Внутрипартийный праймериз партии «Нур Отан», активизация его первого руководителя Нурсултана Назарбаева, ожидаемые парламентские выборы порождают различные версии будущей реконструкции государственного управления. Немалый тон в вопросе взаимоотношений между властью и гражданским обществом задают поучительные события в Беларуси и Кыргызстане. Об этом и многом другом читайте в интервью журналиста газеты «DAT» Азамата Шорманханулы с известным казахстанским публицистом и политологом Дастаном Кадыржановым.
— Дастан Алтаевич, предлагаю начать нашу беседу с нашумевших событий первых дней октября – «нуротановских» праймериз. Как вы думаете, какие задачи хотели решить инициаторы идеи праймериз, и что в итоге получилось?
— У праймериза «Нур Отана» (НО – ред.) есть вполне конкретная цель – сформировать партийные списки партии к выборам в мажилис и в маслихаты. Поименный состав списков позволит рассуждать об их качестве и об эффективности этой политической кампании в целом = или же о её провале. Списки утверждаются на съезде партии, а его ещё не было. Так что делать выводы об итогах праймериз объективно ещё рано.
Не хочу обсуждать различные организационные промахи, сырость протокола, нарушения принципа прозрачности голосования, даже предсказуемое лидерство в праймериз номенклатуры, хотя цель была противоположной (оно объяснимо – «НО» номенклатурная партия, ожидать от неё чего-то принципиально революционного наивно и глупо), есть какие-то неприличные манипуляции при голосовании и прочая. Все организационные беды «НО» – это один в один беды нашего государства в общем.
Идея проведения праймериз в том или ином виде в Казахстане довольно старая, но практически она реализуется только в эти дни, так что организационные огрехи – дело довольно объяснимое, и ничего из ряда вон выходящего в них нет. Любая партия допустила бы не меньше ошибок организационного плана.
Плюс ко всему праймериз – это внутренняя кухня партии, и они вольны избирать участников своего списка любым способом, хоть с помощью конкурса на скорость поедания сосисок. То, что в результате праймериз отсеялась масса реальных энтузиастов, и они недовольны – тоже довольно банальный прогноз. Конкуренция есть конкуренция, если есть отбор, всегда есть проигравшие и недовольные этим проигрышем.
— Но все же существует несколько принципиально важных моментов, которым действительно следует уделить пристальное внимание. Не так ли?
— Прежде всего то, что я говорил в своем выступлении в клубе «Политон» в самом начале праймериз – и этот прогноз пока полностью подтверждается риторикой этой политической кампании. Весь дух праймериз был пропитан тем, будто партия «Нур Отан» буквально обречена на победу в предстоящих выборах. О местах в партийном списке речь фактически шла как уже о осуществившемся распределении мест в мажилисе. Это абсолютно ясно демонстрирует то, что власть не собирается проводить выборы в мажилис «с нуля», в «электоральном ключе», то есть в режиме полной и открытой конкуренции, не собирается реально считать голоса избирателей.
Победу «НО» обеспечат адмресурс и избирательная система, полностью подогнанные под то, чтобы смоделировать любой выгодный нашей олигополии результат. Все это прикроют отечественные суды. И сегодня этот результат наверняка уже смоделирован и без воли избирателей. «Нур Отану» суждено «получить» 75-85 % бюллетеней, как бы не разворачивалась ситуация с истинной симпатией граждан страны.
С этой точки зрения праймериз не является политической кампанией в полном смысле, не является реальной политикой. Это политтехнология, которая призвана обосновать результат выборов заранее и признать эти 75-85 % не результатом махинаций, а закономерным интересом избирателей, якобы возникшим в результате праймериз. Причем это пиар-конструкция и политтехнология весьма сомнительного качества, за которой содержательно ничего не стоит, кроме того, что партия уверена – адмресурсом её обязательно втащат в мажилис, есть у неё реальный избиратель или нет.
— В случае объявления парламентских выборов как будет выглядеть расклад политических сил?
— А какова вообще реальная цель всей этой громоздкой конструкции под названием «обновление «Нур Отана» путём привлечения свежих лиц»? Можно предположить, что в качестве наиболее вероятной цели может лежать следующий сценарий.
