Главная проблема второго президента Казахстана заключается в отсутствии новых кадров, на которые он может опереться в проведении реформ, так необходимых государству. В связи с чем возникает вопрос — есть ли шанс, что система в ближайшие семь лет эволюционирует?
О причинах и результате внеочередных президентских выборов, реальной поддержке второго президента со стороны общества и декларируемых Акордой реформах мы поговорили с политологом, директором директор Центральноазиатского фонда развития демократии Толганай Умбеталиевой.
— Толганай, с учетом невысокой явки казахстанцев на президентских выборах, количества нарушений, о которых говорят независимые наблюдатели, возможных фальсификаций, о которых мы точно не знаем, но можем предполагать, что они были, насколько легитимным представляется вам новый-старый президент?
— Вполне возможно, что он и легитимен, только результаты выборов у нас, как всегда, не соответствуют действительности. Если бы показали реальный результат, то, возможно, сегодня Токаев выглядел бы более легитимным с меньшими цифрами, чем с нарисованными высокими показателями.
С другой стороны, сказать, что в обществе Токаева не поддерживают, было бы, наверное, неправильным. Я очень часто слышу, как люди говорят о нем, и говорят положительно, одобрительно. Так что процентов 30-40 населения его поддерживают – это точно. И если те 90%, что якобы набирал практически на всех выборах первый президент РК Нурсултан Назарбаев, были откровенно дутыми, и в последние годы о легитимности Назарбаева не могло быть и речи, то в отношении Токаева пока так говорить нельзя. Такого высокого уровня недоверия к нему не наблюдается. Да, люди его критикуют, и это вполне нормально.
Поэтому уязвимая и слабая сторона прошедших выборов – это как высокий процент явки, так и высокий процент отдавших за него голоса. Цифры завышены. Возможно, что из числа тех, кто пришел на выборы, за него большая часть и отдала голоса, но 69% явки – эта цифра, конечно, вызывает большие сомнения.
— Тогда почему, располагая определенной поддержкой в обществе, Токаев избрал тактику своего предшественника в плане проведения досрочных выборов? Ведь у него было в запасе еще более полутора лет.
— Смею предположить, что до этих выборов Токаев был зависим с моральной точки зрения от двух политиков – своего предшественника Назарбаева и российского коллеги Владимира Путина.
Токаев ведь пришел к власти с подачи именно Назарбаева, и не исключаю, что последний ему периодически об этом напоминал, оказывал влияние в стиле «благодаря мне, ты там сидишь». А январские события и помощь сил ОДКБ поставили Токаева в зависимость еще и от Путина.
Думаю, эти два обстоятельства повлияли на то, что Токаев, в итоге, сделал выбор в пользу досрочного переизбрания. С одной стороны, чтобы показать обоим «патронам» свою самостоятельность, с другой — продемонстрировать наличие поддержки у электората. То есть, если не реальная, то хотя бы психологическая независимость ему была нужна, этакая демонстрация самостоятельности.
Но команда, состоящая из кадров Назарбаева, которая не знает иных методов проведения выборов, кроме как использование административного ресурса и фальсификации, провела их по старым лекалам, что и отразилось на имидже Токаева не самым лучшим образом.
— Президент Токаев пытается быть, судя по его заявлениям, одновременно и преемником курса Назарбаева, и реформатором. Правда, об итогах реформаторства можно судить по тому, что всего одна новая политпартия получила при нем регистрацию (и то уже после выборов), митинги носят по-прежнему разрешительный характер, а осужденных по политическим статьям стало как бы не больше, чем было при Назарбаеве — такая у нас демократия. Как вам вообще представляется – Токаев все-таки реформатор?
— Вопреки расхожему мнению, в политике, так или иначе, есть определенные понятия этики. И с этой точки зрения можно понять Токаева – он не хочет строить свою президентскую линию только на критике своего предшественника.
По-своему понимая эволюционность развития, он не хочет обесценивать 30-летний опыт правления Назарбаева. Оголтелая критика могла бы сыграть с Токаевым злую шутку: тот негатив, что накопился в обществе в отношении Назарбаева, мог обернуться против Токаева. Конечно, критика помогла бы ему набрать определенное количество очков в свою пользу, но эффект был бы временным.
