Житель Алматы, 33-летний Берик Картбай больше года прикован к кровати – 5 января 2022 года пуля попала ему в позвоночник, и теперь он парализован ниже груди. Он говорит, что не получил нормальное лечение, а полиция волокитит его дело. СМИ же, в которые обращался он сам и его друзья, Берика игнорировали.
Журналист Данияр Молдабеков специально для «Республики» исправляет ситуацию. Историю Берика Картбая стоит знать.
«Меня сразу парализовало, но я был в сознании»
Комната 33-летнего Берика Картбая обставлена довольно скромно. В глаза бросаются только две вещи – календарь с изображением морского крота, символа этого года, и функциональная кровать с устройством для подтягивания.
Берик больше года парализован ниже грудной клетки, но часто шутит. Например, о пролежнях – дырках на теле, появившихся вследствие недостатка кровотока – он говорит так: «Теперь у меня не одна, а две дырки в заднице!»
Берик выглядит вполне неплохо. Он часто улыбается, и у него весьма крепкие бицепсы – результат подтягиваний на устройстве, прикрепленном к изголовью функциональной кровати. До паралича, руки его были заметно тоньше.
5 января прошлого года Берик, по его словам, поехал в горы, в сторону Шымбулака – продолжить новогоднее веселье.
«Я просто поехал отдохнуть. Где-то в 14.00. Я понимал, что какие-то митинги идут. Но сколько в Алмате было митингов? Я не ожидал, что там прям стрельба и все такое», — говорит Берик.
Таксист, которого пришлось ловить рукой, так как интернет не работал, остановил машину на углу Восточной объездной трассы и проспекта Назарбаева, заявив, что дальше не поедет. Берик понял причину, увидев за окном толпы. Он вышел из такси и пошел вниз по Назарбаева.
В акциях протеста он не собирался участвовать.
Около резиденции президента на его глазах упало несколько человек. Он рванул к одному из упавших на асфальт парней, чтобы помочь ему, но в следующий момент сам упал. Первая пуля раздробила ему левую руку, а вторая, пройдя через ребра, пробила легкие и застряла между третьим и четвертым позвонком.
«Меня сразу парализовало, но я был в сознании. Подумал, что меня электрошоком ударили или молния», — вспоминает Берик.
Сегодня он уверен, что это стрелял снайпер:
«Огонь был сильный, но шума не было. Были снайперские винтовки железобетонно. Люди начали падать. Очень много сразу упало…»
Парализованный, он увидел «Газель». Его подняли и положили в угол салона, который вскоре заполнился ранеными. Сначала его привезли в челюстно-лицевую хирургию, но вскоре перевезли в другое место – в Центральную городскую больницу номер 12. Там ему сделали операцию.
«6 или 7 января, когда я был более-менее в сознании, один медбрат мне сказал: «Я тебя вообще-то из морга вытащил». Вас, говорит, всех в морг запихали, ты руку поднял, и я тебя из морга вытащил, потому что ты живой. Но я сам этого не помню. Санитар сказал, что он так где-то человек шесть из морга вытащил».
С тех пор, как Берика вытащили из морга, с ним произошли события, в результате которых он разуверился во всех, кроме своей семьи и друзей.
«У меня нет уважения ни к медикам, ни к полиции, ни к акимату, ни к журналистам», — говорит Берик, уже не улыбаясь, на полном серьезе.
Дальше он рассказывает, что произошло с ним за последние полтора года, и я понимаю, почему Берик говорит о потере уважения к государственным органам, медицинской системе и средствам массовой информации.
«Может, не все потеряно, может, еще восстановлюсь?»
В больнице после ранения он пролежал около месяца. Его соседом по реанимации был Берик Абишев – знаменосец Кантара, получивший 6 января 2022 года пулю в голову, но выживший.
