«Я стараюсь читать оценки перспектив российской экономики как от авторов, сочувствующих Украине, так и от тех, кто либо поддерживает Путина, либо, пусть и не одобряя войну, планирует строить свою жизнь в России и старается убедить себя в том, что российскую экономику ждет не такое уж мрачное будущее», — так начинает свой комментарий ситуации с санкциями Запада в отношении России российский оппозиционный политик и экономист Дмитрий Некрасов.
«При сравнении данных прогнозов вижу, что первые систематически переоценивают влияние санкций на краткосрочном временном горизонте, а вторые столь же систематически недооценивают их долгосрочные последствия. И то и другое является следствием понятной ментальной ошибки «верю в то, во что приятно верить».
Я все время оказываюсь в шизофренической ситуации, когда приходится одновременно объяснять украинцам, что никакой экономической катастрофы в России быстро не случится и надежды на то, что санкции остановят войну – иллюзия, параллельно доказывая лоялистки настроенным россиянам, что никакого «справимся и импортозаместим» не будет, что долгосрочно российскую экономику ждет в лучшем случае стагнация, а скорее постепенная деградация».
Дмитрий Некрасов изложил свои соображения в двух постах в Facebook и в Telegram. Первый пост о том, с чем российская экономика и вправду «справится» и почему на среднесрочном горизонте не будет катастрофы (цитата из него приведена в начале этого материала).
Второй пост о том, где и почему «справиться» долгосрочно не получится. Его мы ниже приводим целиком.
С чем не справимся
Поговорим о долгосрочных эффектах, которые Россия преодолеть не способна.
Я постараюсь избегать банальностей, однако в качестве исходной точки для дальнейших рассуждений необходимо повторить ряд очевидных моментов.
1. Неизбежно вырастут транзакционные издержки для любых экспортно-импортных операций: дисконты к экспорту, дополнительная/более дорогая логистика, усложнение схем платежей, дополнительная схемотехника, необходимая для осуществления некоторых операций.
Последние годы внешнеторговый оборот России составлял порядка 30-50% ВВП. Даже если принять рост издержек в среднем за 10%, то даже с учетом неизбежного сокращения внешнеторгового оборота чистые потери составят минимум 2% ВВП в год на весь период действия санкций.
2. После 2014 года основными механизмами влияния санкций были:
резкое сокращение иностранных инвестиций (где главное не деньги, а приносимые инвесторами современные технологии и ноу-хау);
переоценка российских рисков российским бизнесом, который стал тратить больше своего времени и внимания на создание запасных аэродромов за рубежом и стал готов инвестировать в России только с более высокой нормой доходности;
отток наиболее современно мыслящих людей с наиболее востребованными современной экономикой компетенциями.
Все эти три тенденции после начала войны еще более усилились.
3. Соотношение влияния «купцов» и «воинов» в стране, богатеющей от мирной торговли, априори сильно отличается от аналогичного соотношения в стране, находящейся «в кольце врагов».
Любые надежды на то, что административное давление на бизнес в России снизится, наивны. Ограничений и регулирования неизбежно будет все больше (стратегические отрасли и ресурсы, нужды войны, цены на социально значимые товары), но не это главное.
В стране, где у силовиков карт-бланш на борьбу с инакомыслием, возможности их «кошмарить бизнес» и получать коррупционные доходы неизбежно возрастают. Их значение в принятие решений (влияния на них) будут расти, в то время как задачи повышения экономической эффективности не находятся у них в приоритете, а качество их экономических решений в целом низкое.
Теперь, отталкиваясь от данных довольно очевидных вводных, разберем механику некоторых процессов, которые будут в ближайшее время происходить в российской экономике.
Замещение ушедших иностранцев
Допустим, на начало февраля 2022 года в России было Х российских бизнесменов, обладающих деньгами и компетенциями и планирующих осуществлять инвестиции. Здесь надо подчеркнуть, что компетенции, готовность нести риски и иные бизнесовые качества являются дефицитным ресурсом в любой экономике, и в России не бесконечное количество людей ими обладающих.
Если бы не случилась война, то эти Х бизнесменов запустили бы Х1 новых проектов в течение ближайших лет (расширили мощности, построили или открыли что-то новое).
