В конце мая текущего года Республика Казахстан в лице Национального управляющего холдинга (НУХ) «Байтерек» объявила о продаже принадлежавшего государству Bereke Bank. Покупателем стал катарский Lesha Bank. Сумма сделки, составившая 64 млрд тенге, стала предметом широкого обсуждения в интернет-пространстве.
Необходимость продажи банка под сомнение не ставилась. Сомнения вызвали кажущаяся дешевизна и адресная, а не с торгов, продажа фининститута. В итоге сделку стали называть потенциально коррупционной.
«В нашей недавней истории уже было, когда маленькое АО «First Heartland Securities», являвшееся подразделением финансовой компании, принадлежавшей частному «Назарбаев Фонду», купило большой «Цеснабанк» и впоследствии стало «Jusanbank». При этом государство вложило туда 1 трлн 300 миллиардов тенге народных денег.
Почему в этот раз состоялась адресная продажа? Почему не проведен открытый аукцион или тендер? Насколько мне известно, наше государство заплатило российскому Сбербанку гораздо больше, чем 65 млрд тенге!
Кто возместит прямой ущерб нашей стране?», — задался вопросами в Facebook директор фонда по возврату незаконно выведенных активов Elge Qaitaru Оразалы Ержанов.
СПРАВКА
История Bereke Bank берет свое начало в 1993 году с создания совместного казахстанско-американского банка TexaKaBank. В 2006 году «Сбербанк России» выкупил 99,9% акций TexaKaBank и переименовал фининститут в Дочерний Банк (ДБ) АО «Сбербанк России». В 2002 году, когда в связи с вторжением России в Украину материнский «Сбербанк» попал под международные санкции, встал вопрос о продаже «дочки». Часть кредитного портфеля клиентов розничного бизнеса выкупил Halyk, а в августе 2022 года было объявлено о подписании договора о продаже всех акций «Сбербанка» в ДБ АО «Сбербанк» национальному управляющему холдингу «Байтерек». 21 сентября банк завершил перерегистрацию и стал называться Bereke Bank. 20 мая текущего года катарский Lesha Bank объявил, что договорился о покупке Bereke Bank. Весь уставный капитал банка перешел в распоряжение катарского инвестора за 65 млрд тенге.
После публикации в соцсети вопросов по Bereke Bank мы попросили Оразалы Ержанова более развернуто прокомментировать эту тему.
— Оразалы Сантаевич, как утверждают в НУХ «Байтерек», купившем в свое время ДБ АО «Сбербанк России» (впоследствии переименованный в Bereke Bank) у россиян, продавец и покупатель тогда «разошлись краями», и «Байтерек» не потратил на покупку ни одного тенге собственных средств. Однако эксперты расходятся во мнениях. Одни говорят, что «Сбербанк» достался нам бесплатно за вычетом дивидендов головного предприятия – российского «Сбер» — в размере 130 млрд. тенге. Другие утверждают, что дивиденды и стали стоимостью выкупа. Вы тоже говорите о том, что мы заплатили россиянам за банк, причем более 65 млрд тенге, за которые сегодня Bereke Bank выкупил катарский Lesha Bank. Так была ли, на ваш взгляд, продажа?
— Я думаю, что россияне никогда ничего бесплатно не отдают. Еще Отто Фон Бисмарк говорил, что русские всегда придут за своими деньгами.
Вообще, вокруг этой сделки много тумана, точной публичной информации нет. Мне два независимых друг от друга источника сообщили, что НУХ «Байтерек» заплатил «Сберу» 1 миллиард американских долларов. А Reuter публиковал информацию (мне ссылку скидывали), что сделка оценивалась в 2,5 млрд долларов. Поэтому говорить, что банк нам достался бесплатно, нельзя, это же не подарок был. Плюс к тому же была продажа активов группе HALYK, и «Сбер» за это тоже живые деньги получил.
Сейчас, конечно, можно строить догадки, но это прямой вопрос властям. Не хотите, чтобы были кривотолки? Объявите условия сделки.
Это – одна сторона вопроса. Вторая сторона – я знаю, что были структуры, готовые купить Bereke Bank за гораздо большую сумму, чем 65 млрд тенге. Но им отказали. А аукционные торги вообще не предполагались.
— Вы проводите сравнение между сделками по Jusanbank и Bereke Bank: мол, и там, и там покупатель – частная компания. Но не кажется ли вам, что катарский Lesha Bank – это все-таки компания посолиднее, чем АО «First Heartland Securities»?
