«Нас тут убивают! В нас стреляют!», — кричала женщина в трубке мобильного телефона. От этих слов Жанара оцепенела. У нее в руках был бокал с вином, и она машинально выпила вино как воду, не понимая вообще, что вокруг нее происходит. А потом у нее началась истерика: «Они там плачут, в них стреляют…»
Вот так вечером 16 декабря 2011 года на новогоднем редакционном корпоративе в одном из алматинских кафе журналисты «Республики» узнали о происходящем в Жанаозене.
Журналист Жанара Касымбекова вылетела в Мангистау на следующий день — 17 декабря. С ней вместе вылетел американский журналист Симон Островский: он как раз в эти дни был в Алматы — снимал фильм о газете «Голос Республики» по заказу ВВС, и уже собирался возвращаться в Лондон, но, услышав ужасные новости, сдал билет.
В тот же день в Актау вылетели еще два журналиста — Казис Тогузбаев и Питр Леонард из Associated press. Именно эти четыре журналиста первыми из представителей СМИ своими глазами увидели последствия жанаозенской трагедии.
Что именно они увидели, рассказал в своем фильме Симон Островский — фильм в итоге вышел на канале Al Jazeera (вы можете посмотреть его по этой ссылке или кликнув на воспроизведение ниже).
Десять лет прошло с тех печальных событий. Уже давно нет «Республики»: газету власти закрыли в 2012 году — как раз «за Жанаозен» (то есть за то, что на протяжении всего 2011 года журналисты издания освещали забастовки нефтяников, а после расстрела мирных жителей в Жанаозене — суды над нефтяниками и политиками), а интернет-портал ушел с эфира в 2016 году. Однако в нашей памяти (а команда KZ.MEDIA — бывшие «республиканцы») все — как будто было вчера.
В архиве портала сохранились статьи, опубликованные 16 декабря — в день расстрела. Вот, например, самая первая, опубликованная после звонка в редакцию.
И еще три из опубликованных в тот же день:
1 из 3
Номер печатной газеты, практически полностью посвященный трагедии в Жанаозене, вышел 23 декабря 2011 года.
Официальные власти не любят вспоминать жанаозенские события. И все меньше остается людей, которые были очевидцами трагедии и могут рассказать правду о том, что тогда происходило. Государственные же и провластные средства массовой информации игнорировали как сами эти события, так и предшествовавшие им с весны забастовки нефтяников. Освещали происходящее в основном журналисты оппозиционных изданий.
«Республика» писала о проблемах рабочих региона еще в апреле 2011 года, когда на забастовку в городе Ерсай вышло около тысячи нефтяников. Затем в знак солидарности с ними в Актау вышли нефтяники «Каражанбасмунай» — главного градообразующего предприятия города. Чуть позже к ним присоединились нефтяники «Озенмунайгаза» в Жанаозене. И именно они стояли до последнего.
Но, несмотря на акции протеста, местные власти не шли на переговоры с бастующими.
Вначале июля 2011 года власти руками ОМОНа пытались разогнать забастовщиков, но добились обратного эффекта. К бастующим работникам «Озенмунайгаз» на центральной площади присоединились их родственники и жители города, жители соседних аулов и работники сервисных предприятий «РД «КМГ».
11 июля появились слухи, что в город ввели войска. Жители, якобы, видели во дворе местного ГУВД водомет, 18 пожарных машин, 3 военных КамАЗа, 2 БТРа и 4 автобуса ОМОНа в детском доме рядом с площадью и в школе №19. Об этом журналистам сообщила активистка забастовочного движения Роза Тулетаева. Официальные органы отмалчивались.
Интересное событие случилось в те дни.
Как известно, каждый год 6 июля в Казахстане помпезно отмечается День столицы, который «случайно» совпадает с днем рождения первого президента Нурсултана Назарбаева. Так вот, как обычно готовился праздничный концерт с приглашением мировых звезд, и в тот год «изюминкой» концерта должен был стать популярный певец Стинг. Однако певец, известный своими демократическими взглядами, отказался участвовать в концерте.
Организаторы старались максимально замять скандал. За день до концерта, когда большая часть билетов была уже продана, акимат столицы созвал пресс-конференцию, на которой сообщил, что у компании, отвечающей за гастроли артиста, случились организационно-технические проблемы, из-за которых Стинг не сможет приехать.
Но это не сработало. На сайте певца было опубликовано то, что сам Стинг говорил о своем отказе: «Голодовки, заключенные в тюрьму и бастующие рабочие — это представляет для меня виртуальную линию протеста, которую я не намереваюсь пересекать. Работники казахстанской нефтегазовой сферы и их семье нуждаются в нашей поддержке. Их ситуация должна быть в центре внимания международных СМИ. Тогда есть надежда на положительные сдвиги».
Важно понимать, что события на западе Казахстана в 2011 году развивались изначально как трудовой или экономический спор: работники требовали от работодателя улучшения условий и увеличение оплаты труда. На площадь выходили обычные работяги, которые знать не знали об оппозиции и каких-то политических инструментах.