На мой взгляд основным выгодополучателем разворачивающейся политической кампании, для которого праймериз не просто ширма, но и источник рекрутирования новой волны преданных людей, является лидер «НО» Бауыржан Байбек. Да, он является формально лишь заместителем главы партии, но ответственность за неё сегодня максимально возложена именно на него.
Сценарий планируется развернуть в несколько этапов. Главное содержание первого этапа – это предстоящие выборы в мажилис и избрание спикера палаты.
Предстоящий партийный съезд не будет простым. Не столько сам форум, сколько его закулисье. Главной задачей съезда «Нур Отана» будет формирование партийной фракции, целиком и полностью преданной Байбеку с целью избрания его председателем мажилиса.
Нынешний спикер Нигматуллин должен понимать, что вся кампания нацелена на то, чтобы не просто убрать его из рядов высшей номенклатуры в стране, но и полностью подорвать влияние его группы в кругах отечественной олигополии. Эта задача решается тем, что палата, формированием которой сейчас, засучив руки и реально «в поле» занимается Байбек, просто не проголосует за его кандидатуру спикера, при том, что он может быть рекомендован хоть действующим президентом, хоть елбасы. Нигматуллин вообще может и не попасть в партийный список под лозунгом «полного обновления партии свежими лицами». Как уже определенно не попадет большинство «пригретых» депутатов старой формации.
— Тогда получается так, что вся эта затея с праймериз нацелена только на то, чтобы убрать Нигматулина? Не мелко ли даже для такой совковой партии, как «Нур Отан»?
-Нет, целью кампании является не просто занятие позиции спикера. Главное то, что новым составом мажилиса будет предложена некая «новая реформа», которая будет выглядеть весьма популистски. Эта реформа будет иметь уровень конституционной, то есть внесет принципиально важные изменения в Конституцию, а, следовательно, в систему управления государством.
Прежде всего казахстанцам будет предложена полностью парламентская форма правления. Причем ожидается, что это предложение вызовет у граждан положительную реакцию.
Затем будет ликвидирована верхняя палата парламента – сенат. В результате коренным образом изменится статус спикера мажилиса, который станет де-юре вторым лицом после президента с потенциалом «в случае чего» занять и первое место в государстве. Количество депутатов палаты увеличится, но это не самое главное – главное то, что все ключевые фигуры в государстве, такие как премьер-министр, председатель КНБ, генпрокурор и важнейшие министерства, будут назначаться вновь сформированным однопалатным парламентом. Как, собственно, и все правительство.
Ликвидация сената позволит не просто отстранить от власти целую когорту престарелых политиков, но и выключить из обоймы большое количество олигархий и группировок «средней руки».
Соответственно будут резко уменьшены функции действующего президента до уровня «представительских». Он перестанет быть главой исполнительной власти, оставаясь чисто протокольной фигурой. В классических парламентских республиках президенты полностью дистанцируются от политического большинства и фактически становятся «вне политики».
Такая «номинальность» прекрасно ложится на политический образ Токаева, который сознательно занял в казахстанской политической системе «фоновую» позицию, при этом держа в руках суперпрезидентские полномочия, оставшиеся ему в наследство от Назарбаева. Этими полномочиями он пока предпочел не воспользоваться, хотя позиция реформатора «сверху» продолжает быть востребованной в народных чаяниях. Но «медленного созревания» Токаева до реформ никто спокойно ожидать не будет. Это место довольно быстро займёт другой более энергичный политик. Такие изменения Конституции открывают практически неограниченные возможности для перераспределения политического влияния в стране, а точнее — власти.
— Вы, Дастан Алтаевич, прогнозируете прямо так, как будто послушали «главного библиотекаря» страны…
— Мало того, на втором этапе предусматриваются новые выборы в парламент уже нового формата, которые поставят точку в переформатировании политической системы в пользу нового лидера мажилиса. Второй этап подойдет достаточно быстро, по всей видимости в том же 2021 году, что и эти выборы. Поскольку реформа планируется очень жесткая, то многое будет зависеть от того, насколько она оперативно будет не только принята законодательно, но и воплощена в жизнь. Времени на раскачку нет, не позволяют общество и экономика, оказавшиеся в отчаянном положении. А грядущее 30-летие независимости – прекрасный повод для того, чтобы проводить реформы под эгидой образа елбасы.