То же самое можно сказать о его отношениях с Путиным. С северным соседом нельзя не считаться, но Токаев пытается если не дистанцироваться от России, то хотя бы сохранять некоторое поле для маневра.
Что же до реформ, то я их практически не вижу, это только заявления, тем более если говорить о реформировании политического блока. Те небольшие корректировки, что мы наблюдаем, реформами назвать нельзя – структурно ничего не поменялось.
Теперь у него есть семь лет, чтобы все задуманное, если оно действительно задумано, реализовать. Но для этого нужна новая команда, которой нет. Политический блок у Токаева — тот, что отвечает за внутреннюю политику, его администрация – самые слабые из всех, что были за годы независимости. Я не вижу возле него ни одного серьезного тяжеловеса в вопросах идеологии, какими нам представлялись назарбаевские Марат Тажин или Нуртай Абыкаев.
В парламенте также не видим депутатов, которые могли бы что-то серьезное предложить или хотя бы контролировать процесс реализации разработанных госпрограмм.
Ведь все, что упоминается – упрощение процесса регистрации партий, разрешительный порядок проведения митингов – можно узаконить одним росчерком пера, это больше технические моменты, и нет необходимости говорить об этом целых три года и постоянно преподносить как большое достижение.
В действительности, больших достижений пока нет. Так что реформатором Токаева назвать, увы, пока невозможно.
— Теперь у Токаева есть семь лет. Думаете, в эти годы произойдет перестройка системы – политической, экономической, в подборе кадров – созданной Назарбаевым, то есть заточенной под одного человека?
— Если у Токаева будет желание, та самая политическая воля, и – главное – если он поменяет команду, то это вполне реально.
Возможно, какие-то кадровые изменения будут после парламентских выборов. Но если у него в окружении будут министры, подобные нынешнему министру юстиции, который еще в сентябре текущего года заявил, что Казахстан перешел от суперпрезидентской к президентской республике, то семь лет пройдут в принятии неработающих законов, в бесконечных и ничего не решающих курултаях и т.п.
То есть сегодня пока тренда на изменения нет.
— Вы упомянули, что ярких фигур, настроенных реформаторски, нет ни в правительстве, ни в парламенте. На ваш взгляд, появятся ли такие фигуры в Мажилисе после выборов, намеченных на весну 2023 года, из числа депутатов-одномандатников?
— Не думаю, что появление одномандатников каким-то образом повысит статус парламента.
Во-первых, в силу того, что вряд ли эти места вообще достанутся независимым, в подлинном смысле этого слова, кандидатам. На местах у нас сидят представители старой команды, которые не понимают, что стране нужна политическая конкуренция и свободные выборы. Они понимают, что есть инструкция АП, есть административный ресурс, а понимания демократических ценностей нет. Нет понимания, как они работают и какую пользу собой они несут.
По одномандатным округам пойдут люди, лояльные нынешней власти. В том, что среди одномандатников окажутся представители оппозиции, сомневаюсь.
Во-вторых, чтобы усилился парламент, необходимо изменение его роли в системе взаимоотношений со всеми ветвями власти: правительством, президентом, судебной ветвью. Поэтому только присутствие одномандатников ничего не решит.
— Еще одна болевая точка, о которой президент сам довольно часто говорит, это борьба с коррупцией. Можно ли рассматривать уголовные дела в отношении ряда родственников бывшего президента и приближенных к ним бизнесменов как реальную борьбу с коррупцией?
— Если говорит о реальной борьбе с коррупцией, то нужно ломать неформальные каналы отношений, через которые сегодня принимаются все решения — социальные, экономические, политические. Пока мы не сделаем механизм принятия решений прозрачным, а процесс расходов финансовых средств детализированным, уровень коррупция не снизится.
Уголовные дела, которые вы упомянули – это борьба с коррупцией старыми методами, то есть это больше элитные разборки, когда более сильная сторона становится обвинителем, а слабая садится на скамью подсудимых.
— Спасибо за комментарий.
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»!
Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или на номер карты 4400 4302 1819 1887. И есть еще несколько способов – на этой странице.
