизнес-партнера, мы хотим сотрудничать [с Вами], насколько это возможно. Важна не юридическая возможность принудительного исполнения опциона пут, но скорее истинный смысл. Это правда, что компания Тепко участвовала [в этом проекта], не оценив риск страны [Казахстана], поскольку мы инвестировали в лидерство КАП, когда [КАП] сказала, что она собирается предоставить дополнительные средства. Даже если Вы говорите «План производства изменился, поэтому, просим предоставить дополнительные средства», мы не можем просто сделать так, как Вы сказали.

(Асами)

Позвольте мне ответить на вопрос Яшина. [По договору] мы можем исполнить наш опцион пут, если Харассан (1 и 2 вместе) не произведут 5000 т [урана] в 2014 году. Однако мы не ссылаемся сейчас на этот пункт. Существует возможность, что опцион пут может исполнен в случае, если новый бизнес-план считается не стоящим продолжения; кредитор решает, что [проект] не стоит финансировать; и/или одобрение нового бизнес-плана потребует [проведения] убытков от обесценения.

(Пирматов)

Вы имеете в виду, что Вы можете использовать опцион пут, если, например, после рассмотрения бизнес-плана третьей стороной, окажется, что он не соответствует интересам акционеров? Мне кажется, что Вы хотите, чтобы КАП компенсировала Вам убытки от обесценения, если будет решено, что проект не стоит [инвестированной суммы].

(Асами) 

На данный момент у нас нет никаких четких идей. Однако, мы должны каким-то образом провести учет исправления [цены проекта] в размере 540 миллионов долларов США. Мы хотим обсудить, как нам стоит обращаться с проблемой возникновения убытков от обесценения.

(Пирматов)

Мы не можем компенсировать убытки от обесценения. У КАП нет возможности сделать это в настоящий момент. Также крайне сомнительно, что КАП несет юридические обязательства компенсировать [убытки от обесценения]. Я хочу сотрудничать с Вами по этому проекту. Текущие проблемы в рудниках не были вызваны человеческим фактором. [Проблемы были вызваны] неподконтрольными нам факторами, такими, как геологические факторы и изменения рынка. Например, человеческий фактор [включает] отсутствие подачи энергии и нарушение бесперебойной производственной деятельности (например, заблокированные фильтры, в этом случае скважины не могут работать без перебоев).

(Фуджинами)

Я знаю, что не вежливо говорить об этих вещах, пока мы не услышим [Ваш] новый бизнес-план. Однако, что касается условий, могут быть ситуации, когда мы вынуждены исполнить опцион пут, если компания примет отрицательное решение по продолжению проекта, поскольку мы – акционерная компания. Следовательно, я полностью согласен с предложением, что нам нужно поговорить, чтобы постараться этого избежать. Рассматривая предложенный бизнес-план, только для одного Кызылкума требуется дополнительное финансирование в районе 350 долларов США. Мы понимаем, что КАП находится в сложной финансовой ситуации, но японские акционеры согласны с тем, что дополнительное финансирование должна предоставить КАП. Если [КАП] не сможет этого сделать, она должна будет отправить определенные запросы, и если запросы отправляются акционерам, она должна будет учесть предоставление [японским акционерам] некоторых услуг, например, в отношении передачи урана, предоставляя нам возможность получить больше урана, добавив размер [урана], предназначенного для КАП. Мне сложно убедить людей, [которые принимают решения] в моей компании, если КАП не предоставит каких-либо обязательств.

(Асами) 

Мы сегодня собрались не для того, чтобы согласовать новый бизнес-план, но скорее потому, что мы хотели сказать Вам о том, что необходимо продолжить наши обсуждения.

(Яшин)

Я понимаю, о чем Вы говорите. Позвольте мне подвести итог. Я понимаю, что Вы не говорите о том, что хотите использовать [Ваш] опцион пут, но скорее о том, что Вы собираетесь попытаться не использовать [Ваш] опцион пут.

(Асами)

Однако, поймите, что у нас может не остаться другого выбора.

(Яшин)

Я хотел бы, чтобы Вы взглянули на бизнес-план и представили, можете Вы [исполнить опцион пут] или нет. Вы упомянули, что Вы не можете доверять самому бизнес-плану. Что мы можем сделать, чтобы он стал достоверным?

(Асами)

Если я могу говорить откровенно, я не знаю, кто говорит правду. Каждый раз, когда мы встречаемся с кем-то из Проектных компаний, они говорят нам что-то другое. Трудно одобрить [что-либо] в таких обстоятельствах.