Парламентская форма правления подразумевает довольно широкий простор решений по тому, кто будет являться реальным главой государства Казахстан. Это может быть глава парламента. Таким являлся в свое время в Беларуси Станислав Шушкевич. Может быть премьер-министр. Могут быть искусственные конструкции типа дуумвирата «премьер-министр – елбасы», в которой вообще нет фигуры президента даже в виде номинальной фигуры. Главное то, что фактическим главой государства становится нынешний лидер партии Бауыржан Байбек, и это есть завершение транзита власти не как вектора, а как кругооборота, который вернёт власть тому, у кого она была и ранее, но уже совершенно в новой конфигурации олигархического баланса.
Основным вопросом во время исполнения этого сценария «возвышения Байбека на лидерство» станет ликвидация конкурирующих олигархий уже не исходя из привычных отношений, сложившихся при Нурсултане Назарбаеве, а с точки зрения уже Байбека и его интересов. Прежде всего это отключение от «нефтянки» нынешних ключевых фигур (называйте известные фамилии сами), а также ликвидация «Самрук-Казны» не как неэффективного управляющего инструмента, а как базиса для формирования альтернативных олигархических групп. «Отключение» олигархий будет реализовываться непрерывно, потому что это самое реальное поле реальной же политической войны. Сюда будут полностью подключены силовые органы, а общество будет только рукоплескать тому, на кого под маркой «борьбы с коррупцией» у них «наконец-то поднялась рука».
— А согласится ли с такой постановкой наевшийся олигархат?
— Большинство олигархических групп Казахстана сегодня занимает роль успокоившихся созерцателей, которые подобно Пашиняну ушли от одного центра покровительства, но новый не создали. Те, кто будет участвовать в «сделке Круппа» с Байбеком, уже сейчас могут обеспечить себе будущее в грядущем раскладе. Тех же, кто считает, что всё привычным образом в любом случае сложится в их пользу только на том основании, что они очень богаты и влиятельны, может ожидать весьма неприятный сюрприз, от которого не удастся скрыться даже за рубежом.
Но, возможно, найдутся те, кто вообще умнее всех, и сделают ставку на реальную социальную базу перемен. Этого так и не сделал президент Токаев, не смог или не захотел преодолеть бюрократические препоны на пути к социальной платформе поддержки реформ, а она сегодня хотя и аморфна, но очень обширна. Это реально широчайшая база общенародной поддержки, достаточно к ней грамотно протянуть руку, чтобы получить её в свое распоряжение. А значит получить реальную, а не искусственную перспективу победить в реальной политике. Но сегодня действительность показывает, что в стране нет политиков такого калибра, увы. Отсутствие конкуренции идей измельчило всех.
Этот прогноз весьма умозрителен, но в нем заложена определенная логика. Время покажет, насколько он реализуется и вообще соответствует действительности. Дело ведь еще в том, что у других политических акторов нет никакой более или менее прослеживаемой организованной политической кампании, что может говорить о том, что они отчасти согласились с ролью «уходящего объекта» и не силах выйти на уровень публичной политики из теней коридоров. Даже ультраконсервативный «Нур Отан» нашел в себе силы выйти на публичную арену, но это отнюдь не означает, что он по-прежнему отвечает всем интересам всех олигархов. Это уже совсем иной проект, нежели он был при Назарбаеве.
Если вы хотите проявить фантазию, можете в вышеописанном мной сценарии заменить имя Байбека на Даригу Назарбаеву или даже на самого Нурсултана Назарбаева. Политическая кампания начата, а кто реально окажется в ней истинным бенефициаром, пока загадывать весьма рано, но это всё равно проявится в ближайшее время.
Понятное дело, что широким массам граждан во всех этих формирующихся планах не уделяется никакой роли и не предусматривается их участие. Соответственно, можно понять и то, что никого не интересуют наши с вами проблемы и интересы.
— На чьей лодке могли бы заплыть в парламент представители гражданского общества, с учетом монополии «Нур Отана» и его клонов, как партии «Акжол», «Бірлік» и «Ауыл»?
