Почему казахстанская элита боялась нашествия китайского бизнеса десять лет назад и как это соотносится с нынешними протестами в Западном Казахстане?
3 сентября сотни жанаозенцев собрались вновь на центральной площади города и выступили «против строительства 55 китайских предприятий в Казахстане». Аким Мангистауской области Серикбай Трумов, приехавший на встречу с жителями, призвал собравшихся к спокойствию. В этот день акции в поддержку жанаозенцев прошли в Нур-Султане, Шымкенте и Актобе.
Вслед за ними началась масштабная пропагандистская кампания, направленная на смягчение китайского фактора в казахстанской экономике. И одновременно был сделан акцент на иррациональную природу этих страхов.
Между тем сравнительный анализ десятков реализованных Китаем проектов в разных странах говорит, как минимум, об обоснованности многих опасений. И тем более интересно, что многие из этих выводов были зафиксированы в Казахстане еще десять лет назад, найдя свое отражение в разговорах казахстанских чиновников с американскими дипломатами.
Китайский путь к единому поясу
В апреле этого года Центр новой американской безопасности (Center for a New American Security (CNAS) опубликовал доклад GRADING CHINA’S BELT AND ROAD, в котором были подведены первые итоги реализации китайской программы «Один Пояс — Один Путь», запущенной в 2013 году.
По мнению авторов, китайская инициатива это не просто интегрированный экономический план создания взаимосвязанного мира, финансируемого Китаем, но инструмент реализации геополитических амбиций Китая, основанных на растущем авторитаризме. Соответственно, страны, некогда приветствовавшие китайские инвестиции, стали фиксировать недостатки этого «нового мира».
Доклад, подготовленный CNAS, представляет собой обзор десяти кейсов реализации китайских проектов в разных странах мира. Сравнительный анализ этих кейсов позволил авторам сделать следующие выводы.
1.Реализация китайских проектов ведет к ослаблению государственного суверенитета, так как Пекин устанавливает контроль над проектами, которые реализует за счет стремления участия в капитале, договорах долгосрочной аренды или многолетних контрактах об эксплуатации.
2. Реализация китайских проектов ведет к снижению прозрачности системы распределения контрактов и потере общественного контроля над финансовыми условиями проектов.
3.Китайские кредиты ведут к усилению финансового бремени до критических величин, в результате чего повышается риск суверенных дефолтов стран-заемщиков. Реализованные проекты не ведут к росту поступлений доходов. Таким образом, вложенные средства оказываются простой тратой ресурсов для стран, которые согласились реализовать китайские проекты.
4. Реализация китайских проектов ведет к созданию замкнутой экосистемы китайского бизнеса, в которую входят китайские фирмы с китайской рабочей силой. Никакого трансфера знаний и ноу-хау не происходит. Прибыль также делится несправедливо.
5. Реализация проектов, финансируемых или управляемых Китаем, может вести к повышению геополитических рисков из-за возможной стратегической конкуренции между Китаем и другими влиятельными государствами.
6. Проекты из китайского портфеля, как правило, ведутся без надлежащей оценки воздействия на окружающую среду и, соответственно, могут стать причиной серьезного экологического ущерба.
7. Реализация китайских проектов ведет к росту клептократии, так как сопровождается подкупом политиков и чиновников.
В каждом из исследованных проектов были обнаружены как минимум три проблемы из приведенного списка
Можно было бы списать тревожные настроения авторов доклада на идеологический характер самого центра, который ставит своей задачей предупреждать о рисках для национальной безопасности США. Но дело в том, что многие из рисков, приведенных в докладе, были известны казахстанским чиновником еще десять лет назад, когда в стране стали проявляться первые результаты китайской экономической экспансии.
Пророческие телеграммы
Реальное восприятие казахстанскими чиновниками китайской экономической экспансии в Казахстан было зафиксировано в телеграммах Госдепа, коллекция которых была опубликована в сети усилиями команды Джулиана Ассанжа.
Напомним, что телеграммы были обнародованы в 2011 году, отразив настроения начала XXI века. Выглядели они гораздо более катастрофичнее, чем доклад, вышедший в 2019 году. Но для широкого чтения эти телеграммы (в отличие от доклада) не предназначались.
Отношение к китайской экономической экспансии в Казахстане сформировалось постепенно. В 90-е годы никакого страха казахстанское общество еще не испытывало — ему было просто не до китайских инвесторов. Кроме того, в тот момент еще действовали советские стереотипы о Китае как стране третьего мира, которая может угрожать разве что массовым переселением, чем скупкой земли и прочих национальных активов.
Поэтому покупка в 1997 году корпорацией CNPC доли в двух месторождениях: Кенкияке и Жанажоле, а затем приобретение за 4,3 миллиарда долларов контрольного пакета акций компании «Актобемунайгаз», владеющей месторождениями в Актюбинской области, прошло практически незамеченным.