— Я посмотрел данные Lesha Bank. Его объявленный капитал составляет 2,5 млрд катарских риалов (порядка 686 млн долларов — авт.)., а оплаченный капитал – 1 млрд 120 млн риалов (порядка 329 млн долларов — авт.). А «Назарбаев Фонд» имел, по опубликованным данным, капитал в 8 млрд долларов (!).
Я провожу аналогию между сделками по другой причине. Сделка по Jusanbank была нечистой, нечестной, вредной для страны (в результате страна потеряла 1 трлн 300 млрд тенге). Нынешняя сделка вызывает подобные вопросы. Покупателем становится небольшой катарский Lesha Bank, который даже не является классическим банком – у него 70% деятельности приходится на так называемый Private Banking (специальное обслуживание для привилегированных клиентов). И это, скажем так, не публичная банковская деятельность.
Поэтому, кто стоит за этой сделкой – большой вопрос. На банк мог выйти какой-то клиент, который не хочет гласности, и «заказать» сделку, а 64 млрд тенге — не такие уж и большие деньги.
Правда руководитель Агентства по финмониторингу, отвечая на вопросы журналистов, сказал, что на рынок зашла крупная финструктура. Но это далеко не так. Lesha Bank не больше купленного им Bereke Bank, если не меньше.
Опять же открытые данные: капитал Bereke Bank – 153 млрд тенге (340 млн долларов — авт.), а его продают по стоимости в два с лишним раза меньшей — примерно за 40% от рыночной стоимости. Кому такой подарок и за что?
Вообще, глобальная проблема состоит в том, что действующие власти взяли за правило продавать крупные госактивы адресно и при этом непублично, используя какие-то подковерные договоренности.
В «старом Казахстане» пытались хотя бы «форму блюсти» (хотя сделки тоже были воровскими), а сейчас и этого нет.
— Как я понимаю, вы выступаете против адресной продажи подобных активов, выступая за аукционные торги. Как вам кажется, почему государство (в данном случае НУХ «Байтерек») не идет на аукцион, где есть возможность продать активы по более высокой цене, нежели чем при адресной сделке? Есть что скрывать?
— Я – за продажу. Банковский рынок должен быть конкурентным, и государство никак не должно в нем участвовать. Сама по себе продажа – это благо. Но как эта продажа проходит? Если адресно — есть опасения, что она прикрывает чьи-то интересы и выглядит коррупционной.
И, отвечая на ваш вопрос, почему не проходят аукционы, могу сказать, что при адресной продаже есть возможность не столько что-то скрыть, сколько что-то украсть.
— Однако, председатель Агентства по защите и развитию конкуренции (АЗРК) Марат Омаров с вами не согласен. В недавнем интервью он заявил, что нет ничего страшного в адресной продаже объектов из списка по приватизации, которые не продаются через тендер из-за отсутствия интереса предпринимателей. Правда, он оговаривается, что должна соблюдаться прозрачность сделки. Насколько прозрачной (или непрозрачной) представляется вам сделка по продаже Bereke Bank?
— Прозрачность составляет ноль процентов. Как при покупке НУХ «Байтерек» этого актива у «Сбера», так и при продаже его катарскому инвестору.
Повторюсь: банк стоит 150 млрд тенге, а его продают за 65 млрд. Конечно, появляются вопросы. Я мог бы понять заинтересованность в адресной продаже, если бы покупателем выступала классическая банковская группа. А Lesha Bank, плюс ко всему, что я уже назвал, работает по правилам шариата, что не свойственно нашему рынку.
Много мутной воды…
— Если говорить о прозрачности подобных сделок впредь (АЗРК же поддерживает такой механизм), то каким образом, на ваш взгляд, эта прозрачность должна обеспечиваться?
— Во-первых, должны объявляться торги. Продавец нанимает подрядчика, который подготавливает проект продажи. Проводится определенная работа в среде потенциальных покупателей, вопросов у которых бывает немало.
Во-вторых, сами торги должны быть обязательно публичными. А сегодня совершенно непонятно, почему покупателем был выбран катарский банк.
— Кстати, о покупателях. Помимо Bereke Bank, катарские инвесторы намерены приобрести мобильный оператор «МобайлТелеком-Сервис» (бренды связи Tele2 и Altel), принадлежащие «Казахтелекому». Для них даже создаются особые условия: на три года будет введено ограничение на проведение аукционов на частоты 5G.
— Все договоренности, которые вы перечислили, представляются мне печальными. Особенно меня удивляет, почему мы развитие 5G тормозим ради каких-то катарцев.
