4 января, вечер
Слышим шум за окном, по Момышулы идет шествие: свисты, крики, сигналы машин, что-то скандируют. До дороги метров триста, но мы отчетливо все слышим. Жутко. Хочется выйти, узнать, в чем дело. Семья не пускает.
В «Фейсбуке» пишут, что несколько тысяч людей идут вверх по Момушулы. Мирное шествие.
До 4-х утра читаю новости, пытаюсь следить за событиями, перескакиваю с Фейсбука в Телеграм. Главный поставщик контента — Nexta Live. В тот момент на это не обратил внимание. Обратил позже.
К утру понимаю, что это не мирный митинг: жгут полицейские машины.
С этого начали.
5 января, 6:30
Просыпаюсь от канонады, как на войне. Вплоть до 9:30 беспрерывно слышны взрывы светошумовых гранат. На Райымбека и на Толе би. Похоже, пытаются разогнать митингующих. Они вернулись с площади сюда?
Слышен шум, свисты, крики. Ближе к 11 утихло. Очевидцы пишут, что большие группы людей идут по Райымбека и по Толе би в центр. Цель — Новая площадь и акимат. К тому времени уже видим фото сожженной техники.
Пока еще есть интернет.
Днем становится ясно, что все события — на площади. Гуляет ролик, как хулиганы забрались в акимат. На тот момент это выглядит очень дерзко, знали бы мы, что нас ждет. Из акимата их потом вроде выгнали, это типа была небольшая победа. Знали бы мы!
Пока еще есть интернет.
Следим за шумом за окном. Созваниваемся с друзьями. Начинают приходить шокирующие ролики.
Жена собирается на работу. Скидывают ролик, как горят машины на Райымбека. Пока еще никто не понимает, что происходит, переворот или революция. Ясно, что всё серьезно. Настолько, что работа волнует меньше всего.
Из дома не выходим.
Пишут о штурме акимата. В это не хочется верить. Мирная демонстрация?
Акимат взяли. И жгут. На очереди — президентский дворец — всегда такой неприступный и загадочный, никогда не видел, что там кто-то живет.
Тревога нарастает.
Весь день созваниваемся с друзьями — отныне единственный источник новостей. Интернет выключили. Телевидение тоже.
Спать невозможно. В час ночи включают интернет, начинаю отвечать на вопросы друзей за границей. Интернет был 10 минут.
Если бы я знал — использовал бы более эффективно. Теперь его выключат на три дня. Хотя у некоторых местами появлялся. Но не у меня.
6 января
Очень хочется сообщить родным, что мы живы. Звонки в Россию отключены. Дозвониться смог только спустя два дня, 8 января.
Решили прогуляться за молоком, посмотреть, что на улице. Да и врач рекомендовал разгонять лимфу (с 30 декабря болею).
На удивление, работает магазинчик «У дома», молока нет, смели его, макароны, гречку, консервы, муку и так далее.
Покупаю 4 банки «Шадринского», 3 кг пельменей и Сникерсы — жизнь подсластить. Было немного налички.
Молоко нашел в другом магазине. Беру 5 литров, «Не много ли?» — удивленно спрашивает продавец.
Она не понимает, мы не знаем, что будет завтра. «Мне для кофе».
Вышли на Толе би. Лежит на боку автомат приема платежей. Стоит сгоревший Уазик, чуть дальше — Камаз посреди дороги.
Какой-то мужик вырывает медные провода с Уазика. Мигалки от машины валяются в арыке. Панель приборов — в ближайшей урне.
Галерея магазинчиков — все разбиты, терминалы разломаны, помещения разрушены, сломано все, что ломается. Ломбард, отделение банка, аптека, обменник и так далее. Два больших банкомата у «Народного» разобраны на части, отделение разгромлено. «Мирная демонстрация» пощадила только Макдональдс — страннооооо.
Перешли дорогу, много машин без номеров. Идем к ТРЦ Азия парк, бывшая Прайм плаза. На парковке вижу двух бегущих к машине парней, что-то несут, открывают багажник, что-то положили, снимают номера. Спрашиваю, зачем номера снимаете? — А все снимают.
Замечаю — на парковке почти у всех машин нет номеров.
Наискосок через территорию быстро идет группа молодых парней, одетых в черное, в капюшонах, масках, с длинными палками в руках. Заходят в ТРЦ.
Медленно едет микроавтобус с киргизскими номерами, боковая дверь сдвинута, внутри такие же парни, только покрепче, что-то высматривают. Оба эпизода напрягают, становится жутковато.