(Яшин)

Есть ли у Вас какие-либо предложения, что мы должны сделать, чтобы улучшить ситуацию?

(Асами)

Этим занимается административный офис, мы должны оставить этот вопрос им.

(Яшин)

Глядя на бизнес-план, который сегодня предлагается, мы тоже считаем, что должны быть внесены изменения. Мы попробуем составить бизнес-план, которым будут довольны акционеры.

(Асами)

Мы также понимаем, что в отношении Кызылкум и Байкен-U контракт на недропользование должен быть изменен. В сложившейся ситуации невозможно определить средне- и долгосрочные перспективы. Я думаю, в данный момент мы должны изменить план работы на следующий год, а долгосрочная программа работы должна быть изменена после согласования бизнес-плана соответствующими сторонами – что Вы думаете?

(Яшин, Пирматов)

Я согласен.

(Пирматов)

Когда я приеду в Японию, я хотел бы обсудить следующее:

  • пояснить предпосылки изменений, [вносимых нами] в бизнес-план;
  • обратиться за отсрочкой погашения займа по действующему договору займа; и
  • обратиться за новым займом.

Возникнет ли проблема, если я пойду в банк для объяснений прежде, чем будет подготовлен новый бизнес-план?

(Асами)

Возможно, Вы могли бы упомянуть, что [бизнес-план] является предварительным? Учитывая отношения, сложившиеся с КАП на сегодняшний день, мы говорили с Вами честно, но я не думаю, что также себя поведет JBIC. Я думаю, что скорее они смягчат свои мнения. Потому, что JBIC = правительство. На практике, я думаю, что переговоры будут сложными.

(Фуджинами)

По действующему договору, мы можем назначить лиц, которые будут действовать в качестве: контролера Кызылкум; и Финансового директора Байкен-U. Аналогично, мы рассматриваем вопрос, должны ли мы отправить каких-то экспертов в Проектные компании.

(Пирматов)

Что касается Финансового директора Кызылкум, есть многообещающий кандидат, с которым я уже провел собеседование, и считаю его подходящим. УО также, кажется, провела с ней собеседование и сочла ее подходящей. Мы хотели бы, чтобы Марубени также провела собеседование и оценила этого кандидата.

(Жанар) 

Я с ней уже встречался и говорил.

(Пирматов)

Я полагаю, что Вы сочли ее прекрасным кандидатом.

(Фуджинами)

Я имел в виду, что [мы хотели бы назначить] экспертов не только в финансовые отделы, но также технических [экспертов].

(Асами)

Позвольте мне добавить два финальных пункта. У нас нет другого выбора, кроме как задержать предоставление финансирования проекта ЗСК. JBIC понимает, что он строится для проекта Харассан. Мы пояснили, что КАП примет всю серную кислоту, но [они сказали нам], что это неприемлемо. Я считаю, что нужно принять любое из следующих средств: 

  • перенести график строительства – на шесть месяцев; или
  • продолжить строительство, в этом случае КАП вносит [необходимые средства].

Я так понимаю, что это один из вопросов, который нужно решить в ходе визита Пирматова в JBIC. В любом случае, что [нам] нужно избегать, так это требования по гарантии акционеров, предоставленной СКЗ-У.

(Пирматов)

Я хотел бы назначить еще одно обсуждение с Вами до моего визита в JBIC.

(Асами) 

У нас зарезервировано время завтра. В настоящий момент [у Вас] назначены встречи в Японии с JBIC и другими кредиторами. Визит к японским акционерам может быть хорошей идеей, и, если у Вас будет время, Министерство экономического развития и торговли.

(Пирматов)

Я посещу Японию немного раньше по другому вопросу. Давайте снова встретимся завтра.

Конец

 

ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»! 

 

За последние годы власти сделали все возможное, чтобы запугать тех, кто осмеливается писать о них правду, или «купить» их с помощью госзаказов. В этих условиях независимые редакции могут рассчитывать только на своих читателей.

 

Для «РЕСПУБЛИКИ» нет запретных тем, мы пишем о том, что считаем важным. НО НАМ НУЖНА ВАША ПОДДЕРЖКА!

 

Поддержать нас можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или на номер карты 4400 4302 1819 1887.

 

И есть еще несколько способов – они на этой странице.

Spread the love

ЭТО МОЖЕТ БЫТЬ ИНТЕРЕСНОЕЩЕ ОТ АВТОРА

ОСТАВЬТЕ ОТВЕТ

Пожалуйста, введите ваш комментарий!
пожалуйста, введите ваше имя здесь

Достигнут лимит времени. Пожалуйста, введите CAPTCHA снова.