На первоначальном этапе они и журналистов «Республики» не воспринимали. Бастующие требовали телеканалы «Хабар» и «КТК», наивно полагая, что от этих СМИ в стране узнают об их проблемах, что приведет к их разрешению. Но провластные телеканалы не спешили освещать происходящее. Зато журналисты «Республики» и спутникового телеканала К+ освещали эти события день за днем и видели, как в ходе противостояния забастовщики из-за агрессивных действий работодателя и отсутствия реакции со стороны властных структур политизировались, сами того не желая.
Например, несмотря на то, что работодателем была иностранная компания, все рабочие поголовно были членами партии «Нур Отан». Но партия никак не реагировала на проблемы своих рядовых членов. И к концу лета 2011 года забастовщики массово вышли из партии, о чем они и заявили публично, придя в офис «Нур Отана».
Изначально редакция работала с регионом дистанционно — собственного корреспондента ни в Жанаозене, ни в Актау не было. Информацию редакция могла получать только по телефону. Искали контакты, созванивались.
В июне, когда забастовка начала набирать обороты, от «Республики» на место событий вылетела журналист Назира Даримбет. Именно тогда она сделала фотографии с места событий, которые сохранились в архиве газеты.
1 из 9
Кстати, журналисты «К-плюс», в отличие от редакции «Республики», работали в регионе постоянно, меняя каждые две недели съемочные группы. И в день расстрела забастовщиков они выполняли повседневную работу: готовили сюжет о том, как проходит забастовка в День независимости Казахстана. Они смогли снять начало беспорядков, так как с утра были на площади. И именно это видео из Жанаозена было позже показано ведущими мировыми телекомпаниями.
«Если бы тот же КТК, как эфирный казахстанский канал с гораздо большим охватом вещания, осветил эту забастовку еще летом, то до ареста Соколовой и убийств, возможно, Акорда среагировала бы. А если бы «Хабар» поставил бы спутниковую станцию там, на площади в Жанаозене, и дал бы людям высказаться на весь Казахстан в прямом эфире, то уж точно, я думаю, все можно было бы решить еще в июне. И люди были бы живы».
К слову, предпосылки, что добром забастовка не закончится, начали появляться за неделю до трагедии. 12 декабря уже было известно, что на площади Жанаозена, где бастуют нефтяники, акимат планирует поставить 20 праздничных юрт. И эти планы сильно возмутили рабочих. Они считали, что устроение торжеств в честь 20-летия независимости Казахстана в сложившихся условиях – это издевательство над людьми.
Позже со слов очевидцев и непосредственных участников событий стали известны подробности происходящего тогда.
Утром 16 декабря 2011 года власти заставили детей и молодежь пройти с флажками по площади мимо забастовщиков. Нефтяники их остановили. На это отреагировали полицейские – это было первое столкновение. Дети и молодежь разбежались, побросав флажки, шарики и плакаты. Силовики же пустили в ход газ.
Люди стали задыхаться, а полицейские пытались вытеснить бастующих с площади. Как вспоминают очевидцы, силовиков было так много, что складывалось ощущение, что их со всего Казахстана стянули в Жанаозен.
Спустя час начались провокации. Неизвестные люди, одетые в куртки, как у нефтяников, стали громить сцену, подожгли на площади юрту и елку. Люди были в панике. Провокаторы же, сделав свое дело, незаметно покинули площадь.
Как загорелось здание «Озенмунайгаза», никто не видел. Но когда повалил дым, вокруг собралась толпа зевак. А когда полиция вышла из-за угла с оружием, и послышались первые выстрелы, никто и не подумал разбегаться. Люди шли прямо на пули, не боясь. Никто не мог допустить мысли о том, что полиция может стреляет боевыми, а не травматическими пулями. Только когда люди стали падать замертво, стало ясно, что пули настоящие.
Именно этот момент и зафиксировали местные жители, снимая на мобильные телефоны происходящее из окон своих домов. Видео можно посмотреть по ссылке.
Социальные сети не были тогда в Казахстане так популярны, как сегодня, к тому же в городе глушили все виды связи, поэтому лишь спустя несколько дней это видео широко разошлось по сети, и многие смогли его увидеть. А в день трагедии мало что было известно о том, что происходит в городе.
Возвращаясь к тому, с чего мы начали этот материал. Жанара и еще три журналиста, о которых мы писали, прибыв в Актау 17 декабря 2011 года, выехали в Жанаозен в сопровождении представителя пресс-службы акимата города. В Жанаозене в те дни были отключены интернет, мобильная и обычная телефонная связь.
Как это происходило тогда, можно узнать из интервью с Владимиром Козловым, которое недавно дал KZ.MEDIA.
Еще через день в Жанаозен прибыли другие журналисты и блогеры. С ними встретился министр МВД Калмухамбет Касымов.
КСТАТИ
Блогеров привезли в Жанаозен по инициативе премьер-министра Карима Масимова. Их задача была написать в своих блогах в интернете, что в Жанаозене после кровавых событий жизнь налажена, а все проблемы разрешены.