Подходим к ТРЦ. Все разбито. Вход свободный. Хозяин только недавно сделал реконструкцию. Люди массово заходят внутрь и выносят все, что могут унести. Видим парня, несет телевизор и кулек одежды в другой руке. Спрашиваем, зачем он это делает. — Да вы тоже заходите, там все валяется.
С другого входа подогнана Газель, туда грузят наворованное шестеро парней с недобрым взглядом.
Завернули за угол — Раыймбека. Издалека видим горящие на проезжей части покрышки, выстроенные поперек дороги сгоревшие машины: улица перекрыта. Вот кто-то хочет все-таки проехать: группа из примерно семи-десяти парней бьет стекла, пинает машину, водитель по газам. Парни все время что-то орут, пинают, ведут себя неадекватно — явно под чем-то.
Стоим поодаль, еще девушка подошла, идти дальше не решаемся, от них отделяется парень и идет к нам.
— Зачем вы улицу перекрыли? — спрашиваю я его.
— А, — машет он рукой, — они придурки просто, вы хотите пройти? Я вас проведу, идёмте.
Верим ему, осторожно идем. В какой-то момент парни на проезжей части обратили на нас внимание, начали перепалку с нашим провожатым. Понимаю обрывочно, парень отвечает им что-то типа «это люди, не надо их трогать».
В какой-то момент слышу за спиной свист, улюлюкание — было жуткое ощущение, что они бегут к нам. Обернулся — не бегут. Впервые стало страшно.
И эта маленькая группа бандитов без видимого оружия в руках держит нашу огромную Райымбека????????
За углом стоит другая группа парней — жгут шины, машины не пускают, стоит отобранный у кого-то Ленд Крузер 200, двери распахнуты, его «телом» перекрыли дорогу. На заправке (она пока целая) другая группа заливает взятый откуда-то бензин из пластиковой бутылки в машину. На еще целой шиномонтажке тоже группа в черном.
Завтра всё это увидим уже сожженным — видимо, всей этой братией…
Через метров 50 еще одна группа в черном стоит. Еще через 50 — еще одна. Мы — широким шагом домой. Слава Богу — избежали неприятностей.
К тому времени еще не было ощущения страшной опасности. С этого момента — это чувство меня не покидает.
До вечера внутри — словно большая черная дыра. Будто потерял родных или надежду.
На каждый звук выбегаю на балкон. Голоса, машины — дежурю всю ночь.
Иногда раздаются выстрелы.
7 января
Утром узнаю, что все эти подозрительные группы видели не только мы, но и жители ЖК перед нами: они мобилизовались, построили баррикаду на въезд, и человек 100 с тех пор каждую ночь охраняли свою территорию. Заодно и частично нашу.
Днем выходим за водой. Мужик на углу рассказывает, что люди всю ночь возили тележки с награбленным из «Азия парка». А сейчас грабят заправку. Пошли на заправку увидеть это собственными глазами. Там группа человек 30 вытягивает топливо из подземных хранилищ. Заправку сожгли.
Рядом была очень хилая шиномонтажка, держали ее простые люди — ее тоже сожгли. Заправка граничит с СТО, его сожгли дотла, вместе с машинами клиентов на подъемниках.
Поговорил с хозяином, зашел внутрь.
— Недавно взял кредит, расширился, еще одно здание боксов построил, а теперь у меня всё сожгли, что я теперь людям скажу? Где их машины, которые они на ремонт сдали?…
8 января
Прислали адреса прокси в «Телеграм». Полдня заняло чтение всех новостей. Появилась какая-никакая связь. Сообщил родным, что мы живы.
Звенящая тишина на улице в комендантский час.
Редкие, но пугающие выстрелы, возвращающие в реальность.
Среди них — тупые петарды.
Лай собак принимаю за крики людей.
Ежедневная сирена, как будто вой волков или предвестник бомбежки.
И ставший «родным» Хабар24 — с 6-го января работал только он.
Пазлы не складываются. Версий много. Есть подозрения. Есть желания. Есть надежда — но очень тоненькая, не как обычно.
Не хочется снова быть обманутым ложными обещаниями, пустыми лозунгами и личными фантазиями. Хочется конкретных изменений, конкретного понимания, каким будет «Новый Казахстан». Новая жизнь — это всегда непросто. Но если видно, ради чего — можно и потерпеть. Только надо видеть.