После начала войны:
а) уходят иностранцы (при этом они рано или поздно будут вынуждены продать/отдать свои российские активы;
б) некое число российских бизнесменов Y решили (и в ближайшие годы еще решат) продать свои бизнесы и уехать из страны. Это приводит к тому, что стоимость готовых бизнесов или уже начатых проектов резко снижается (знающие люди говорят, что готовые бизнесы подешевели в 3–5 раз от довоенных показателей, в отдельных отраслях и вовсе продать невозможно).
Очевидно, что те бизнесмены, которые решили остаться и развивать бизнес в России (Х минус Y), в данной ситуации открытию новых проектов в основном предпочтут приобретение по дешевке существующих.
Причем главным ограничителем их возможности сделать это будут даже не деньги (предположим, государство обеспечит льготное кредитование, а активы иностранцев просто заберет и передаст/продаст россиянам), а время и внимание данных бизнесменов. Понятно, что время и внимание, а также число условных бизнесменов/менеджеров могут быть несколько расширены. Где-то в ущерб качеству и эффективности процессов, где-то нет. Однако подобное расширение имеет свои пределы.
Утверждения, что вот сейчас россияне на существующих мощностях условного «Макдоналдса» или иностранных автозаводов (после их выкупа или национализации) запустят аналогичные сервисы/производства с использованием труда тех же сотрудников, отчасти верны. Где-то запустят, где-то ценой потери эффективности и в меньшем объеме.
Однако необходимо понимать, что этот запуск мощностей ушедших и уехавших по факту произойдет вместо запуска тех новых проектов и бизнесов, которые были бы запущены, не случись войны. При этом какие-то проекты и бизнесы неизбежно закроются (какие-то все равно закрылись бы без войны и санкций).
То есть даже несмотря на то, что в отдельных местах удастся успешно заместить уходящих, на круг это все равно ощутимые долгосрочные потери для экономики.
В эту же логику стоит записать те самые серые импортные схемы, дополнительную логистику и схемотехнику для обеспечения международных расчетов. Для кого-то все это будет очень прибыльным занятием. Поэтому многие люди, потенциально способные заниматься созидательным бизнесом, предпочтут заработки в данной сфере.
Сюда же относится тот факт, что очень многим работающим бизнесам и так придется перестраивать схемы работы, менять поставщиков, софт и прочее подобное. Все это, как минимум в среднесрочной перспективе, также отвлечет много времени и внимания собственников и менеджмента, которое могло бы быть потрачено на созидание и повышение эффективности. Еще раз повторюсь, что время и внимание – крайне дефицитный ресурс.
Импортозамещение
Более половины всех автоматических коробок передач в мире, устанавливаемых на машины разных марок, производят всего три компании. Более половины всего оборудования для производства чипов также делает всего три узкоспециализированные компании. Производство отдельных видов чипов и отдельных автокомпонентов сконцентрировано в еще большей степени.
Это происходит не потому, что мировые автоконцерны или крупные производители электроники не способны делать данные изделия самостоятельно, а потому, что специализированные производители отдельных узлов способны обеспечить лучшее сочетание цены и качества.
За крупными, известными широкой публике, концернами стоят сотни и тысячи мелких производителей. Некоторые из них, являясь небольшими производствами, расположенными в какой-нибудь неожиданной стране типа Голландии или Тайваня, могут при этом производить треть или даже половину всего мирового производства определенных деталей или узлов.
Предположим, Россия решила «импортозамещать» что-то подобное. Где-то это будет невозможно из-за отсутствия технологий, но в очень многих сферах в принципе возможно. Проблема в том, что производитель товара Х, обеспечивающий своей продукцией треть мирового рынка, и производитель товара Х, имеющий сбыт только в России, находятся настолько в не равных условиях, что в подавляющем большинстве случаев соотношение цена/качество российского производителя будут неизбежно сильно проигрывать международному.
Помимо этого, если такой производитель в России будет один, то отсутствие конкуренции будет пагубно влиять и на его эффективность, и на рынок.
Другая линия того же рассуждения: допустим, российская нефтянка в принципе сможет выжить без западных сервисных компаний и оборудования, однако это неизбежно скажется на производительности труда в отрасли, эффективности извлечения нефти из пластов, возможности разрабатывать сложные месторождения и прочем подобном.
Большинство работающих на западном оборудовании производств смогут как-то работать без их сервисного обслуживания и поставок оригинальных деталей. И без покупок нового более эффективного оборудования тоже можно прожить. Однако везде это будет сказываться на качестве, себестоимости и безопасности.