Один из блогеров — Ержан Рашев — после своего поста в соцсетях на эту тему получил прозвище «кровавый блогер». О том, как он отреагировал на трагедию в Жанаозене, вспоминают каждую годовщину расстрела рабочих.
Встреча с министром Касымовым была очень показательной. Вот лишь несколько цитат (посмотреть этот эпизод можно в фильме Симона Островского).
Министр Калмухамбет Касымов: «Потому что там видно, как они пытались захватить оружие. В общем наши открывают огонь, в основном, конечно, отрывали огонь в воздух, в землю. Естественно, когда из автомата стреляют, рикошет есть».
Журналист Жанар Касымбекова: «Кто отдал приказ стрелять?»
Министр Калмухамбет Касымов: «Я вам скажу так: специально в такой обстановке никто такой приказ не отдавал. Каждый полицейский принимал решение. Когда у вас забирают автомат, вам некогда ждать приказа».
По официальным данным при трагедии в Жанаозен погибли 15 человек, а в поселке Шепте, что недалеко от Жанаозена, где тоже были столкновения с полицией, — один человек. Но сами жители рассказывали журналистам о гораздо большем количестве жертв.
Корреспонденту «Республики» называли цифру в 70 погибших, но в официальной статистике такие цифры так и не появились. Хотя журналисты видели на заброшенном кладбище безымянные могилы, которые появились после событий в Жанаозене. (Читайте об этом в нашем отдельном материале).
Отдельной страницей истории Жанаозенской трагедии стала история семьи Кенжебаевых, которые жили в селе Кызыл Сай в 20 минутах езды от Жанаозена. Базарбай Кенжебаев, глава семьи, в те трагические дни пошел к своей младшей дочери в роддом. Родные, не дождавшись его, отправились на поиски. В городе уже было введен режим чрезвычайного положения, всех, кто появлялся на улице, хватали и отправляли в изолятор временного содержания ГУВД. Туда и попал и Базарбай Кенжебаев. В изоляторе он подвергся пыткам, получил жестокие травмы, несовместимые с жизнью. О том, что случилась с ним, рассказала журналистам его старшая дочь Асем Кенжебаева, которую тоже схватили на улице и кинули в подвал ГУВД.
Как она рассказывала корреспондентам «Республики», ее задержали около десяти вечера у больницы, где она пыталась отыскать отца. По дороге в ГУВД, по ее словам, ее били и пинали. Она увидела, что туда ведут всех — «… и детей, и женщин, и девушек, и мужчин».
«Я слышала их крики, там было много людей… Говорят, погибли 16 человек. В это не верю. Мой отец, когда мы его нашли и он еще был жив, рассказал, как умер молодой парень. Он сидел рядом с ним и положил голову ему на плечо. У него от побоев кровь шла изо рта и носа. Когда меня привели в подвал, я увидела примерно семь взрослых женщин и девушек. Они были раздеты до трусов…»
Позже Асем неоднократно рассказывала трагическую историю своего отца и о том, что происходило в те дни трагедии. В том числе депутатам Европарламента. Девушки-переводчицы не могли сдержать слез, когда слушали ее рассказ.
Асем поддерживала тесный контакт и с журналистами «Республики», в частности, с Жанарой Касымбековой. В какой-то момент она сказала, что хотела бы попробовать себя в журналистике, и редакция дала ей такую возможность. Она две недели проработала в Алматы, но потом решила вернуться домой,объяснив, что сильно скучает по близким.
Спустя три года после страшных событий в Жанаозене Асем умерла. Ей было всего 24 года.
Журналисты «Республики» писали о происходящем в Жанаозене и после трагических событий, освещали суды над нефтяниками, пытались найти ответы на вопросы, сколько реально погибло людей и кто в этом виноват.
В Казахстане почти не осталось независимой прессы. За последние годы власти сделали все возможное, чтобы заткнуть рты журналистам и запугать тех, кто осмеливается писать о них правду. В таких условиях редакции могут рассчитывать только на поддержку читателей.
KZ.MEDIA– молодой проект. Редакция нашего медиаресурса не зависит ни от власти, ни от олигархов. Для нас нет запретных тем, мы пишем о том, что считаем важным. НО НАМ НУЖНА ВАША ПОДДЕРЖКА!
Помогите нам рассказывать вам ПРАВДУ о ВАЖНОМ!
Поддержать нас можно через KASPI GOLD, отправив свою сумму на номер телефона 8-777 681 6594 или на номер карты 5169 4971 3344 9037.
Официальные власти не любят вспоминать жанаозенские события. И все меньше остается людей, которые были очевидцами трагедии и могут рассказать правду о том, что тогда происходило. Государственные же и провластные средства массовой информации игнорировали как сами эти события, так и предшествовавшие им с весны забастовки нефтяников. Освещали происходящее в основном журналисты оппозиционных изданий. 
Но, несмотря на акции протеста, местные власти не шли на переговоры с бастующими. 
Позже со слов очевидцев и непосредственных участников событий стали известны подробности происходящего тогда.