Перелом произошел в середине 2000-х, когда в стране появились деньги и большая уверенность в завтрашнем дне. В 2005 году китайская государственная корпорация Chinese National Petroleum Corporation (CNPC) покупает «ПетроКазахстан», сумев переиграть в этой сделке ЛУКОЙЛ. А в конце 2006 года китайская CITIC Group за 1,9 миллиарда долларов купила 100% акций зарегистрированной в Канаде Nations Energy Company.
Как видим, в обеих сделках речь не шла о приватизации казахстанских активов, равно как и не было никакой альтернативы в виде казахстанских инвесторов, пожелавших бросить вызов иностранцам.
В обществе появились признаки недовольства, административную поддержку которым выразил тогдашний министр энергетики и минеральных ресурсов Бактыкожа Измухамбетов. По данным WikiLeaks, министр добивался принятия экстренных мер с целью не допустить сделку в принципе.
Мотивы Измухамбетова носили и отчетливо выраженную географическую специфику. Выходец из Западного Казахстана, адаец Бактыкожа Салахатдинович, закончив Уфимский нефтяной институт, прошел все этапы карьеры нефтяника — от бурильщика до министра. Судя по тому, как разворачиваются события в Западном Казахстане сегодня, Измухамбетов выражал не просто свою позицию, но настроения всего Западного Казахстана.
Министерство, возглавляемое Измухамбетовым, предложило тогда поправки к законодательству о ресурсах, которые должны были ограничить иностранные инвестиции в нефтяной и газовый секторы страны.
Так как эти поправки носили общий характер и, следовательно, были направлены против всех иностранных инвесторов, правительству пришлось пуститься в тяжкие и в частном порядке объяснять истинную цель ограничений. WikiLeaks цитировало неназванного заместителя министра финансов, который предупреждал американцев, чтобы они не волновались: дескать, предложенные поправки направлены конкретно против китайских инвестиций.
Интересным выглядит личное признание Касым-Жомарта Токаева, который в том же 2006 году в беседе с американскими дипломатами указывал на политическую природу интересов китайских компаний, искавших доступ к казахстанскому нефтяному рынку. В частных беседах с американскими дипломатами Касым-Жомарт Токаев обсуждал намерение зафиксировать сложившийся статус-кво — долю китайских вложений в «нефтянку».
Вполне возможно, что будущий президент просто вел дипломатическую игру с американскими коллегами. Дело в том, что в реальности казахстанские власти просто играли на повышение цены, вовлекая в эту игру российских нефтяников. По данным российских журналистов из «Коммерсанта», CNPC и CITIC получили активы при непосредственном участии казахских властей, которым в свою очередь помогли поднять цены российские компании, которые в разгар торгов неожиданно выступали с предложениями, повышавшими ставки, что вынуждало CNPC и CITIC соглашаться на казахские условия.
Строго говоря, на повышение цены тогда играли все, без особой оглядки на происхождение денег. К примеру, известный «технократ» Григорий Марченко в том же 2006 году, будучи председателем правления «Халык банка», предлагал американским дипломатам самим поучаствовать в аукционе.
«А вы попробуйте перебить предложение китайцев, которые готовы платить на 25% больше, чем другие покупатели», - приводит слова Григория Марченко одна из телеграмм WikiLeaks.
Марченко не верил в возможность законодательных ограничений и признавал, что через некоторое время китайцы будут владеть существенной долей рынка. Учитывая тот факт, что банкир всегда близко работал с Тимуром Кулибаевым, это было не просто теоретическое знание.
В 2009 году китайские инвесторы покупают «Мангистаумунайгаз», а затем — 11% акций компании «Разведка Добыча «КазМунайГаза». Все они были связаны с семьей Назарбаева прямо, и это обстоятельство разрушило все надежды на фиксацию статус-кво в отношении китайских инвестиций в казахскую нефтянку.
Финансовый кризис 2008 года сильно сыграл на пользу сторонников «кэша» — даже в самых высших кругах политического истэблишмента.
«С наступлением экономического кризиса Китай стал самым привлекательным партнером для Казахстана», — говорилось в аналитической записке, подписанной тогдашним послом США в Казахстане Ричардом Хоугландом.
«Ну как вы можете пройти мимо 10 миллиардов долларов?» — заметил в апреле 2009 года старший вице-президент компании «КазМунайГаз» Максат Иденов, комментируя сделку по покупке «Мангистаумунайгаза».
Кстати, менеджмент компании «РД «КазМунайГаз» узнал о сделке из газет. Один из управляющих даже пожаловался на этот факт американцам, определив свое состояние как шоковое.