— Если мой прогноз оправдывается, и «Нур Отану» «заложено» 75-85%, то очевидно то, что есть у предстоящих выборов и вторая сторона – эти самые оставшиеся 15-25%. Как и в прежние времена этот пул продолжает будоражить воображение не только оппозиции, но и просто тех людей, которые хотели бы видеть альтернативу «Нур Отану».
За политическим значением этих процентов давно закрепилось такое определение как «подлый пул». Задача его, как всегда, будет одна и только одна — «подлый пул» призван легитимизировать всё, что будет происходить на предстоящих выборах. Сколько бы партий в нем ни было – они должны будут дружно признать победу партии власти. И в итоге создать систему, которая в мировой политологии называется «полуторапартийной», и её содержание ничем не отличается от «однопартийной». Они обе являются признаками автократий и тоталитаризма.
Для людей из «подлого пула» это далеко не пустая сделка. За ней стоят определенные блага, места в парламенте, деньги, выделяемые им для присвоения и проведения видимости предвыборной агитации, определенное влияние и безопасность. Эти места во все времена были «тёплыми». Так что у людей и организаций, соглашающихся на эту роль, интересы вполне осязаемые. Кто-то будет вынужден обеспечивать такую политику в силу чрезмерной зависимости, сложившейся исторически — и уже очень давно от различных структур власти.
В этом отношении предполагать, где же заключен проект «Косанов-2», не нужно. Очевидно, что это «подлый пул», и под него уже наверняка зарезервированы средства, мобилизованы люди и организации, официальными политтехнологами уже очерчены имиджевые рамки и выдумана риторика агитации. Здесь все просто и очень привычно для казахстанской политической практики.
— В одно время вы были в числе тех, кто хотел реанимировать ОСДП. Но затем тихо покинули партию. С чем это было связано, и как вы оцениваете шансы ОСДП на предстоящих парламентских выборах?
— Я член ОСДП с 2007 года, и приходил в партию не в период, когда она нуждалась в реанимации. Это был год выборов в мажилис, и на повестке дня стояло объединение усилий всей оппозиции под одной эгидой. Частично эта идея была осуществлена, даже несмотря на то, что не все партии оппозиции пришли к формальному объединению. Тогда это сделали ОСДП и «Нагыз Акжол». Тем не менее во время предвыборной кампании усилия всех оппозиционно настроенных граждан и организаций сконцентрировались в этом центре. Слово «Солидарность» в те дни обладало весьма ощутимым смыслом. Именно в этот период был реализовано нечто вроде «умного голосования» Навального, когда главным содержанием электоральной кампании стал вопрос «кто не проголосует за «Отан».
Что в результате? В 2007-м году, если вы помните, администрация Назарбаева забрала вообще все голоса, отданные не за «Отан». В результате в Казахстане образовалась варварская однопартийная система, в которой парламент на 100 % состоял из одной партии.
Несколько лет назад я покинул руководящие органы ОСДП, поскольку не хотел быть в одном составе с людьми, проповедовавшими Евразийский и Таможенный союзы, причем вопреки официальной позиции партии и на основе тех путей, которые предлагались «Нур Отаном» и его лидерами. Такая позиция бессмысленна для оппозиционной партии.
Однако реальной причиной было определенное разочарование в перспективности этого партийного проекта. Поля деятельности политических партий и движений продолжали всё больше сужаться, пока полностью не сошли на нет, как и все демократические свободы граждан. Так что в то время я полностью переключился на публицистику, пока существовали те издания, которые могли предлагать гражданам более-менее независимый контент.
Львиную долю я посвятил литературе и научному изучению современной политической философии, чем и продолжаю сейчас заниматься. Я считаю, что изучение глубин общественных наук в современном мире, на фоне общей геополитической ситуации не менее, часто и более важно, нежели понимание и анализ текущих событий. Важно также, несмотря ни на какие политические перипетии, изучать и человека как такового, его внутренний мир, то, что мы называем философией, верой, основами и нюансами миропонимания. Такие возможности мне открывает литературная и научно-творческая деятельность.