Производительность труда в целом ряде отраслей не только не будет расти (как она могла бы без санкций), но будет постепенно снижаться по мере устаревания и выхода из строя оборудования, которое сложно заместить.
Можно обойтись без покупаемого на западе семенного фонда, но это скажется на урожайности. Можно заменить какие-то химикаты, компоненты, ингредиенты, традиционно закупавшиеся на западе, на китайские или российские, но в очень многих случаях это приведет к потере качества, дополнительному износу оборудования, росту издержек.
Необходимо понимать, что большая часть товаров, которые могли быть эффективно (конкурентно по цене и качеству) импортозамещены, уже были замещены. Если где-то раньше не пытались конкурировать с импортом, значит (как правило) не могли сделать что-то конкурентоспособное.
Сферы, где не хватало чуть-чуть и вот сейчас они смогут успешно развиваться, конечно, есть, но они довольно ограничены.
Отдельные примеры успешного импортозамещения, типа пресловутого сыроварения, конечно, будут. И их будут громко пиарить. Однако на системном уровне по экономике будут в среднем чуть более дорогие товары чуть худшего качества. Кроме того, производительность труда (а значит в итоге доходы населения) системно снизится. Не вот чтобы радикально, но 10% там, 5% в другом месте, и дальше по производственным цепочкам.
Коротко об экспорте
Как я писал в предыдущей части, на мой взгляд, апокалиптические прогнозы о масштабах падения российского экспорта сильно преувеличены. Кроме газа, где падение и правда может составить в 2-3 раза, другие значимые экспортные отрасли, возможно, просядут сильно в этом-следующем году, но долгосрочно перестроятся и частично отыграют потери.
Однако даже если оценить падение экспорта нефти, нефтепродуктов и металлов в среднем в 20% долгосрочно, то это все равно довольно много. К этому добавляются потери от дисконтов, ибо продавать придется дешевле с более дорогой логистикой. Т.е. и общая выручка и получаемая государством природная рента сократятся минимум на треть.
Иностранный туризм и оффшорное программирование сократятся в разы. А каждая из этих отраслей до войны была сопоставима по объему, например, с экспортом вооружений, перспективы которого также туманны. А если б не было санкций, то при разумной политике данные две отрасли могли бы продемонстрировать многократный рост. У отдельных отраслей, типа экспорта алмазов, могут быть и более серьезные проблемы, но это копейки.
Важнее, что практически нет отраслей, в которых в данной ситуации можно ожидать роста экспорта. Кроме сельского хозяйства, у которого данные перспективы сохранятся, ничего значимого на ум не приходит.
С учетом того, что у России было огромное положительное сальдо внешней торговли, а также ожидаемого сокращения импорта, общий торговый баланс останется положительным и деньги оплачивать критический импорт будут. Однако надо понимать, что импорт сократится на те товары и услуги, которые недополучат обычные россияне. Объем того, что импортозаместится, будет заметно меньше и в среднем худшего качества.
В завершение повторю избитые фразы про отток мозгов и капитала. Про то, что сократятся научные контакты и сотрудничество, что лишь усилит деградацию и без того теряющей позиции российской науки. Про то, что действительно многообещающие стартапы прежде, чем выходить на мировой рынок, будут вынуждены релокироваться из страны, и прочее подобное.
С учетом всего перечисленного стагнация (отсутствие спада) в российской экономике после 2023 года – это максимально амбициозная цель, на которую можно реалистично рассчитывать.
Реальные располагаемые доходы населения в 2021 году были почти на 10% ниже, чем в докрымском 2013. По итогам 2022 года они снизятся еще примерно на 10%. Источники последующего роста фактически отсутствуют. Если санкции сохранятся (а пока Путин они сохранятся), то нет надежды на то, что доходы россиян достигнут уровня 2013 в 2033 или даже 2043 году. Оно того стоило?
КАК ПОДДЕРЖАТЬ «РЕСПУБЛИКУ»
В Казахстане почти не осталось независимой прессы. За последние годы власти сделали все возможное, чтобы запугать тех, кто осмеливается писать о них правду, или «купить» их с помощью госзаказов. В этих условиях независимые от власти или олигархов редакции могут рассчитывать только на читателей.
Для «РЕСПУБЛИКИ» нет запретных тем, мы пишем о том, что считаем важным. НО НАМ НУЖНА ВАША ПОДДЕРЖКА!
Поддержать нас можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или на номер карты 5169 4971 3344 9037.
И есть еще несколько способов – они на этой странице.