ИСТОРИЮ Берика Абишова читайте по ссылкам ниже:
«Мы его расстреляли!» История Берика Абишова — парня с флагом
Жизнь после января. Что происходит сегодня с Бериком Абишовым
«Еще там был такой 30-секундный Муха, — говорит Картбай. — Он каждые тридцать секунд просил воду, поэтому мы его так называли. У него тоже пуля была в голове».
Еще один сосед Берика – некий парнишка без руки и ноги.
Через несколько дней после того, как Берик пришел в себя после операции, в реанимацию ворвались люди с автоматами и в камуфляже. Они не представились и начали задерживать пациентов. Среди задержанных, по словам Берика, был однорукий и одноногий парнишка.
«Больше половины пациентов из реанимации забрали. А реанимация большая, и она была полная. Они почти всех забрали. Потом подошли ко мне: «Телефон твой где?» Начали проверять мой телефон. Один проверял телефон, а второй начал на меня наезжать. Он пару раз прикладом меня ударил по ноге. Я ничего не чувствовал».
В конце концов, изучив его телефон и поняв, что он парализован, его не стали задерживать.
Рассказав об этом, Берик просит меня посмотреть на шею. Вокруг нее – след идеального круга.
«У меня тут была золотая цепочка. Это врачи сдернули ее, — говорит он. — Назад, естественно, не вернули».
Спустя некоторое время его перевели из реанимации в обычную палату. Там его часто навещал старший брат. А потом появились двое мужчин в костюмах – вероятно, сотрудники Комитета национальной безопасности.
«Военные туда-сюда ходили. Слышим крики. Людей уносят. И крики. Я не видел, что били, но слышал крики. Военные ходили по коридорам. Это где-то 15-16 января. Зашли два мужика в костюмах. Брата сразу прогнали из палаты. Не представились, не назвались.
Один из них остался со мной. Спросил, как дела, то да се. У меня рука в гипсе была, и он спросил: «Чё, только в руку ранило?» Я сказал, что нет, пуля пробила позвоночник, и меня парализовало. У него глаза вниз упали. Извини, говорит, братишка, так получилось. И вышел», — вспоминает Картбай.
Врачи сказали Берику, что в день ранения в него вошла только одна пуля, однако он уверен, что их было две, потому что рана на руке не сквозная.
«Но и даже одна пуля пропала. И снимки пули. «Ну ты же понимаешь», – врачи мне так сказали. У меня нет ни снимков, ничего. Только описание, что я с пулевым ранением в больницу попал».
Домой его выписали с температурой и ковидом
«Приехал домой с температурой 41,5. С тяжелой формой ковида выписали», — говорит Берик.
Парализованный ниже груди, Берик Картбай нацелился на реабилитацию.
«Я у родителей младший (у него есть два старших брата – ред.). Надо собраться. Время есть. Может, не все потеряно, может, еще восстановлюсь?», — думал он.
«Это реабилитация должна была быть – ЛФК, все остальное. Плюс я хотел понять, что вообще происходит со спиной, нужна операция, не нужна. А то было непонятно: одни врачам показываешь снимок, они говорят, что все загноилось, надо срочно оперировать, другие говорят – не надо оперировать. Обращайтесь к тому врачу, кто вас первым оперировал», — говорит Берик.
«Но тот врач, который изначально в 12 больнице меня оперировал, от меня отказался, открещиваться начал: «Я его не знаю», — добавил он.
Берик и его семья пытались положить его на реабилитацию в больницу в Калкамане. Это удалось им не сразу. При первой попытке им сообщили, что в самом начале, когда из его позвоночника после ранения вытаскивали пулю, Берику поставили неверный код болезни.
«Мне сказали, что мне выставили неверный код заболевания, и поэтому принять они меня не могут. А кто его неправильно поставил? Где изначально я был, в 12 горбольнице. Сказали переделать код болезни в поликлинике по месту жительства. Там ответили, что не могут это сделать. Могут либо в 12, либо через Астану», — говорит Картбай.