О шансах ОСДП на предстоящих выборах я ничего не могу сказать. Я хорошо знаком с нынешним руководством партии, но никаких более или менее внятных сигналов, что они хотят вершить активную политику, пока в информационное пространство не поступало. А в «подлый пул» их всегда примут с распростёртыми объятиями.
Можете со мной соглашаться, а можете и нет – вы действительно полагаете, что политтехнологами Акорды-«Библиотеки» еще не сформулированы цели и задачи для ОСДП? И что они оставили эту партию на свободу выбора и целиком отдали им право собрать у себя всю оппозицию, не поставив им четкого ориентира, что потом с этой всей компанией делать?
— В среде молодого протестного поколения обсуждается вопрос применения т.н. «умного голосования» против партии «Нур Отан». Как вы оцениваете шансы данной инициативы?
— «Умное голосование» в основе своей российская технология, и она подразумевала голосование по многочисленным округам, в основном на выборах губернаторов и глав субъектов федерации. Сами её создатели осознают, что это не более чем политтехнология.
Будучи впервые предложенной штабом Навального, идею «умного голосования» пропустили через себя общественные деятели других постсоветских стран. Появились также её различные адаптированные модификации. Есть даже кибер-технологии параллельного голосования. Понятное дело, что в чистом виде идея Навального должна быть адаптирована к казахстанским условиям, к нашим политическим реалиям.
А в наших реалиях нас ожидает голосование по одному общенациональному округу, и граждане должны будут отдать голос за одну партию. И это при том, что у нас в бюллетене не предусматривается графа «против всех». Но – какую из партий, которые зарегистрированы и выйдут завтра на выборы, вы можете не назвать сценарием альянса «Акорда – Библиотека» и их политтехнологов? Голосование за какую из них вы можете признать протестным?
Даже при голосовании за Косанова существовала некая иллюзия возможности проголосовать протестно, поскольку он все-таки обладал на тот момент определённым мифом оппозиционности. Но теперь ситуация абсолютно иная.
Одно ясно определенно, и по опыту прошедших президентских выборов понятно – никакого раздрая по вопросу «бойкот не бойкот» быть не должно. Если говорить о каком-то типе «умного голосования», то речь может идти о некоем едином алгоритме, который абсолютно одинаков, не интерпретируем, имеет все черты бренда, информационного шторма, и воспринимается большинством граждан как одна концентрированная, понятная и цельная идея. И которую примут за основу поведения все альтернативные силы, оппонирующие режиму. Да просто те, кто хотел бы реальных, а не фантомных изменений в казахстанском обществе в сторону справедливости. То есть речь идёт именно об активном алгоритме, а не пассивном прогуле выборов, которое в наши дни можно смело считать гражданским преступлением.
Но самое главное даже не это. Главным провалом отсутствия солидарности во время президентских выборов 2019 года было то, что «обществом» была прочерчена буквально баррикадная черта между теми, кто голосует и теми, кто обеспечивает избирательную кампанию. Последних как-то автоматически признали политическими противниками, фактически противопоставив им корпус наблюдателей. А это была самая фундаментальная ошибка политического уровня. Прежде всего потому, что «народ Казахстана» — он везде, в составе избиркомов, в силовых органах, в среде бюджетников, которых гоняют на официальные митинги, в государственных структурах, даже в среде олигархических групп есть те, которые недовольны происходящим, даже в среде высшего чиновничества. Нельзя добиться общенародного единения, не осознав этого, более того, не создав попыток объединить все это поле.
Потому что, если в очередной раз бизнесмены по поручению власти выгонят людей на «карусели», а учителя, врачи, ректоры и преподы вузов, начальники средней руки, члены избиркомов ринутся исполнять указы высшей бюрократии – никакая наблюдательная система, никакое «умное голосование» не дадут реализоваться избирательным правам граждан. И не нужно забывать о «болоте», о тех мещанах, которые напрочь лишены чувств сопереживания и сострадания и продолжают думать, что в стране всё хорошо только на том основании, что у них все хорошо. А также о том, что результаты голосования могут быть полностью заменены резервными бюллетенями, уже разложенными «как надо».