Как правило, собеседники американских дипломатов, характеризуя китайские инвестиции Китая в нефтянку, считали эту экспансию реализацией государственной стратегии властей КНР. Но иногда в таких разговорах слышались просто трагические нотки. Так, в результате утечки телеграмм в современную историю Казахстана вошел комментарий директора департамента Министерства энергетики и природных ресурсов Раушан Сармузиной, которая заявила американским дипломатам:
«Посмотрите, сколько их — пять миллиардов? Посмотрите в окно — видите всю эту пустую землю? Они придут и заселят ее в течение одной минуты. Они хотят прийти в Казахстан, взять в жены наших красивых девушек и поселиться здесь. Мы все вскоре станем китайцами. Я бы не возражала, если бы люди, которых они посылают сюда, были бы умными специалистами, но они посылают невежд, которые игнорируют все возможные меры безопасности и не умеют заниматься бизнесом. Они скупят и захватят все».
Эта беседа состоялась более десяти лет назад.
Сегодня тогдашние беспокойства элиты стали народной идеологией. Но в сегодняшних публичных заявлениях элиты беспокойства нет (правда, больше нет и утечек секретных депеш). Зато по всем информационным каналам прокачивается идея о том, что «бояться нечего, все под контролем». А народные страхи в процессе такой обработки превращаются в параноидальные.
В этой связи интересно вспомнить еще один пассаж из публикации WikiLeaks. В ней приводится мнение человека весьма далекого от народа Казахстана.
Руководитель подразделения компании Baker Hughes так описывал принцип действия китайских управляющих в казахском нефтяном бизнесе:
«Как правило, они покупают компанию среднего размера — с хорошими перспективами, но находящуюся ниже «политического радара». Затем они привозят собственных рабочих и оборудование, заключают контракты с собственными поставщиками. Никакого интереса к местным кадрам и поставщикам у них нет, как нет и желания развивать профессиональные знания у местных работников. Никакой информацией о своих операциях они не делятся — ни со своими сотрудниками, ни с субконтракторами. Вся их деятельность больше похожа на выполнение военной операции, тщательно контролируемой китайскими управляющими. Есть четкий список инструкций, все решения выполняются по вертикальной цепочке, которая уходит в Пекин».
А вот мнение партнера налоговой службы компании PriceWaterhouseCoopers, которая в 2000-е годы уже имела опыт работы с казахстанским бизнесом:
«До заключения сделки китайские клиенты играют по правилам — они хорошо платят, нанимают лучших специалистов, внимательно изучают риски. Все меняется после покупки желаемого актива. Управленческие ряды плотно сжимаются, китайцы привозят на место все свое — специалистов, оборудование, процедуры. С этого момента бизнес китайской компании становится абсолютно закрытым для постороннего глаза».
Таким образом, у экспатов не было никакой паранойи, но зато было четкое понимание того, что китайские инвестиции гораздо ближе к опыту европейской колонизации XIX века, чем к современным бизнес-процессам. И в этом смысле сделанные не для публики признания совпадают с выводами авторов доклада.
Экономика китайских инвестиций
За прошедшее десятилетие китайские инвесторы продолжали активно осваивать казахстанскую экономику. Все предупреждения и предполагаемые ограничения на китайские инвестиции в казахстанскую нефтянку были забыты. Серия сделок накрыла нефтегазовый сектор страны, покупателями в которых выступали сплошь и рядом китайские компании.
Сейчас китайские инвесторы осваивают новые пространства и берут новые высоты. В пятерку наиболее привлекательных секторов для китайских инвесторов, по данным статистики, входят:
- транспорт и складирование;
- горнодобывающая промышленность;
- финансовая и страховая деятельность;
- строительство;
- обрабатывающая промышленность.
По масштабам китайские инвестиции существенно отстают от европейских. Тем более что львиную долю последних представляют собой реинвестированные средства казахстанских резидентов (из той же Голландии). Но зато у Китая высокие темпы роста. Инвестиции КНР растут каждый год более чем на 30%.
Предполагается, что именно китайские средства смогут заполнить сложившийся дефицит инвестресурсов в стране. В настоящее время соотношение инвестиций к ВВП достигает 17%, но по планам Акорды этот показатель должен вырасти до 25-30% — значений, которые демонстрировали государства Юго-Восточной Азии в период наверстывающих темпов экономического роста.
Стоит заметить, что главной отличительной чертой китайских инвестиций является высокий уровень реинвестирования прибылей, полученных в Казахстане, обратно в бизнес. Это говорит о стратегическом характере китайских инвестиций в Казахстан. Общей проблемой всех китайских инвестиций, сделанных в Казахстан, является их очевидная связь с созданием ЕАЭС. Об этом же говорит и стремление вкладывать средства в транспорт и складирование.
Другими словами, эти вложения рассчитаны не на казахстанский рынок, а на общий евразийский, что фактически превращает Казахстан в заложника России — как крупнейшего рынка на территории ЕАЭС.
Любая попытка покинуть союз может привести к авральному выводу инвестиций. И это именно то, о чем предупреждают авторы доклада CNAS — о геополитических последствиях китайских инвестиций
Тем более что главной и вполне очевидной характеристикой китайской инвестиционной программы в Казахстане является наличие интегрированной стратегии обустройства на Евразийском пространстве. И успех этой стратегии по факту может означать экономическую колонизацию этого пространства.