В 1998 году, после юго-восточного экономического кризиса, когда в бюджете не хватало денег ни на что, в Казахстане впервые продали две лицензии на связь GSM на открытом аукционе за 67,5 млн долларов, если мне память не изменяет. Никто этого не ожидал, нам (а я был зампредом комиссии по продаже) предрекали, что мы за стартовую цену в 16 млн долларов не продадим.
Почему сейчас этого не делают?
— При прежнем президенте к нам активно шли американские инвесторы, сейчас активизировался Катар – и тоже, как видим, на льготных условиях, подписываются даже межгосударственные соглашения с Катаром об инвестициях в энергетику, сельхозпереработку и т.д. Конечно, в инвестициях нет ничего плохого, но с чего вдруг мы так начали благоволить именно Катару?
— Говоря о катарцах, есть у меня версия о политической подоплеке расположенности к ним.
— Что вы имеете в виду?
— Попробую объяснить на примере.
Вот Иран очень давно находится под международными санкциями. Но страна выжила: не только себя обеспечивает, но и продает той же России беспилотники, еще что-то. Почему промышленность Ирана выжила? Потому что в мире закрывали глаза на то, что все подсанкционные товары Иран покупал через ОАЭ.
Сегодняшние санкции в отношении России гораздо жестче: готовы наказывать даже тех, кто помогает РФ эти санкции обходить. И обвиняют в этом нас, Кыргызстан, Турцию, Армению, Азербайджан, и ОАЭ в том числе. Я так думаю, на нынешнем этапе Эмиратам уже не позволят работать с Россией так, как они работали с Ираном. И быть может, в этой обстановке своеобразным хабом, через который станут возможны подобные сделки, выбрали Катар.
Не исключаю, что за такой «дружбой» Казахстана с Катаром стоит российский интерес: мы работаем активно с бизнесом страны, Катар становится партнером в нефтегазовой, сельскохозяйственной сферах, и под шумок нарабатывается один из каналов обхода антироссийских санкций. Иначе объяснить эту расположенность очень сложно.
Однако не стоит исключать и банальную коррупцию. Помните же историю с попыткой продажи двух ГЭС в Восточном Казахстане инвесторам из ОАЭ? Тогда высказывалась версия, что это будут инвестиции не арабских бизнесменов, а нечистых на руку казахстанцев, которые в свое время незаконно вывели средства в ОАЭ и хотели вернуть их обратно в такой красивой обертке. Возможно, кто-то сегодня отрабатывает такую же схему с Катаром.
По большому счету, сам факт прихода денег – это хорошо. Только почему надо отдавать активы за 40% от их стоимости? Пахнет коррупцией.
— Если говорить о приватизации вообще, согласно Указу президента РК о мерах по либерализации экономики, в стране создается Национальный проектный офис по приватизации. Его работа будет заключаться в формировании исчерпывающего перечня объектов. Глава АЗРК Омаров утверждает, что для прозрачности процесса формирования списка к работе будут привлекаться депутаты, эксперты, а создание Офиса не потребует дополнительных затрат. Но есть ли необходимость в создании подобной структуры, если в стране давно действует Высший совет по реформам, который окончательно этот перечень и утверждает?
— Само по себе это действие – создание Офиса по приватизации – является антиконституционным. Мы, что скрывать, страна сырьевая, ценность у нас представляет либо сырье (нефть, газ, металлы), либо инфраструктура (энергетика, транспорт и т.д.). И возможность формирования списка того, что может быть продано, должна быть только у конституционных органов.
За все это у нас отвечает правительство. А по Конституции правительство формирует та партия, которая выигрывает выборы в нижнюю палату парламента. Именно депутаты могут требовать отчета и всего правительства, и отдельных его членов перед парламентом. У нас же опять создается новая структура-прокладка. Кто и как будет избирать членов этого офиса? Какова будет их политическая ответственность? Абсолютно непонятно.
Даже тот Высший совет по реформам, в состав которого был включен иностранный гражданин Сума Чакрабарти, не соответствует нашей Конституции. У нас богатства принадлежат народу, народ избирает (как – это уже другой вопрос) президента и депутатов, и именно эти люди должны решать, в частности, и вопрос, что из госимущества и по какой цене будет продаваться. Изобретение внеконституционных структур идет во вред нашему обществу.
— Спасибо за интервью!
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»!
_
Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или карты 4400 4302 1819 1887. И другие способы на этой странице.