В конце концов, бюрократическую проблему удалось решить, Берик лег на реабилитацию. Но ее качество он оценивает низко:
«Были праздники – 8 марта, плюс суббота-воскресенье – выходные. Из 14 дней 9 дней я просто так там лежал. Тупо валялся… Это не реабилитация. Никакого конкретного ответа (на вопросы о спине – ред.) я не получил».
Своим здоровьем Берик занимался самостоятельно – при сильной поддержке семьи и друзей. Они купили ему функциональную кровать и помогли найти реабилитолога. Коляску он купил сам.
В целом на свое лечение Берик Картбай потратил около 20 миллионов собственных денег – до ранения он относительно неплохо зарабатывал.
«Я родился в 1989 году, окончил 162 гимназию, учился в КазАтк, по образованию бухгалтер, — говорит Картбай. — Работал во многих разных сферах, добивался неплохих успехов. Последнее время был индивидуальным предпринимателем.
Был коммерческий участок, мы с братом хотели там построить кафе. Последнее время я покупал машины на госреестре, неплохо зарабатывал. Перед этими событиями у меня машин пять было. Все неплохо складывалось в жизни».
Кто стрелял в Берика?
Первое время после выписки из больницы его состояние было тяжелым, и Берик не обращался в полицию, чтобы они расследовали его дело.
Только весной прошлого года он впервые обратился в Управление полиции Турксибского района, по адресу проживания.
«Раза три я звонил, они обещали передать участковому свое дело, но потом терялись», — вспоминает Берик.
В то же время он и его друзья обращались в редакции телеканалов и сайтов, надеясь, что они осветят его историю.
«Журналистам я сколько писал! Всем писал – «Тенгриньюс», КТК, всем. Блогерам популярным писали, новостным каналам, всем писали. Не одному-двум, в двадцать где-то мест написали. Всё бесполезно», — сетует Берик.
В этом году, в марте, он нашел правозащитников из Общественного фонда «Международная правовая инициатива» (МПИ), и они начали помогать ему «бодаться» с полицией.
«В инстаграме следил, искал правозащитников. Говорили, что не могут (помочь — ред.). И потом вышел на Кызгалдак (Байжанова — юрист МПИ — ред.). Они приехали, со мной познакомились. Я выдал им доверенность. Они написали заявление в полицию в марте. Но менты мне впервые позвонили две недели назад».
В апреле правозащитники написали в городскую прокуратуру Алматы, чтобы полиция открыла уголовное дело по 99 статье УК РК – покушение на убийство.
«Прокуратура направила заявление в Управление полиции Турксибского района. Там завели дело, но тут же пришло второе письмо, где было написано, что уголовное дело по 99 статье открыто, зарегистрировано и передано в УП Медеуского района. И здесь начались проблемы», — сказала «Республике» юрист МПИ Кызгалдак Байжанова.
Байжанова говорит, что в полиции начали затягивать, мол, передадут дело в Управление полиции Алмалинского района, потому что, возможно, Берика ранили на границе этих двух районов и расследовать должны там, а не в Медеуском.
«Мы написали жалобу в прокуратуру на следователей, что нас «футболят». Следствие начинается с допроса и постановления о признании его потерпевшем, но ни того, ни другого до сих пор нет», — говорит Байжанова.
За день до нашего интервью Берика Картбая должен был допросить следователь Темирлан Есболов. В прошлую пятницу, 28 июля, юрист МПИ Байжанова написала Есболову в мессенджере WhatsApp (скриншоты переписки есть в распоряжении редакции — ред.): «Можете сообщить, будет сегодня допрос по делу Берика Катбая или нет?», на что Есболов ответил: «Допрос в обязательном порядке будет. По времени не успеваю. Завтра будет».
«Завтра», то есть за день до интервью, никакого допроса не произошло.
«И так – уже четыре месяца», — сказала «Республике» Байжанова.
ПОДДЕРЖИТЕ «РЕСПУБЛИКУ»!
Можно через KASPI GOLD, отправив донаты на номер телефона 8-777 681 6594 или карты 4400 4302 1819 1887.
И есть еще несколько способов – смотрите на этой странице.