Пока есть единый фундамент у всего общества – желание прийти к изменениям не путём катастрофических потрясений, а путём решительных, поступательных, а главное, немедленных реформ. Но ценой этого не может оставаться то, когда власти в стране стоят на крайне экстремистских позициях по отношению к гражданским свободам, сами демонстрируя только силовые методы политического общения с народом, всячески унижая его гражданское достоинство. И главное нужно понять всем – время томительного ожидания реформ уже истекло, и при этом их необходимость нисколько не уменьшилась, а только еще более увеличилась и стала ещё более очевидной.
— Все здравомысляще люди, в том числе представители политического истеблишмента, понимают, что Казахстан сегодня напоминает «Титаник», который плывет прямиком на айсберг. Если не изменить курс, то столкновение неизбежно. По вашему мнению, насколько близок айсберг, и кто должен взять контроль над штурвалом, политическая элита путем реальных реформ либо представители гражданского общества посредством улицы?
— Очевидно и закономерно то, что нам предстоит значительное внутриполитическое оживление, связанное с предстоящим электоральным периодом. Оживление в период выборов и некая спячка широких кругов общества в межвыборный период – это не чисто казахстанский недостаток. Мировые теоретики в области политической философии определяют падение политической активности и вовлеченности в периоды между выборов как один из основных системных недостатков представительной демократии. Так что стоит появиться определенной ясности в дате выборов, как ситуация буквально «взорвётся» высокой политической активностью. Так было всегда, и нет причин думать, что сейчас это будет как-то по-другому.
В предвыборный период абсолютно логично усиление всех трендов, которые сегодня идут в напряженном, но все-таки в обычном режиме. Более рельефно будут выглядеть все недостатки и пороки существующей системы управления в стране. Немалую роль будет играть и ситуация, которая произошла с пандемией коронавируса. Несомненно, властям и персоналиям будет предъявлен достаточно высокий счёт за все ошибки, которые они совершили.
Усилителем или даже катализатором могут стать такие непопулярные решения власти, как введение нового локдауна и попыток провести под этим прикрытием голосование в режиме онлайн. Это фактически будет обозначать попытки прямой и неприкрытой кражи фундаментального права голоса у избирателей. В этом случае протест рискует оказаться искусственно гипертрофированным.
По поводу стихийных выступлений – мое мнение остается прежним: на то они и стихийные, что их спрогнозировать невозможно, повод к их возникновению бывает как правило не политическим, а скорее бытовым или криминальным. Здесь ситуация продолжает быть такой же, как и раньше – напряжение максимальное, предсказуемость мизерная.
Очевидно, что ситуацию будет серьезно усиливать общий геополитический фон. События в Нагорном Карабахе, Беларуси и Бишкеке неизбежно зададут определенную тональность во внутриполитической ситуации в Казахстане. Будут играть роль референтной модели поведения. Не нужно забывать и то, что в мире происходит много выборных кампаний и военных конфликтов. Главные геополитические выборы пройдут 3 ноября — США будут избирать президента.
Политическая элита не собирается осуществлять никаких реформ, кроме того, что они сами называют реформами, это очевидно. Праймериз и сценарий, который я описал, это максимум изменений, которые может нам предложить власть и её политические архитекторы.
Опять же мы не застрахованы от ситуаций, которые принято называть «черными лебедями». Речь идет о неких форс-мажорных ситуациях, которые способны развернуть ход событий в непредсказуемом направлении и разрушить все заранее тщательно разработанные сценарии.
К сожалению, термин «черный лебедь» в 2020 году утратил свое фатальное обаяние, на фоне мировых потрясений превратившись просто в «обычного вредного лебедя». Слишком много флуктуационных изменений происходит в текущую эпоху, которая словно вся состоит из форс-мажоров. Казахстан при этом не самое устойчивое государство, чтобы говорить, что весь этот мировой бедлам благополучно пролетит мимо нас. И потом у нас слишком много факторов, которые в случае их реализации приведут к детерминированному хаосу. Мы в большей степени зависим сегодня от случайностей, нежели от каких-либо систем. Наши системы, увы, находятся в весьма плачевном состоянии, и вряд ли в состоянии обеспечить нам высокий уровень сопротивляемости.
— Благодарю за содержательную беседу!
Фото на обложке из архива «Республики»
